Сдержался он, лишь заметив угрожающий ледяной огонь в голубых глазах Сибиллы.

Формой протеста вагант выбрал два жадных глотка. Стиснув стакан обеими руками, Зирвент заставил себя сидеть спокойно и не дрожать.

– От этого еще никто не умирал, – сказала ему чародейка, будто это обстоятельство объясняло все.

– Угу, – только и ответил он.

– Я отправлю за ними отряд. Здесь сейчас отдыхает группа Эмваэрха, я попрошу их… – сказал эльф.

– Большей глупости, Хорь, я не могу и представить! – оборвала его чародейка. – Уж прости! Неужели ты хочешь, чтобы Наэварру, огра и тех фрилаков, которые, несомненно, помчатся со всех ног к своему легендарному вдохновителю, сцапали всем гуртом? Не считаю, что ты должен делать виконту такой подарок. Чем дольше находятся в харчевне Наэварра и Страшила, тем трудней им оттуда выбраться, да. Но забудь о каких-либо открытых шагах. Ваши поступили мудро, не выдав себя во время готовящейся казни – не попытались отбить его, не отозвались на зов герольда и предложение выкупа.

– Наэварра отдал такое распоряжение незадолго до того, как его группа попала в засаду, – сказал Хорь. – Он предчувствовал. Его нельзя не послушаться.

– Вридаль… не сомневаюсь, что он мог… У него дар предвидения, несомненный. За это и уважаю.

– Только за это?

– Его качества командира для меня не так интересны, Хорь. Как вообще тема партизанской войны.

Эльф холодно ухмыльнулся. Между ним и чародейкой проскочила невидимая молния.

– Так что же делать? – спросил Зирвент в тишине. Чем дальше, тем ему было страшней. Заваривалась какая-то жуткая каша, расхлебывать которую он не желал.

Сибилла посмотрел на него с презрением. Так смотрят сильные женщины на слабых мужчин. Осознав это, вагант чуть не поперхнулся вином.

Романтический ореол вокруг фигуры белокурой красавицы существенно померк.

– Пожалуй, я могу кое-что сделать, – сказала она. – Если, конечно, у тебя, Хорь, не будет под рукой своего волшебника. Здесь нужна тонкая работа.

– Нет, поблизости нет никого, – ответил эльф. – Но… если виконт послал с ними своего мага?

– Вот об этом я и говорю. С этим чародеем я и разберусь, в случае необходимости. Похоже, ставки в этой игре возрастают.

У Зирвента вертелся на языке один вопрос, но он знал, что не задаст его. Нет. Во всяком случае, не сейчас.

– Зачем тебе это, Сибилла? – спросил Данэтир. – Ты человек, тебе нет нужды наживать неприятности на свой хребет, разве не так?

– О том, какая мне нужда в связи с вами и вашим движением, мы поговорим позже. И без свидетелей, – ответила чародейка.

«Что это значит? – подумал Зирвент. – Ага, все-таки меня собираются прикончить! Надеюсь, Браги отомстит за меня!»

– Ну, ладно. Надо ехать, пока прислужники виконта не наломали дров от усердия. – Сибилла встала, поставила стакан на стол и посмотрела на студиозуса. – Теперь ты, благородный ученый муж, мечтающий поступить в Университет и закончить наконец обучение. От того, что ты сейчас скажешь, будет зависеть многое, в том числе и твоя карьера будущего магистра гуманитарных наук, начатая в Арвендии, славной столице Даймории.

Зирвент моргнул.

– Что я должен сделать, благородная госпожа? – промямлил он.

– Во-первых, – сморщила нос чародейка, – прекрати изображать из себя побитую собачонку. Это противно. Когда мужчина так ведет себя, у меня возникает одно-единственное желание – превратить его в изображаемый им объект. Во-вторых, перестань думать, что примешь мученическую смерть во имя торжества Добра и Любви!

– А что, я так думаю?

– Думаешь? Все это написано на твоей давно не бритой физиономии. Ты получишь свой гонорар и сможешь купить все, что пожелаешь, включая потерянную бритву!

«От нее ничто не укроется, – подумал Зирвент. – Она и без этих колец может читать мысли».

– Прийти сегодня в дом Данэтира меня подтолкнул счастливый случай. Когда Хорь попросил меня помочь просветить твои мозги, вагант, я думала, что не найду здесь ничего интересного. Но ошиблась. Теперь считаю, что это был перст судьбы – моя с тобой встреча.

Зирвент снова моргнул.

– Ты не поймешь, о благородный гуманитарий, не пытайся… – махнула рукой Сибилла. – Я хочу спросить тебя о другом: готов ли ты держать рот на замке и выполнять все, что я скажу, начиная с этой минуты? Готов или нет? В противном случае я заставлю тебя делать то же самое – помалкивать и со всех ног исполнять мои просьбы. Первый вариант, думается мне, предпочтительней. Во втором случае я не поленюсь снова забраться в твою голову и стереть из нее некоторое количество воспоминаний, касающихся этого дома и того, что ты здесь услышал. Знаешь, есть в этом свои минусы. Чары ненароком могут задеть и то, что в стирании не нуждается, представь. Методы работы с сознанием, какими бы совершенными они ни были, не дают твердых гарантий.

– Сибилла, может, не рисковать? – спросил эльф. – Сотри ему память!

– Нет, не надо! – пискнул Зирвент. – И так достаточно… Нет! Если вы думаете, что я кому-то что-то расскажу, ошибаетесь. Я не болтун, хотя могу и производить такое впечатление! Да, я не герой, не подпольщик, не партизан, я только студент, сын стекольщика. Но кое-что и я понимаю!

– То, что последствия могут быть для тебя тяжелыми? – спросил Хорь.

Зирвент выпрямил спину и метнул в эльфа злобный взгляд.

– Не советую перегибать палку, господин купец. В конце концов, я просто помогал вашему подельнику за вознаграждение. Перестаньте стращать меня! Бесполезно! Я не скажу ни слова, не напишу об этом ни строчки! Довольны, госпожа волшебница?

– Браво! – воскликнула Сибилла. – Браво и еще раз браво! Страх порождает гнев, а гнев напоминает о чувстве собственного достоинства. Разве нет, Данэтир?

Эльф поднял брови.

– Я говорю о вашем движении. Несколько столетий страха научили оставшихся эльфов бояться. Всего. Тяжелых налогов. Дубинки стражника. Бесправия. Потери традиций. Болезней. Вырождения. Наконец, полного своего исчезновения. В какой-то момент концентрация этого страха превышает все допустимые нормы. В этом случае есть только два пути: первый – сойти с ума и деградировать окончательно, второй – бросить вызов. Вы выбрали второй, как более разумный путь. Достойный. Страшный и тяжелый, но освещенный Надеждой. На Возрождение. В конечном итоге на Жизнь. Я права, Данэтир, вижу это по твоему лицу. Такие, как Вридаль Наэварра, появляются не случайно, они злые дети судьбы, они прокладывают путь, поднимают знамя, преодолевают препятствия, они удобряют почву кровью, чтобы вырастить новый урожай. Только на крови врагов и друзей произрастают цветы гнева, и прекрасней их нет на свете. Пока они растут в тени и об их существовании известно лишь небольшому кругу посвященных, однако придет время, когда солнце разорвет тучи. Каков будет цвет лепестков у этих цветов? Ты знаешь, Данэтир? Мне интересно – ответь.