Виктор заметил, что к шатру приближается солидная дама с пышной прической в сопровождении целой свиты.

– А вот и твоя госпожа губернатор пожаловала, – сказал он Илье.

– Пойдем, – предложил Шатунов, – тебе нужно отметиться.

– Чуть позже, – отказался Виктор, – неудобно. Я и так отнял у тебя кучу времени. Тебе ведь наверняка нужно еще не с одним десятком людей пообщаться.

– Пустое…

– Пойду лучше разыщу Свирского. Извини. – Колосов дружески тронул Илью за локоть и оставил его одного, снова направившись на лужайку.

Побродив по лужайке, а потом по аллеям парка, Виктор обнаружил, что Маша больше за ним не ходит. То ли ей надоело присматривать за таким больным, нарушающим все предписания врача, то ли соответствующую команду получила. Во время этой прогулки он еще раз увидел Марину, весело хохочущую, в компании таких же, как она, молодых, веселых, довольных жизнью мужчин и женщин.

«А что я, собственно говоря, себе вообразил? Никто никому никаких заверений, обещаний или клятв не давал, – подумал он, – объяснений не устраивал… Ну, встретились два человека и разошлись как в море корабли. Нормальное явление… Нет, так нехорошо… Не может быть… Надо с ней все-таки поговорить. – Колосов уже почти решился подойти к Марине, но в последний момент остановил себя. – Нет, не сегодня. Завтра, в спокойной обстановке…»

Анатолий Львович сам наткнулся на него, стоящего посреди аллеи и погруженного в тягостные раздумья.

– Виктор Петрович, рад снова видеть вас в добром здравии. – Они обнялись, как старые друзья.

– Colleagues! Don t wait me, – крикнул он группе мужчин, остановившихся в нескольких метрах от них. – I met my friend. See you!

Вразнобой попрощавшись, они двинулись по аллее в сторону лужайки, оставив Свирского и Колосова наедине.

– Как самочувствие, Виктор Петрович? – спросил Свирский.

– Спасибо. Вроде бы ничего… Только… Я проспал пять дней и чувствую себя так, как будто я отстал от жизни на десятилетия. Как замороженный в старом фильме.

– О-о! Здесь интересные вещи происходят, Виктор Петрович. – Свирский покачал головой. – Как же я был наивен!

– Какие-то проблемы с вакциной? – удивившись реакции профессора, спросил Колосов.

– Нет, с вакциной все в порядке, – ответил Анатолий Львович. – Здесь проблема иного рода. Проблема больших денег и геополитики. Честно говоря, я даже не знаю, что мне делать, как себя вести. Шатунов не выполнил ни одного пункта нашего соглашения, кроме перечисления двенадцати миллионов, которые он заплатил нам как разработчикам, еще когда я был в Орле. «Зибер и Лоули» будет продавать вакцину под названием Эй-Би-Эф-Ю – «Antibirdflu Universal». План производства на первый год – шестьсот миллионов доз. Поставляться она будет, в первую очередь, в Северную Америку, затем в Евросоюз, Австралию и Японию. Но самое главное – это цена. Пятьсот долларов за дозу. В остальных регионах мира она начнет продаваться, как минимум, через год по цене триста-четыреста долларов. Это будет зависеть от того, насколько быстро и качественно сработают конкуренты. Но по их прогнозам, ничего, сравнимого с нашей вакциной, в ближайшие год-два в мире не появится. Я, кстати, тоже так думаю. А в Россию и еще в ряд стран поставлять вакцину вообще не планируется.

– Откуда у вас эти сведения? – спросил Колосов.

– Кое-что я видел собственными глазами, во что и как она, то есть вакцина, пакуется, о чем-то рассказали мои американские коллеги, а кое-что мне рассказал сам Шатунов, когда я пробовал выяснить с ним отношения. Он и рассказал-то мне это за тем, чтобы я понял, какая махина приведена в движение. Он так и сказал мне: «Профессор, не путайтесь под ногами, иначе вас просто раздавят. Вы же ученый, и вы не можете не понимать, что земной шар перенаселен. Не хватает уже не только минеральных ресурсов и продуктов питания, но и чистой воды, и воздуха. Человек загадил всю планету. А атипичная пневмония – это прекрасная возможность откорректировать численность населения Земли. Выживут достойнейшие. А те, кто не способен заплатить пятьсот долларов – туда им и дорога».

– И что вы ответили ему? – поинтересовался Виктор.

– Ничего я не успел ответить. Он просто развернулся и ушел. Да я и встретил-то его случайно, когда он зашел в лабораторную зону. Мы же, то есть мои американские коллеги и я, живем изолированно. Жилая зона, рабочая зона, как на шарашке. Кругом стены, заборы, охрана, двери с электронными замками. Когда нам нужно попасть на производство, нас сопровождает охрана. Выйти по своей воле оттуда невозможно. Это только сегодня – исключение в честь праздника. Привезли нас сюда на автобусе.

– А кто работает на заводе? – перебил его Колосов.

– Жители деревни. Она рядом с заводом расположена, – ответил Анатолий Львович.

– Ага, – сообразил Виктор, – значит, все это хозяйство расположено в восточной части острова.

– Признаться, я в растерянности. Я совершенно не знаю, что мне делать. Еще неделю назад я был для вашего Шатунова равноправным партнером, который мог выдвигать свои условия, торговаться… а теперь я не более чем раб, который никак не может повлиять на ситуацию. Ни черта не понимаю я в этом бизнесе… – Свирский выглядел, как человек, потерявший дорогую ему вещь и теперь мучительно соображающий, каким образом такое могло с ним случиться.

– Значит, говорите, откорректировать, – задумчиво произнес Колосов, потом, тряхнув головой, словно сбрасывая с себя нерешительность и оцепенение, спросил: – Профессор, вы сможете повторить свою вакцину без того, что вы передали Шатунову?

– Конечно, – уверенно воскликнул Свирский.

– Вам надо бежать. Сегодня, сейчас, не дожидаясь, пока вас снова запихнут в эту жилую зону.

– А как же охрана?

– Ерунда, – заверил Виктор. – Я знаю потайную калитку, которую Шатунов устроил для себя лично. Ну, для тех случаев, когда ему необходимо выйти инкогнито. Там нет ни камер, ни охранников. Ключ у меня есть. Так что за пределы поместья выскользнем незамеченными. На пристань и, вообще, на берег, обращенный в сторону города, мы не пойдем. Слишком опасно, нас там засекут. А мы переправимся на противоположный, левый берег Волги. Рукав там неширокий, мы легко его переплывем на весельной лодке.

– А лодку где возьмем?

– Позаимствуем в деревне. Переправимся на левый берег, а там пешком до моста километров десять-пятнадцать. Так что к утру уже будем в городе. А там нас ищи-свищи.

Раздался хлопок, и в небо взлетела первая ракета, открывая огненную феерию. Через мгновение в воздухе стоял неумолчный шум и треск, а черное ночное небо расцветилось сотнями фейерверков.

– Самое походящее время для побега, – сказал Колосов. – Мне только нужно десять-пятнадцать минут – одно дельце закончить. Анатолий Львович, подождите меня, пожалуйста, вон в той беседке. Я быстренько, даже за вещами заходить не буду.

– Марина Викторовна? – понимающе спросил Свирский.