Поэтому, если уж мстить, то так, чтобы все было в рамках закона. То, что вы мне предложили, вполне подходит для мести. Пустить слух можно, но не больше. Вы ведь не хотите еще чего-то? Подстеречь, избить, похитить? О таких вещах даже не думайте. Макс мне дорог, и я себя не на обочине нашла.

– Упаси боже, – открестился Стас.

– Только плохой отзыв якобы из первых уст, – подчеркнула Ирина. – Максим просто сыграет роль, и вы забудете о том, что мы виделись. Согласны?

– Могу расписку дать. В случае неудачи обещаю забыть наш разговор.

– А в случае удачи?

– Я не преследую цель закопать Долецкого или его бизнес. Да у меня и не получится. Но я хочу помотать ему нервы, – объяснил Стас. – Если им заинтересуются определенные структуры и захотят проверить, то пусть проверяют. Если он чист и честен, то ему нечего бояться. Но, возможно, он сам поймет, в чем дело, и свяжется с моим другом, чтобы принести извинения и компенсировать ущерб. Свои ошибки признавать надо обязательно, согласны?

– Вот и ладно, – кивнула Ирина. – А хотите посмеяться? Я знакома с женой Алексея Долецкого. Ага, ага. Когда вы назвали имя Долецкого, я чуть в обморок не упала. Бывают же такие совпадения! Сложно поверить, но это так. Это же она заняла место в поликлинике, на которое я рассчитывала. Правильная такая девушка, не знающая, что такое «компромисс». Не гибкая, не умная. Мы с ней не сошлись характерами, и в итоге обе уволились, да вот только мне при этом в спину плевали, а ее провожали со слезами. Тоже нехорошие воспоминания. Так что у меня есть свой интерес, а совесть пусть подождет. Да где эта чертова машина? Четыре минуты давно прошли…

Ирина вытянулась в струнку, привстала на мыски и попыталась заглянуть за поворот. Сойти с места и сделать пару шагов вперед ей и в голову не пришло. Она поскользнулась, и Стас успел поймать ее за секунду до падения. Они стояли под фонарем, и Стас на мгновение увидел ее глаза – совершенно трезвые. Он тут же отпустил Ирину, и она удивленно посмотрела под ноги.

– Не ожидала, что здесь так скользко. Спасибо вам.

– Пожалуйста, – обронил Крячко. – Аккуратнее. К утру на дорогах будет каток.

Через две минуты Стас проводил Ирину до двери такси и помог сесть в машину. Он уже хотел закрыть дверь, но Ирина придержала ее рукой.

– Связь по электронной почте, – напомнила она. – Номер телефона не даю. О решении Макса сообщу письменно. Не забудьте проверять почту, вряд ли он будет долго думать. И самое главное: сначала деньги, а потом результат.

– Запомнил. Правда, все это мне уже не понадобится.

– Передумали? – усмехнулась Ирина.

– Да. Забудьте обо всем, что я наговорил. Но нам определенно стоило встретиться. Теперь мозги встали на место. Я отменяю заказ.

– Подождите, пожалуйста, – обратилась Ирина к водителю и выбралась из машины. Она встала перед Стасом и насмешливо смотрела на него снизу вверх. – Почему вы передумали?

Крячко спрятал руки глубоко в карманах куртки и повел плечами.

– Вы не такая, Ирина. Вы лучше. А я просто дурак безмозглый.

– Пожалели меня? Не надо. Не ведитесь.

– Жалость тут ни при чем. Просто подумал, что стоит лично поговорить с Долецким о своем друге. Попробую еще раз. И еще раз, если понадобится. Думаю, что если бы мы затеяли против него аферу, то каждый сильно мог бы потом пожалеть.

– Может, вы и правы. До свидания, Стас.

– Вы все объясните Максиму? – попросил Крячко.

– Объясню, – пообещала Дубинина. – Скажу, что стороны не пришли к соглашению. Но если передумаете, то можно обсудить детали.

Стас помог ей забраться в автомобиль и захлопнул дверь. Такси тронулось с места и медленно исчезло за углом. Стас пошел следом по уже знакомому переулку. Дошел до угла, увидел такси с номерами, указанными в приложении. Нырнув в салон, хлопнул водителя по плечу.

– Прости за задержку, дорогой. Поехали домой.

Такси тронулось с места и вскоре вырулило на Тверскую. Стас позвонил Гойде.

– Игорь Федорович, ну я закончил. Вы еще на работе? Понял. Домой поеду. Ладно, в двух словах. Голенко не появился, я беседовал только с Дубининой. В ночь нападения на Долецкую и исчезновения ее ребенка оба подозреваемых находились на другом конце Москвы. У Дубининой тяжело болен сын, ему в ту ночь вызывали «Скорую». У них алиби. И вообще мне показалось, что между ними близкие отношения. А?.. Да, конечно, проверю, был ли вызов «Скорой». Запрос сделаешь ты или я? Давай ты, согласен. Слышишь меня, Игорь Федорович? Не Голенко напал на Александру. И не его любовница. Это был кто-то другой.

Лев Иванович вернулся домой в половине первого ночи. Маша не вышла к нему навстречу, но ее голос из спальни раздался еще до того, как Гуров стянул пальто.

– Поужинаем? – спросила жена и появилась на пороге.

– А что на ужин?

– Макароны и вино.

– Годится.

К макаронам были поданы сосиски, а к вину сыр, купленный в сетевом супермаркете. Гуров разлил вино по бокалам, поставил тарелки в мойку и устроился возле окна. Закурил.

– Так много курить стал, – заметила Маша.

– Прости, – Гуров пошире приоткрыл форточку.

– Все сложно, да?

Лев Иванович иногда рассказывал Маше страшные истории о том, как им со Стасом приходится распутывать чужие тайны, разгребая вагоны лжи. Он делился с женой мыслями, если испытывал желание поделиться, и никогда не заводил разговор о своей работе сам. Но – советовался с женой, если это было необходимо. Как в этот вечер, например.

– Ты же многих знаешь в своих кругах? – начал Гуров. – Интересуют те, кто не добился успеха, но все равно считает себя активным гражданином.

– А можно конкретнее? – попросила Маша.

– Конечно. Есть человек, который оставил кино и подмостки, но бродит по различным съемочным площадкам и переносит сплетни, светя своим лицом. То есть ничем хорошим он не занимается.

– Поняла тебя, – ответила Маша. – Есть такие. Много их, Лева. Режиссеры, которые сняли один провальный фильм, но не смогли отказаться от соблазна покрутиться на кинофестивале с бокалом шампанского в руке. Актеры, которых еще больше. Здесь порой талант не нужен, здесь фамилия мужа или жены является главным критерием успеха. Все эти люди просто не хотят покидать теплое место. Это раз. Ну и не хотят, чтобы их забыли, потому и мелькают то тут, то там. Это два.

Гуров шагнул к жене и поцеловал ее в макушку.

– Спасибо, Маша, именно о них я и говорил. Скажи, дружочек, а фамилия Голенко тебе ни о