Почему Парр не присутствовал на суде? — задумалась вдруг Атайя.

Человек, занимающий столь высокий пост, непременно должен был оказать поддержку королю и принять участие в вынесении приговора… Лишь обстоятельства крайней важности могли заставить его пропустить столь значительное мероприятие…

Процессия приостановилась, и по поднявшемуся шуму Атайя догадалась: Дарэк вышел из кареты и пересел на лошадь, чтобы показаться своему народу. Это был его первый визит в Кайбурн в качестве короля. Люди свистели и восторженно кричали, встречая нового правителя.

— Да здравствует король Дарэк! — доносилось из толпы. — И смерть колдунам! Долой детей дьявола!

Атайя задернула занавески и устало откинулась на подушки. Даже погода в этот день выдалась под стать состоянию ее души: было пасмурно и прохладно.

Наконец карета остановилась, и у принцессы сжалось сердце. Выглянув в окно, она узнала место: ее предположения оказались верными, король с епископом решили привезти «еретичку» на центральную площадь города перед Кайбурнским собором. Сегодня здесь собралось невероятное множество людей.

Когда король слез с серого пятнистого жеребца, епископ Люкин и отец Алдус вышли из своей кареты. Епископ передал двум стражникам какую-то коробку. На рукоятках кинжалов воинов были надеты кожаные чехлы: Алдус мог не опасаться воздействия корбалов.

Наконец очередь дошла до нее. Солдаты открыли массивные металлические засовы на дверях кареты, и Атайя ступила на подножку. Почувствовав приступ головокружения, она чуть было не упала, но вовремя схватилась за дверцу и удержалась на ногах.

Это от волнения, — заверила себя принцесса.

— Убийца! — рявкнул кто-то пронзительным голосом где-то совсем рядом. — Это она убила нашего Кельвина!

Атайя не повернула головы, чтобы увидеть, кто кричит, лишь крепко стиснула зубы и проследовала за стражниками.

Если бы не они, то разъяренная толпа в два счета разорвала бы ее на куски.

На лестнице, ведущей к главному входу в собор, людей собралось особенно много. Подойдя ближе, Атайя поняла, в чем дело.

Рядом с нижней ступенью был установлен грубо отесанный столб с вмонтированными в него посередине металлическими наручниками. У подножия столба лежала целая вязанка сена. Она не заметила свежих листьев в заготовке для погребального костра, с ужасом сознавая, что это сделано неспроста: свежие листья, охваченные огнем, обычно окутывали жертву удушающим дымом. В таком состоянии легче переносить адские мучения, когда пламя начинает жечь кожу. Для нее же уготовили самую страшную смерть — сожжение заживо, без каких бы то ни было поблажек.

У нее вновь закружилась голова, а ноги одеревенели, на этот раз явно не от воздействия заблокированной магии. Атайя повернулась к Дарэку и, собрав все свое мужество, чтобы не выказать внутреннего страха, спросила:

— Ты совершенно не доверяешь мне?

— Ты дала мне для доверия хоть малейший повод? — холодно осведомился он. — Я был вынужден подстраховаться. Грубость и крайние меры — кажется, это единственное, чем можно заставить тебя действовать разумно.

С отвращением отвернув голову, Атайя взглянула на собравшихся людей. Лишь немногие лица выражали сочувствие, некоторые выглядели даже печальными, но большинство горожан жаждали ее смерти.

— Насколько я понимаю, ты пообещал народу осуществление казни. — Она вновь повернулась к брату. — Как ты объяснишь им ее отмену, если я отрекусь от своих убеждений?

Дарэк беспечно пожал плечами.

— Я — король. Мне не придется объясняться с этими людьми.

Ты обязан объясняться перед ними, как никто другой! — подумала Атайя.

Но промолчала. Он все равно пропустил бы подобный совет мимо ушей. Тем более совет, исходящий от нее.

Когда к ним подошли епископ Люкин и отец Алдус, король взошел вверх по старинным ступеням и поднял вверх руки, требуя тишины. Но люди не унимались еще несколько минут. Он терпеливо ждал, затем улыбнулся и торжественно выкрикнул:

— Жители Кайбурна, я приветствую вас! Я безмерно рад, что в этот замечательный день мы собрались на этой площади, чтобы навсегда уничтожить страшное зло колдовства в нашей стране.

Атайя уставилась на уродливый столб на фоне одного из самых замечательных сооружений своего государства и углубилась в свои мысли, не слыша слов Дарэка.

Если подобное возможно, — размышляла она, — то стоит ли продолжать надеяться на изменение участи лорнгельдов, на свое собственное спасение?

Король закончил приветственную речь, а Атайя даже не заметила этого. Лишь когда чьи-то грубые руки с силой толкнули ее вперед, она поняла, что слово предоставляется ей.

— Осторожнее выбирай слова! — строго шепнул ей Дарэк, когда поравнялся с ней, спускаясь по лестнице.

Поднявшись наверх, Атайя осмотрела простиравшуюся перед глазами картину и потеряла последнюю надежду на спасение. Площадь плотным кольцом окружали воины, каждый из них наверняка имел при себе корбал. Ее друзья-колдуны не смогут прийти сюда. А Кейл и Кам, даже если появились бы сейчас здесь, были бы просто не в состоянии противостоять толпе и многочисленным стражникам. Бессилен и сэр Джарвис при всем своем богатстве…

От печальных мыслей Атайю прервали брошенные кем-то в нее гнилые дынные корки. Она резко повернула голову и увидела удовлетворенно хохочущего мальчишку.

Начиная нервничать из-за затянувшегося молчания сестры, Дарэк метнул в ее сторону гневный взгляд. Атайя закрыла на мгновение глаза, собираясь с силами.

Отец, помоги мне, — мысленно взмолилась она, обращаясь одновременно и к Богу, и к Кельвину.

— Жители Кайбурна! — начала Атайя несмело. — Я — Атайя Трелэйн.

Послышался свист и насмешки, гул усилился, отзываясь в ее висках барабанной дробью. Кто-то швырнул к ее ногам переспелый помидор.

— И я не стыжусь этого! — быстро, громко и очень уверенно добавила она.

Шум заметно поубавился, многие удивленно замолчали, не ожидая от принцессы такого смелого поступка.

— На протяжении последних нескольких недель все вы наверняка слышали о моем присутствии, а также о присутствии моих друзей в вашем городе, и о наших намерениях. Вы знаете, каковы наши убеждения относительно лорнгельдов, и видели развешанные нами листовки.

Она сглотнула, переводя дыхание. Несмотря на прохладный ветер, ей было тепло, даже жарко…

— Его величество — мой брат — пожелал, чтобы я заговорила с вами о своих поступках. Он хочет, чтобы я сказала вам, что была не права. — Атайя немного склонила голову, изображая покорность и повиновение. — Чтобы публично назвала лорнгельдов проклятой расой и себя вместе с ними. Чтобы превознесла обряд отпущения грехов для подобных мне как единственный способ избавления от зла. Это пожелания моего брата.