Джесси, ты был единственным порядочным человеком в моей жизни, но страх заставил меня решиться тебя уничтожить. Прости.

Семейство Сандовалей. Нет слов».

Джесси поднял глаза, глаза цвета неба, и посмотрел куда-то за горизонт. Потом вернулся к копии.

«Я делаю следующее заявление, полностью осознавая как свои собственные конституционные права, так и доказательственное право штата Калифорния…»

Джесси спросил:

— А где продолжение?

— Роум пока не предает огласке содержание остальных страниц. Эта информация пригодится в качестве доказательства при разбирательстве дела Кенни в суде.

— И тебе не удалось сунуть в эти страницы свой симпатичный носик?

— Конечно, удалось.

Судя по выражению его лица, он высоко оценил мои творческие способности.

— Там официальное признание в содеянном?

— Да. Харли и Кенни отмывали деньги для электронных шантажистов. Харли на проценты играла в казино. Кенни пополнял свою коллекцию.

Джесси потер переносицу.

— А как насчет аварии? Она призналась в том, что была с Кенни, когда он сбил нас с Исааком?

— Да.

— И пояснила, зачем они это сделали?

— Чтобы убить тебя. Ты видел у нее кучу наличных. Это были деньги Яго. Она сказала об этом Кенни…

— Я думал, что помогаю ей, думал…

— Джесси, не нужно чувствовать себя виновным.

— Я знаю, но…

— Ты чист перед законом. Тебя амнистировали. Ты неподсуден.

Джесси вздохнул.

— А зачем они подставили Брэнда?

— Он оказался очень удобным козлом отпущения. Кенни мог сдать его либо федералам, либо шантажистам за присвоение денег фонда «Сегвей». Кенни объяснил все это Брэнду, и тот согласился взять грех на себя. Они договорились о том, что Брэнд три года отсиживается за границей и возвращается. Брэнд бежал, и Харли позвонила в полицию. — Я посмотрела на волны. — Но, вернувшись, Брэнд сделал попытку шантажировать как Кенни, так и Харли. Отсюда и пошла волна всех этих разоблачений.

— А что с Крисом Рэмси?

— Вину в его убийстве вменяют Кенни. Равно как и в убийствах Стью Пайла и Брэнда. Полиция обнаружила в гараже Кенни автомобиль, который Брэнд брал напрокат. Кенни ездил на нем, чтобы у людей создавалось впечатление, будто Брэнд жив. Полиция считает, что это Кенни сидел в автомобиле, который Хелен Поттс несколько раз видела неподалеку от моего дома.

Джесси повертел в пальцах записку Харли:

— Почему Харли в последний момент пошла против Кенни?

— Не знаю. Кенни помог Яго вцепиться в нее мертвой хваткой. Может быть, она решила, что пора со всем этим кончать, и воспользовалась случаем. А может, просто ненавидела Кенни.

— Кстати, что с ним?

— Кенни проходит курс интенсивной терапии, а реабилитационный его ожидает в не самых приятных местах. На свободу он не выйдет.

Джесси взялся за ободы, приводящие в движение коляску. Руки у него тряслись — признак того, что ему пришлось вынести слишком многое.

— Так, значит, все кончилось?

Кончилось? Я подумала о друзьях, которых он потерял, о травмах, физических и моральных, от которых он вряд ли оправится.

— Да, кончилось. — Я положила ладонь поверх его руки.

Джесси взглянул на меня.

— Ты здесь. Как всегда. — Он переплел свои пальцы с моими. — Что будем делать?

«Поступим в цирк, — подумала я. — Дорогие зрители! Перед вами плутониевая бомба, критическая масса которой только что оказалась превышенной во много раз. Как будем разряжать?»

— Ты любишь меня? — спросила я.

— Безусловно. А ты любишь меня?

Я сжала его руку обеими ладонями.

— Джесси, ты мой любовник, ты мой играющий тренер, ты ангел, сидящий на моем правом плече, и дьявол, сидящий на левом. Ты воздух, которым я дышу. Да, я тебя люблю.

— Ты считаешь, что мы созданы друг для друга?

Он был настолько серьезен, что я смутилась.

— Похоже, мы спасли друг другу жизнь. Давай занесем сей факт в список положительных ответов.

— Ты считаешь, нам следует начать все снова?

— С самого начала? — переспросила я, внезапно охрипнув. — Да. Только без свидания на платформе грузовика.

— Тогда я делаю тебе предложение. Эван Делани, ты согласна стать моей женой?

— Думаю, что да.

Я поняла, что сжимаю его руку так, словно собираюсь раздавить, как грецкий орех. Ослабив рукопожатие, я снова посмотрела на море.

— С тобой все в порядке? — спросил он.

«Вряд ли», — подумала я, чувствуя одновременно печаль и облегчение.

— У меня все хорошо.

— У меня тоже, — выдохнул Джесси. — Приглашения на свадьбу разосланы?

— Прости, не успела этим заняться.

— Платье готово?

— Вчера.

— Оптимистка.

— Я в курсе.

— Билеты на Гавайи куплены?

— Только попробуй сдать их, и я сверну тебе шею.

Теперь, по прошествии, казалось, целой вечности, он улыбнулся.

— Пятьсот канапе заказаны?

— О, к черту, — ответила я, гладя Джесси по голове. — Я отдам их кузине Тейлор.

— Боже, как же я скучал по тебе.

Он положил мне на лицо руки. Я наклонилась и поцеловала его.

Покинув Джесси, я поехала в Голиту. Мне было нужно сделать последнюю остановку, задать последний вопрос и принять последние меры предосторожности.

Вокруг «Мако текнолоджиз» стояли охранники. И неудивительно: представители средств массовой информации слетелись на скандал как мухи на дерьмо. Репортеры толпились перед главным входом. Я протиснулась к двери. Ко мне, позванивая ключами, направился охранник. Это был Лен, хахаль Эмбер.

Подойдя ко мне, он скрестил на груди руки:

— Я обязан спросить вас о деле, по которому вы пришли.

— Мне нужно переговорить с Джорджем Руденски. Пропустите меня, пока я не рассказала всем, как младший гонялся за мной, размахивая ножом для разделки мяса.

Охранник посторонился. Я подошла к конторке Эмбер.

— Позвоните папуле, — велела я.

Эмбер подалась к телефону: прическа растрепана, макияж потек, взгляд бегает. Все встало на свои места. Я поняла, что не зря ее подозревала.

— Вчера вечером, когда вы позвонили мне… — начала я.

У Эмбер задрожали губы.