Черныша новый знакомец нисколько не заинтересовал — хотя обычных котят он не раз обижал. Керзия и Амбердин с опаской наблюдали за котятами издали, а Диринан и вовсе отказывался находиться с ними в одной комнате, всякий раз поднимая оглушительный рев. Заика неохотно приняла на себя заботу о новенькой, назвав ее Пчелой, когда та тихонько заурчала.

— Сколько… сколько… сколько их еще будет? — спросила она, осторожно поглаживая кошечку.

— Не знаю, — ответил Арлиан, глядя на Кляксу. — Я пытаюсь понять, что это за существа, но пока не знаю, на что они способны.

Клякса повернула голову и посмотрела на него.

— В самом деле?

— Да, не знаю, — повторил Арлиан, глядя на нее.

Заика также не сводила глаз с Кляксы.

— Она заговорила, — прошептала Заика.

— Я знаю, — кивнул Арлиан, перевел взгляд с Кляксы на новорожденного котенка, а потом на Заику и двух девочек, стоявших на безопасном расстоянии. — Они умеют говорить.

— Неужели? — удивилась Керзия.

— А на что еще они способны? — осведомилась Амбердин. — Они ведь волшебные, правда? Они умеют творить заклинания или наводить чары?

— Не знаю, — вздохнул Арлиан.

Нахмурившись, он посмотрел на Пчелу. Она казалась такой маленькой и беспомощной — ну как такое жалкое существо поможет им избавиться от драконов?

Клякса все еще оставалась в поле его зрения; она была уже почти в три раза крупнее Пчелы и гораздо массивнее. Быть может, его надежды вполне реальны, подумал Арлиан, но его не слишком вдохновляла форма, которую эти надежды приняли. Клякса и Черныш ни разу не сделали ничего по-настоящему плохого и не продемонстрировали дурного нрава, но они смущали Арлиана.

Они были такими неестественными и таинственными — котята могли разговаривать, но пользовались своим умением редко. В результате дети Ворона даже не подозревали, что котята владеют даром речи. Арлиан несколько раз пытался заговаривать с ними, но загадочные создания молчали. Впрочем, котята иной раз крайне неохотно отвечали на его вопросы, да и то лишь в тех случаях, когда он спрашивал об их природе.

Арлиану приходило в голову, что волшебные кошки могут оказаться столь же опасными, как и драконы, но он всякий раз отмахивался от подобных мыслей. Котята еще слишком маленькие и необычные, вот и все. Когда они вырастут и узнают побольше об окружающем мире, у него будет время получить ответы на все вопросы.

— Мне нужно продолжать эксперименты, — сказал он, повернулся и вышел из кухни.

Через полчаса Арлиан вернулся в Серый Дом и вновь внимательно просмотрел свои заметки, сделанные за последние два месяца. Арлиан старался не обращать внимания на отвратительные запахи смерти, которыми, несмотря на все его старания, пропиталась его импровизированная лаборатория.

Арлиан намеревался создать новую смесь из яда, человеческой и свиной крови, чтобы выяснить, не появится ли у котят новых черт. У него имелся запечатанный сосуд с кровью Уолта, кувшин со свежей свиной кровью, а также две бутылки с драконьим ядом — хотя коричневая уже почти опустела. Арлиан приготовил эликсир, внимательно наблюдая за сидящими в клетках тремя кошками.

Перевалило далеко за полночь, и Арлиан задремал в кресле, когда что-то его разбудило; он поднял голову и увидел, что у одной из кошек начались роды.

Он схватил флакон с приготовленным эликсиром, открыл клетку — и почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Арлиан резко обернулся.

В углу комнаты устроилась Клякса, которая лежала, положив мордочку на передние лапки.

— Как ты сюда попала? — спросил Арлиан, откупоривая флакон.

— Следовала за тобой, — ответила Клякса.

Потом Арлиан отвлекся на роженицу, на свет появился первый котенок. Убедившись, что с ним все в порядке, Арлиан запрокинул голову роженице, чтобы влить в нее эликсир.

— Остановись, — сказала Клякса.

Однако Арлиан уже выливал эликсир в рот рвущегося на свободу животного. Покончив с этим отвратительным делом, Арлиан отвернулся — кошку вырвало. Он уже не раз все это видел, и у него не было никакого желания наблюдать за еще одной смертью — к тому же его интересовала Клякса. Он повернулся к ней.

Однако она исчезла.

— Где ты? — спросил Арлиан.

— Она умирает.

Арлиан не сумел определить, откуда доносится беззвучный голос.

— Я знаю, — ответил он.

— Ты ее убил. Ты дал ей яд.

— Да. Я пытаюсь понять, как работает волшебство, чтобы отнять его у драконов.

— Значит, именно так ты убил нашу мать?

— Да. — После коротких колебаний Арлиан добавил: — Я сожалею.

— Ты говоришь, что сожалеешь, однако продолжаешь убивать.

— Да. Я должен знать, мне необходимо понять, как действует волшебство.

— Зачем?

— Ты не поймешь; тебе слишком мало известно о нашем мире.

— Быть может, я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. Ответь мне — зачем тебе это знание?

— Чтобы я мог уничтожить драконов, не допустив дикое волшебство в Земли Людей.

— Ты хочешь убивать?

— Только драконов. Чтобы спасти невинные жизни.

— Но разве одна жизнь может быть лучше другой? Почему драконы должны умереть, а те, кого ты называешь невинными, получить право на жизнь?

— Драконы убивают людей.

— Ты и сам убиваешь.

— Но… это не то же самое. Я убиваю не просто так. А драконы несут смерть только потому, что получают от этого удовольствие. Они ради развлечения уничтожили всю мою семью. Я должен остановить их, чтобы они больше не отнимали жизнь у других людей.

— Ты убил нашу мать и продолжаешь убивать. Значит, мы должны уничтожить тебя?

— Я убил вашу мать, чтобы создать вас! Чтобы создать существо, которое способно впитать в себя волшебство драконов, не превращаясь в дракона.

— Я знаю, что такое дракон. Но какое отношение драконы имеют к кошкам?

— Никакого. — Арлиан вспомнил свои неудачные эксперименты. Какие бы связи ни существовали между драконами и людьми, кошки не имели к этому ни малейшего отношения. — Кошки просто подошли для моих целей.

Он вглядывался в темные углы комнаты, пытаясь увидеть маленькое существо, тело кошки у него за спиной дернулось в последний раз, и на свет появился второй котенок.

— Если ты ищешь союзников в битве с драконами, почему бы тебе не найти тех, кто встанет на твою сторону, не потеряв прежде своих родителей? Ты убил мою мать — неужели ты думаешь, что я буду тебе помогать?

В темноте возникли голубые глаза, внимательно наблюдающие за ним.