– Он отрицал это?

– Разумеется.

– Почему же ты не рассказал мне об этом, Эллиот? Для меня было бы большим облегчением иметь хотя бы одно оправдание.

– Я не поверил ему.

Федра растерянно молчала. Ей было достаточно одного слова. Всего одного, даже если тот человек солгал. Но Эллиот решил, что не будет использовать эту ложь в своих целях. Он был честен с ней.

– Ты мог бы убедить себя, что веришь ему.

– Я не могу обманывать себя до такой степени. Я даже не уверен, что хочу знать правду. Еще немного, и я соглашусь с Хейденом, который утверждает, что правда ничего не изменит.

– В его словах есть смысл. Если ваш отец причастен к преступлению, это его грех и его выбор. А не его сыновей.

– Кровь есть кровь, она оставляет несмываемые пятна. – Эллиот пожал плечами. – Кристиан предлагал пять тысяч, если ты уберешь из рукописи тот отрывок. Тебе следует взять их сейчас. Это поможет издательству встать на ноги.

Пять тысяч фунтов. Этого хватило бы, чтобы заплатить все долги и наладить бизнес. Интересно, знал Истербрук, насколько она нуждается, прежде чем предложить ей взятку?

– Не стану говорить, что я не испытываю искушения, Эллиот. – Федра поморщилась. – Но я сделала это не из-за денег, и теперь поздно что-либо менять.

– Тогда почему ты это сделала?

Федра судорожно сглотнула.

– Я сделала это, потому что подозрения Мерриуэдера могли быть ошибочны. И из-за дружбы с Алексией. А главным образом из-за тебя, Эллиот. Перед лицом разлуки все кажется незначительным, даже обещание, данное отцу.

Федре показалось, что он поцелует её. Это желание явственно отразилось в его глазах.

– Я всем сердцем благодарю тебя, Федра. Ты проявила больше великодушия, чем я заслуживаю. Твое решение избавило невиновных от скандала, а имена моих родителей от самых гнусных сплетен.

– Это был сознательный выбор, Эллиот. Думаю, я поступила правильно.

Эллиот огляделся по сторонам и снова взял ее за руку:

– Пойдем со мной. Нам надо поговорить. В библиотеке будет удобнее.

В библиотеке Эллиот усадил Федру на диван и сел рядом достаточно близко, чтобы касаться друг друга. Федра попыталась собраться с мыслями. Она готовилась к этому разговору, но, когда дошло до дела, все заготовленные слова вылетели у нее из головы.

Эллиот тоже молчал, не поднимая на нее глаз.

– Чертовски тяжело видеть тебя и не иметь возможности поцеловать, Федра, – сказал он наконец.

– А кто сказал, что ты не можешь целовать меня?

Эллиот посерьезнел:

– Не могу, пока твое прошение рассматривается в суде. В этом смысле ничего не изменилось. Как и мои намерения.

– Ты хочешь, чтобы я ушла? Возможность видеть тебя для меня счастье. Но я не хочу тебя сердить.

– Я не сержусь. Я рад, что ты здесь, но испытываю большее искушение, чем ожидал, ускорить осуществление твоих планов.

Федра сожалела, что он не может запереть дверь и дать волю чувствам. Вместо этого Эллиот встал и отошел. Затем повернулся к ней и скрестил руки на груди.

Видимо, ей придется попросить его, чтобы он этого больше не делал.

– Я потратил месяц, пытаясь избавиться от этих оков, Федра. Тщетно. Что я должен сказать, чтобы убедить тебя, что мы принадлежим друг другу?

– Все, что найдешь нужным. Я пришла сюда, чтобы слушать. Я хочу, чтобы ты убедил меня, если я все еще нужна тебе.

Эллиот подошел ближе и привлек ее к себе. Наконец-то она была в объятиях, которых так жаждала, и ощущала тепло и заботу, в которых отчаянно нуждалась.

– Я не Ричард Друри, но я и не мой отец. Если ты опасаешься, что я когда-нибудь стану таким, как он, то напрасно. – Эллиот говорил решительным тоном, словно сделал свой выбор и теперь приносил клятву.

– Каждый мужчина в душе собственник, но я боюсь не этого. Если бы кто-нибудь попытался удерживать меня против моей воли, я нашла бы способ освободиться. Но к тебе это не имеет никакого отношения. Я отвергаю брак, а не тебя.

– Я понимаю, почему ты не веришь в брак. И не хочу, чтобы ты была другой. Ведь я полюбил Федру Блэр и не желаю, чтобы она изменилась. Так что я не стану ни о чем тебя просить, а тем более требовать. – Он бросил взгляд на ее платье. – Мне наплевать, если ты продолжишь носить черную одежду. Можешь сохранить свое издательство. – Он помолчал, затем пожал плечами. – Я даже не стану вмешиваться в твои отношения с друзьями, пока им не захочется большего.

Федра обхватила ладонью его щеку. Ощущение было на редкость приятным и правильным.

– Не важно, что им захочется. Мне не захочется. Но для этого не обязательно выходить замуж.

Эллиот громко вздохнул, но был ли то вздох удовольствия от ее прикосновений или отчаяния от ее упрямства, Федра не знала.

– Я хочу этого брака, Федра. Мне необходимо знать, что ты моя. Я люблю тебя даже больше, чем желаю. И хочу, что бы ты всегда была со мной. Где бы я ни был, я хочу знать, что ты ждешь меня дома. Неужели ты никогда не мечтала о подобных вещах?

Он нежно коснулся губами ее губ. Это был первый поцелуй за долгие недели, и он подействовал на Федру как хмельное вино.

Его слова тронули ее сердце. Не только признание в любви, хотя и оно растрогало ее до слез. Эллиот вел себя исключительно благородно по отношению к ней. Он помог ей подать прошение, хотя и был против расторжения брака. Не воспользовался преимуществами, которые давал ему этот брак, и Федра знала, что не воспользуется ими и в будущем.

Он был справедлив и честен. Все, что он делал, он делал бескорыстно, движимый любовью.

– Приятно сознавать, что ты по-прежнему не хочешь расторжения брака, Эллиот. Потому что весьма вероятно, что мое прошение будет отклонено. Могут возникнуть осложнения.

– Так отзови его, дорогая. Не подвергай себя этому испытанию, если твой адвокат не уверен в успехе. Обещаю, ты никогда об этом не пожалеешь. – Он склонил голову набок и нахмурился. – Какие осложнения?

– Мой адвокат сказал, что мое прошение не будет иметь никаких шансов в суде, если обнаружатся какие-либо последствия.

– Последствия? Ты имеешь в виду беременность?

Она кивнула:

– Я пока не уверена. Но похоже на то.

– Насколько похоже?

– С каждым днем все больше. Это многое осложнит, естественно.

– И ты не сказала мне? Ладно. Не важно. Федра, это еще одна причина, по которой мы не можем поступить по-твоему. Ребенок заслуживает лучшей участи, а рано или поздно он у тебя появится. К тому же это ничего не усложняет. Наоборот, упрощает.