Она жалкая. Просто жалкая! Она ищет причины, чтобы вновь подкатить к тому, о ком должна была забыть еще несколько дней назад. Она не может справиться с собой, потому что слаба и глупа одновременно. Она, похоже, дала слабину и влюбилась – ну уж нет! – в того, кого должна ненавидеть до конца жизни.

Это период,… это накатила волна,… это пройдет.

Просто тот, на кого она смотрела в этот самый момент – Создатель, как он мог здесь очутиться? – в жизни оказался куда лучше, чем все те мужчины, которых она знала до того. Он оказался внимательным, нежным, заботливым, честным (относительно) и просто… замечательным. Лучшим для нее, несмотря на кровоточащую душу.

Она не просто жалкая, она спятила.

Эльконто – а вошедший в двери мужчина, она не ошиблась, оказался именно им – тем временем, остановился прямехонько у стойки, и, невзирая на стоящую рядом даму преклонных лет, расслабленно облокотился на прохладный мрамор и уставился на порозовевшую лицом администраторшу.

– Душно здесь, да? – Дама в манто обмахивалась газетой, и Ани подумала о том, что той не помешало бы снять меха в помещении, но вежливость – эта гребаная вежливость заставила согласиться.

– Да, сегодня немного душновато.

– Вот и вы, я смотрю, что-то покраснели…

Твою налево! Молчи, карга…

Эльконто улыбался. Сначала рассматривал Ани и ее форму, глазел на прикрепленный к ее груди значок с именем, затем таращился на даму в манто, а после принялся осматривать просторный, но к обеду заполнившийся людьми, холл отеля.

– Комната четыреста девять. Это на четвертом этаже.

На стойку перед клиенткой легли ключи.

– А где я могу найти лифт? Немолодая уже, бегать-то.

– Он находится справа от коридора, ведущего в ресторан.

– Спасибо.

– Обращайтесь.

Она уже хотела повернуться к нежданному визитеру, когда краем глаза увидела шагающую через фойе Инессу – Инессу, которая во все глаза пялилась на широкую спину Дэйна и даже не пыталась прикрыть удивленно распахнутый рот.

Что, не чета твоему Тому? У того задница тощая и косички нет…

Создатель, гром ее разрази! Да о чем она вообще думает?! Правильно говорят – мозг – самый злобный комментатор – ему плевать на благие потуги совести оставаться хорошим человеком, он сразу же выдает то, что первым приходит на ум.

– Мне кажется, или ты не подходишь этому месту? Ты и оно для меня – несовместимы.

Бинго. Озвучил ее собственную мысль. Но, несмотря на то, что звуки знакомого голоса ввели ее в состояние щенячьего восторга, Ани ответила предельно грубо.

– Ты зачем пришел? С Бартом некому гулять? Или булочки закончились?

– Ай-яй-яй, мисс «острые зубки». А знаешь ли ты о том, что, несмотря на попытки кусаться, твоя шейка все равно остается нежной, а волосы невероятно красиво блестят в свете ламп? Но форма и бэйджик тебе не идут.

Она фыркнула, потому что не нашлась с ответом. В этот момент Инесса – противная, вредная и навязчивая Инесса – зарулила за стойку, туда, где стояла Ани, и принялась деловито рыться в документах. Еще и напевать начала для отвода глаз – вот клуша любопытная!

– Так тебе нужна комната? Надоело жить в особняке?

– Нет, не надоело. Я пришел не за этим.

– Тогда зачем?

Дэйн взглянул на часы.

– Да вот, хотел пригласить тебя в ресторан – думаю, я задолжал тебе визит туда.

– Ты мне ничего не задолжал.

Пение прекратилось, шорох выдвигаемых ящиков тоже – кто-то превратился в уши. Нет, она точно удавит ее, как только Эльконто уйдет.

– Ани… – Дэйн сцепил пальцы в замок и придвинулся ближе. – Думаю, мы неправильно завершили последний разговор, и стоит попробовать еще раз.

– Если ты хочешь извиниться, мне неинтересно.

– Да, я хочу извиниться, но не только это…

В этот момент Ани-Ра не выдержала и резко обернулась к подруге, которая забыв о всякой вежливости, таращилась на «гостя» и ловила каждое сказанное им слово.

– Ты что-то здесь забыла? Не твоя смена сейчас!

– Я… Я…

– Захотела подслушать? Ну, так и скажи.

– Ты… больная! Рехнулась совсем!

И Инесса пулей вылетела из администраторской зоны. Ну, все, теперь точно распустит слухи среди коллег…

– Говорю же, тебе здесь не место. – Усмехнулся Эльконто.

– Молчи, Дэйн.

– Так вот, я пришел для того, чтобы пригласить тебя в ресторан и сказать, что ровно в семь моя машина будет ждать тебя перед входом.

– Кто сказал, что я в нее сяду?

– Можешь не садиться, но тогда я буду вынужден посадить тебя туда на глазах постояльцев и твоего начальства.

– Силу применишь?

– Очень нежно. Я же знаю, что с тобой жестко нельзя.

Несмотря на едкий тон, его глаза смотрели с глубинной теплотой – Ани плавилась.

Всего один раз… Она поедет и послушает то, что он хочет сказать, всего один раз. Пусть даже просто извинения, неважно – она позволит себе маленькую слабость, побыть с ним. Ведь сама просила об это небо всего несколько минут назад?

А потом будет страдать… сильно страдать. Чертова мазохистка.

– Снова выбрал момент, когда мне нечего надеть, и я не готова к выходу в свет?

– Нет того, в чем ты смотришься плохо, поверь мне. Все, жду в семь.

И Эльконто, оттолкнувшись от стойки, легко и широко для своей комплекции, зашагал к выходу. А ей почему-то казалось, что, у его обтянутой в джинсовую ткань ноги, рядом бежит незримая тень лохматого и ушастого пса.

* * *

Странно, но она вновь почувствовала себя свободной в его присутствии – наверное, сработала прежняя память о трех тихих и счастливых неделях, – и теперь Ани наслаждалась. Отпустила себя, отбросила тревоги, отворила внутреннее окно и выпустила туда страхи.

Пусть это будет просто хороший вечер.

Совсем, как тогда, когда еще ничего не случилось, когда она еще «не вспомнила». Пусть они сидят друг напротив друга, шутят, улыбаются, пусть наслаждаются едой и разговором, ведь это так здорово – притвориться, вернуться в мечту и ненамеренно, почти случайно, поверить в нее.

Ее шелковая с нарисованными цветами блузка, его хлопковая майка. Ее блестящие от радости глаза, и смешинки во взгляде напротив. Ее тревожно бьющееся сердце, и его мягкая улыбка. Два раскрытых меню, деревянный столик, решетчатая, увитая плющом перегородка за спиной и маленький горшочек с тремя белыми бутонами цветов на тонких стеблях.

Пусть не будет ни «до», ни «после», пусть будет «сейчас».