Ожидание ответа затягивалось, но для гостя, как и для Создателей, были чужды человеческие страсти, поэтому он терпеливо ожидал мудрого совета. Он наслаждался пребыванием в этом месте, каждое мгновение, проведенное рядом с этими созданиями, заряжало его невиданной энергией, превосходящей своей мощью энергию смерти, питающую весь его род. Каждая их встреча становилась для него событием, затмевающим значимость всех выигранных войн. Казалось, будто он мог дотронуться до их мудрости, просто вдыхая один воздух с Создателями. Рядом с ними все переставало иметь значение и становилось каким-то несущественным. Он чувствовал себя расслабленным и одурманенным, но только в этом месте и рядом с этими существами возможно было подобное состояние. Никто другой не в состоянии опьянить и заставить ослабить все защитные механизмы самого могущественного из бессмертных. Лишь в обители Создателей не существовало времени, как и не существовало жизни или смерти. Вечность текла там вместе с их дыханием, расползаясь по мирам необъятной вселенной, сливаясь в единое целое.

— Ты все делаешь верно, — помещение наполнилось низким густым голосом. Стены и потолок завибрировали, медленно поглощая звук. — Пророчество будет исполнено, и угроза будет устранена навечно, — продолжил говорить сидящий по центру Создатель. — Но, — сделал небольшую паузу, — единственным препятствием можешь стать ты сам.

Плечи мужчины в капюшоне напряглись, но он не изменился в лице, оставаясь таким же невозмутимым, как вода в море во время штиля. Он сохранял молчание, зная, что создатель еще не закончил говорить.

— Не позволяй себе стать уязвимым, — продолжил мудрец.

— Помни о мироздании и о своей роли в нём, — плавно вступил второй Создатель. — Переход власти к охваченному страстями и непросвещённому моҗет означать апокалипсис.

Голоса создателей были не различимы, воспринимаясь единым звуковым потоком. Словно их связывал один разум, и каждый из них продолжал высказывать мысли брата. Не видя их лиц, никак невозможно понять, кто говорит в данный момент.

— Тьма заполнит этот мир, ңе оставляя места для жизни, — послышалось с левой стороны от третьего Создателя. — А без жизни, не будет и смерти, подпитывающей тьму. Помни об этом.

— В тебе происходят перемены, Ваал. Будь осторожен, избавляйся от всего, что сможет сделать тебя слабее.

Глаза мужчины в капюшоне сверкнули синим пламенем, тут же погаснув. Напоминание о том, что в его жизни появилось нечто непредвиденное и неуправляемое, на мгновение лишило его самоконтроля, но Князь тут же взял себя в руки.

— Проблемы нет, — сдержанно ответил он.

— Не обманывай себя, — низкий оглушающий голос Адолара разлетелся по самым потаённым уголкам священной обители.

— Пока я не могу устранить её, — в голосе Князя послышались металлические нотки.

— Не можешь. Просто не забывай о главном и не отступись от него, когда придет время, — обратил на Ваала покрытые белой пеленой глаза Инкориз, анализируя все возможные решения, которые могут быть приняты Князем. — Новая Эра уже настигает нас.

— Я помню, — слегка склонил голову Верховный правитель Инфериатоса.

— А пока, продолжай действовать так, как и должен. И не позволяй никому заставить тебя свернуть с выбранного пути. В этом случае поплатятся абсолютно все.

— Благодарю вас, Десамдир, Αдолар, Инкориз, — склонял голову после каждого названного имени. — Противник будет повержен любой ценой, — выпрямился, заглядывая по очереди в глаза Создателей. — Оба противңика, — добавил он.

— Ты знаешь, где нас искать, Истинный, — сказал Адолар. Медленно растворяясь вместе с братьями в воздухе.

Ваал наблюдал, как вместо серых фигур остаются лишь призрачные силуэты, сменяющиеся серыми воздушными перьями. Дымка с очертаниями создателей рассеялась, оставив лишь отголоски их присутствия. Сотни раз Князь видел, как они появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Οни не существовали во плоти многие тысячи лет, появляясь лишь по зову Верховного демона, но пребывали во всем, что составляло Вселенную. Ничто не могло укрыться от всевидящих очей Создателей, именно поэтому Ваалу требовалось их слово, чтобы в это тяжёлое время не упустить ни единой важной детали.

Он выпрямился во весь рост и, резко развернувшись на пятках, покинул каменную обитель. Скала, служившая храмом древних существ, уходила глубоко под землю, блокируя доступ даҗе самому ничтожному лучу света. В сумрачном Инфериатосе можно было не опасаться появления солнца, но даже этот черный мир не воспринимался ими как дом. Лишь абсолютная тьма, их матерь и обитель, убаюкивала их бессмертие.

Выйдя из храма, Князь не обернулся на огромңую чёрную гору, с выбитыми тремя исполинскими изображениями мужчин в мантиях, восседающих на высоких креслах именно так, как они предстали перед Ваалом. Больше ничего не отличало эту скалу от множества подобных ей, но именно она стала приютом Создателей. Громадные массивные скалы уходили ввысь, прячась за плотными агатовыми облаками, затмевая обзор на Инфериатос. Ваал быстрой уверенной походкой покидал место, приносившее ему успокоение. Ему нужно было уйти на далекое расстояние, прежде чем переместиться в другое место. Он не мог допустить того, чтобы враги проведали о его визите к Создателям, считающимся на протяжении многих тысяч лет лишь мифом. Демоны перестали верить в то, чему не могли получить веских доказательств. Создатели никогда не появлялись воплоти ни для кого, кроме Первородного Истинного демона. Сначала им был отец Ваала, Великий Верховный князь Аббадон, вселяющий ужас во врагов и соратников. Только после его гибели эта честь перешла к Ваалу по праву наследия. Ни разу Князь не давал повода Создателям усомниться в своей Истинности. Снова и снова он доказывал, что занимает свой трон по праву. Безграничная жестокость и хладнокровие не мешали Ваалу помнить о долге. Он никогда не позволял себе поставить личные желания выше обязанностей Верховного правителя. Вседозволенность не могла ослепить его, как многих других, а лишь закалила его характер, четко разграничив желания и обязанности.

Удалившись на безопасное расстояние, Ваал оглянулся по сторонам, убеждаясь в отсутствии слежки. Выжженная земля, пустоши и скалы, оставшиеся позади, не способствовали шпионам ввиду отсутствия мест для укрытия. Не заметив никаких посторонних признаков жизни, в следующее мгновение он оказался в дворцовой библиотеке, скидывая с себя тяжёлый плащ. Ваалу требовалось подняться в свои покои для смены одежды, но лишь от одной мысли об этом его кровь закипала. Только представив, как он приближается к собственной двери, Князь сразу же почувствовал пьянящий запах девчонки. Воспоминания о том, как он упивался её телом, запахом кожи, роем обрушились ңа него, отдаваясь странным скрежетом в груди. С тех пор, как Ваал поместил её вблизи, ему стало сложнее контролировать себя. Все в ней вызывало раздражение у Князя, начиная от тонкого запаха орхидей и непокорного нрава, и заканчивая тем фактом, что он не мог от неё избавиться. Самым мерзким для него оказалось то, что судьба Инфериатоса и его судьба, в том числе, во многом зависела от неё. Даже при жизни Аббадона Ваалу не приходилось опираться на авторитет отца. Добившись успеха военными подвигами и умом, он смог стать незаменимым не только для верховного князя, но и для всего Инфериатоса.