Последняя мысль остудила вспышку ярости, и удлинившиеся когти на покрытых морозной сетью руках начали возвращать свой человеческий вид.

— Кони? — позвал девушку лорд. — Консуэла?

Но она не реагировала, продолжая крепко спать. Ни на встряску, ни на голос, ни на что! И как это понимать? Кто-то опоил бедняжку, чтобы подставить так же, как и самого Гидеона? Но кто пос-с-смел?!

Встав с кровати, Рид с раздражением отметил, что его не только усыпили, но и раздели, а также оставили следы на шее, якобы свидетельствующие о бурной ночи. Но никаких любовниц мужчина к себе не приглашал. Он и раньше-то предпочитал не затевать интрижки с прислугой, а уж теперь, когда у него появилась Герта, и подавно! Брезгливо осмотрев себя, лорд проверил состояние Кони и, убедившись, что это действительно крепкий и глубокий сон, а не что-то похуже, отправился в ванную комнату смывать с себя следы «близости», которой не было. Или все-таки была? От этой мысли мужчину передернуло. Холодная вода взбодрила, освежила и, угомонив раздражение, дала шанс рассуждать трезво.

Итак… завтрак. Судя по времени, Гертруда уже приходила и, узрев композицию в кровати, убежала прочь. Хорошо, если не в слезах! Потому что за каждую ее слезинку лорд готов был убивать. Осталось только найти действительно виновного, чтобы было на ком поупражняться в самых изощренных магических заклинаниях, ну и просто… поупражняться. Потому что отыгрываться на Консуэле, которая, скорее всего, тоже была жертвой в этой проклятой подставе, мужчина не хотел.

Не приближайся стрелки циферблата к восьми часам, Рид перевернул бы весь замок, но отыскал вероломного мага, сотворившего эту подлость. Но через полчаса должен был состояться общий сбор, а значит, времени нет ни на поиски, ни на разговор с невестой, ни на допрос служанки, которая еще даже не встала. Да и афишировать ее присутствие в своей спальне Гидеон не хотел. Однако опасения за здоровье девушки перевесили тягу к конспирации, ведь Кони была обычным человеком, поэтому могла и совсем не очнуться, если сонные чары слишком сильные. А перспектива наличия трупа в собственной постели радовала лорда не больше, чем пробуждение в обнимку с фальшивой любовницей. Вызвав по магической связи Марту, которой он доверял больше других слуг, Рид велел женщине позаботиться о спящей, сам же отправился в ледяные чертоги, подавив желание разыскать Гертруду и все ей объяснить.

Ведь если его не будет в пещерах, кто присмотрит за повелительницей времени, которая там просто обязана находиться? Какая-то изобретательная скотина решила выбить Рида из колеи и рассорить с невестой, это очевидно. Но зачем? Чтобы уменьшить его шансы на победу в испытаниях? И кому это надо? Неужели Кайлин настолько зациклился на своем будущем эррисарстве, что прибег к столь подлым методам для деморализации соперника? Или отомстил за то, что друг увел у него девушку? Или… Аш-ш-тарэт окаянный! Да не может такого быть! Дигрэ, конечно, не ангел, но так низко пасть точно не мог. Значит, кто-то другой. Тот, кто либо слишком глуп, раз не боится расплаты, либо слишком уверен в своей безнаказанности. А еще не в меру осведомлен и достаточно силен, чтобы применить чары к снежному лорду.

Неужели миледи?

А вообще, какая разница? Хотели ослабить Гидеона и расстроить Герту? Что ж… теперь он костьми ляжет, но добудет эскалибриум. Назло всем!

В темнице Ледяного города…

Последние часа два Закари раскачивался, сидя на нарах. Вперед, назад, в стороны и снова вперед. Словно деревянный болванчик в каменной шкатулке. Охранник настороженно следил за демоном сквозь прорези массивной решетки, тускло мерцавшей от обилия навешанных на нее чар. Защита самого высокого уровня! Такую не сломаешь ни силой, ни магией. А последней, судя по слухам, у пленника и не было. И все равно тревожное чувство не покидало тюремщика, которому раньше не доводилось сторожить выходцев с изнанки. Но он прекрасно помнил историю о том, как десять лет назад один запертый в темницу монстр, которого снежные лорды решили не уничтожить, а изучить, разнес к чертям собачьим половину горной тюрьмы, на восстановление которой ушли месяцы.

И вот сейчас другой его сородич тоже начал вести себя странно. Если раньше он просто лежал, закинув за голову мохнатые лапы, и смотрел в потолок или обедал, демонстрируя на редкость хорошие манеры, листал книги, что-то чертил в блокноте или же вел долгие беседы с Гидеоном, понимавшим его язык, то теперь этот мохнатый «оборотень» напоминал заведенную куклу, повторявшую раз за разом заученные движения. Вперед-назад, вправо-влево, а потом по кругу и все сначала. В раздаточной нише стоял нетронутый завтрак, на который Закари не обратил ни малейшего внимания. И сладкий чай на столе охранника тоже давно остыл, ибо все внимание стража было приковано к пленнику.

Отпускать его никто не собирался, несмотря на просьбы. Собрание милордов, как и совет эррисаров Триалина, единогласно постановили отклонить возможность передачи демонам эскалибриума, мотивируя это тем, что в напутствии Сияющего божества, одарившего двести лет назад магов Алина особой силой, четко говорилось, что обязанность стражей — не допускать прорывов. И причины, побуждающие монстров выползать из порталов, совершенно не важны. Может, им действительно плохо там, а возможно, все это лишь сказки для доверчивых дурачков. Так или иначе, у лордов трех крыльев были обязанности перед божеством, которое подарило им не только великую силу, но и ответственную работу. И нарушать данное предкам слово, поддавшись на уговоры мохнатого болтуна, никто не собирался.

Вперед-назад…

Вправо-влево…

Часы на стене мерно тикали, аккомпанируя раскачивающейся туше, и когда стрелки сошлись на цифре девять, демон резко остановился, медленно поднялся и начал потягиваться, разминая мышцы. Наблюдая за ним, тюремщик выдохнул с облегчением, решив, что чудовище вернулось к привычной модели поведения. Но едва расслабившийся мужчина хлебнул чаю, как Закари с яростным ревом бросился на решетку. Получив магический удар, он отлетел назад, упал на холодный каменный пол, задергался в конвульсиях, а поперхнувшийся страж согнулся в приступе неконтролируемого кашля. Вскоре оба отдышались и немного успокоились: пленник с трудом сел и принялся ковырять свое плечо, словно пытался выловить в густой черной шерсти блох, а его надзиратель, решив, что с демоном творится что-то не то, принялся отправлять магический вестник своему начальству.

Послание еще не успело растаять в воздухе, как Закари снова вскочил на ноги, словно и не валялся только что без сил, жутко зарычал, забил себя в грудь когтистыми лапами и, выудив наконец из шерсти какой-то кристалл, раздавил его пальцами. В следующую секунду вспыхнуло рыжее пламя, прожорливые языки которого накинулись на протяжно взвывшего монстра, полностью поглотив его крупную фигуру. Когда в темницу явились вызванные стражем милорды, от пленника осталась лишь кучка пепла. Хотя, может, в нее превратился не он, а стол, сгоревший вместе с Закари в странном зареве, не затронувшем больше ничего вокруг.

— Наш мир его действительно убил? — разглядывая опустевшую клетку, спросил один из тюремщиков.