Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я собиралась пойти по пути “Начала” и сделать это книгой в книге в книге, с другой концовкой после того, как влюбленные снова встретятся под дождем.
Эстель выглядит заинтригованной. — Правда? И что бы это был за дополнительный финал?
— Мы, которые делаем то же самое, что делаем сейчас.
Эстель на мгновение растеряна, потом ее глаза расширяются, а рот образует форму буквы О. — Да. Сделай это! У Маргарет Этвуд в "Слепом убийце" произошло сразу три события, и он получил Букеровскую премию.
— Ты так думаешь?
Эстель энергично кивает, ее улей (гулька) качается. — Безусловно. Как думаешь, сколько времени понадобится на ее написание?
— Немного, если учесть, что в основном я буду записывать эту встречу и все, что будет происходить до конца дня.
Эстель говорит: — Стенографировать эту встречу? Думаю, тогда мне лучше придумать что-то интересное для себя, не так ли?
Она оглядывается по кабинету, будто в поисках идеи, но тут же опускает руки. — Нет. У меня ничего нет. — Когда она оглядывается на Оливию, на ее лице появляется осведомленная улыбка. — Думаю, тебе и твоему горячему мужу придется это наверстать.
— Ты же говорила, что тебе неприятно читать о моей сексуальной жизни?
— Так и есть, милая. — Она смеется. — Но что за способ закончить книгу.
Они пьют за счастливый конец и допивают остальные напитки.
***
После обеда в любимом азиатско-фьюжн-ресторане Эстель, что неподалеку от ее офиса, женщины прощаются, обнявшись. Эстель возвращается на работу, а Оливия — на электричку, которая отвезет ее домой в пригород.
Она работает во время поездки, снова читая свою рукопись на Kindle.
Она делает заметку, чтобы спросить мнение Эстель о том, как она обращается к аудитории напрямую на вы несколько раз, разрушая четвертую стену и рискуя, что читатель узнает о повествовании, а также делает несколько других заметок, чтобы изменить то или иное слово.
Каждый раз, когда Оливия перечитывает рукопись, всплывает что-то новое, что, по ее мнению, требует изменений. Это бесконечный процесс. Каждая книга, которую она написала, была опубликована с чем-то, чем она все еще не довольна, но с годами она поняла, что идеальной книги не существует.
В отличие от идеального мужчины, который определенно существует, несмотря на то, что ее герой Эдмонд сказал бы на эту тему.
Оливия не знает, это стечение обстоятельств, что она оказалась именно в этом ресторане в этот день со своими подругами, или это судьба вмешалась в ее судьбу. Все, что она знает, это то, что она подняла взгляд от яичницы и увидела прекрасного незнакомца, который смотрел на нее с другой стороны комнаты, полной людей... смотрел на нее самыми прекрасными голубыми глазами, которые она когда-либо видела.
Ее сердце мучительно колотилось, она смотрела в ответ.
Только когда ее подруга со смехом подтолкнула ее, Оливия поняла, что она и красивый незнакомец смотрели друг на друга, очарованно, в течение довольно длительного времени.
Каждая история любви имеет начало. Это было их начало. Один взгляд, и они оба были обречены.
До того волшебного момента она не верила, что любовь с первого взгляда существует. Она не верила в родственные души, или в то, что люди живут долго и счастливо, или во что-то такое идеалистическое, как настоящая любовь.
Потому что это по-детски — верить в сказку... пока вдруг не окажешься в ней в главной роли.
Позже ее муж, подмигивая и смеясь, рассказывал людям, которые спрашивали, как они познакомились, что Оливия сама бросилась к нему в объятия. Реальность была противоположной. После окончания бранча, когда она с подругами собиралась уходить, красивый незнакомец последовал за ней к парковке, где она ждала свою машину. На глазах у удивленных подруг Оливии он смело пригласил ее на свидание, даже не спросив ее имени и не представившись.
Собственно, он не пригласил. Он потребовал — Иди на свидание со мной, — вот его точные слова.
Потому что... властный.
Когда она ответила, что не встречается со странными мужчинами, у него был быстрый ответ. — Я не странный. Если только тебе это не нравится, в таком случае я точно странный.
Он улыбнулся. Она засмеялась.
Через две недели они съехались.
За все годы, прошедшие с тех пор, они не провели ни одной ночи порознь.
— Дорогой, я дома!
Голос Оливии раздается в пустом фойе их дома 1920-х годов, который они ремонтируют с тех пор, как переехали. Это бесконечный проект: как только что-то чинится, другое разваливается. Но она любит его так, как любят старого друга, и все его странности лишь добавляют ему шарма.
— Я тут!
Она идет на слабый звук голоса Джеймса мимо гостиной и кухни к задней части дома. Она должна была знать, что он все еще будет в своей мастерской. Обычно он не выходит, пока не наступает время ужина. Остановившись возле закрытой двери пристроенного гаража, который они превратили в рабочее место, она слегка постучала и просунула голову внутрь.
Джеймс стоит спиной к двери. В заляпанных краской джинсах, босиком, без рубашки, он стоит и смотрит на свою незавершенную работу — полотно, тянущееся на всю длину комнаты и почти до потолка. Это роскошный абстрактный всплеск цветов, но с точки зрения чистой красоты он не может с ним сравниться.
Его голая спина — это шедевр. А ягодицы...
Джеймс поворачивает голову и смотрит на жену через плечо. — Это был большой вздох. Твоя встреча с Эстель прошла хорошо?
Она улыбается. — Встреча прошла замечательно. И я не скажу тебе, по какому поводу я вздохнула, потому что не хочу, чтобы твое эго стало еще больше, чем оно уже есть.
Он улыбается, сверкая ямочкой на щеке. — Да, я знаю. Я неотразим. Тащи свою задницу сюда и поцелуй меня.
Притворяясь строгой, Оливия делает несколько шагов в комнату и скрещивает руки на груди. — Прости, Ромео, но я не собака. Я не подчиняюсь командам.
Джеймс разворачивается, кладет кисти на свой грязный рабочий стол, вытирает руки тряпкой и идет к ней. Его улыбка становится шире. Его голубые глаза сверкают озорством. Подойдя к ней, он обнимает ее.
— Нет, ты точно не собака, милая, — говорит он, прижимаясь к ее губам мягким поцелуем. Его голос понижается, а глаза начинают гореть. — Но мы оба знаем, что ты подчиняешься командам.
