Розыски Крысюка подтвердили – он в Ереване, снял комнату на проспекте Абовяна. Схватить его не представляло труда, и находились горячие головы, предлагавшие «не тянуть волынку», но полковник Соколов напомнил: нужен не Крысюк сам по себе, а кассета с данными государственной важности. А что он будет иметь ее при себе, можно быть уверенным, только захватив Крысюка в момент перехода границы. Но где и когда он попытается незаметно проскользнуть за кордон?

Было совершенно очевидно: в городе преступнику долго задерживаться нет смысла. Так оно и оказалось. Вскоре поздно вечером Крысюк покинул свое убежище, остановил первое попавшееся такси… Однако где же Гаяне? Куда он ее дел? Жива она или от нее уже отделались, как от лишней свидетельницы?

Такси промчалось по ночным улицам Еревана и вырвалось на отличное загородное шоссе. Как только такси, увозившее Крысюка, удалилось на незначительное расстояние, за ним пошла другая машина, в которой сидели майор Русаков и подполковник Акопян.

Стоял темный и теплый осенний вечер. Воздух, напоенный ароматом трав и цветов, буквально звенел от цикад. Машина шла с потушенными фарами – на дороге, кроме мчавшегося впереди такси, никого не было. Несколько раз шофер такси полностью выключал освещение, и тогда его автомобиль пропадал в темноте.

– Проверяет, хочет убедиться, что за ним не гонятся, – говорил подполковник, имея в виду Крысюка.

Из опасения наезда расстояние между автомобилями пришлось увеличить. Проехали таким образом километров тридцать. Такси снова растворилось в кромешной тьме, а через несколько минут огни его фар неожиданно вспыхнули перед самым капотом машины чекистов. Подполковник Акопян не растерялся, нашел предлог остановить такси: по номеру – машина та самая, однако, кроме водителя, в ней никого не было. Шофер с досадой сказал, что пассажир, которого он только что вез, сначала хотел ехать в районный центр, почти к самой границе, да вдруг раздумал, взял да и вылез вон там, среди дороги, сказал – надо зайти сначала к приятелю в ближайшее селение. И в селение приехать на такси почему-то не захотел. Чудак, однако на чай дал не скупясь.

Такси ушло назад к Еревану, Русаков и Акопян тихо поехали дальше, проехали место, где, по словам шофера такси, он недавно оставил своего пассажира, – там никого не было, Крысюк предпочел дальше продвигаться пешком полем, тропками. Куда он шел: прямо к линии границы или где-то здесь должен сначала забрать кассету с пленкой?

– В штаб погранотряда, – приказал своему шоферу-чекисту подполковник Акопян. – И поскорее!

В те же часы в Комитете госбезопасности в Ереване было получено сообщение от трактористов-колхозников одного из селений, расположенных значительно севернее: перед заходом солнца они заметили трех неизвестных, маскировавшихся в тени оросительного канала. По внешнему виду – не местные. Продвигались в южном направлении, спешили. Что трактористы обнаружили их– вряд ли заметили.

Из штаба погранотряда подполковник Акопян и майор Русаков приехали в комендатуру пограничного участка. Комендант, майор Арутюнов, после обстоятельного разговора с начальником погранотряда казался весьма озабоченным. Втроем они стояли у висящей на стене карты района погранполосы.

– Вот что не дает мне покоя, – майор Арутюнов показал на карте. – Не вздумали бы нарушители проскользнуть на ту сторону где-нибудь здесь. – Обращаясь к Русакову, пояснил: – Сплошные сады и виноградники до самой границы, в них искать опытного нарушителя, что иголку в стоге сена. Есть и еще одно обстоятельство, благодаря которому нарушителей участок именно этой заставы может привлечь… На месте сами увидите.

И Русаков действительно имел возможность непосредственно на месте убедиться, насколько важно то «обстоятельство», которое имел в виду комендант Арутюнов.

Вот и застава старшего лейтенанта Рахматуллина. Они прибыли сюда вскоре после рассвета. Солнце плавало в утренней дымке. Слева, чуть-чуть на юг, на сопредельной территории, поднимается красавец Арарат. Как всегда – чистое, ярко-белое снежное поле продольной полосой покрывает его вершину. Гряда Ардаганских гор беспрерывной цепью тянется по закордонной земле от Арарата на север, и лишь в одном месте их ровная линия нарушается поднявшимся ввысь треугольником, горой Кульпа. Вдоль гор тянется сюда, с севера на юг, широкая лента реки Аракс. Дальше на юг, там, у заставы Вепринцева, Аракс многоводен, бурлив, а тут он проходит близ заставы еле заметной водной полоской. Огромное, будто вымощенное беспорядочно набросанным камнем, пространство тянется от самого подножия закордонных гор к нашему пологому берегу – старое русло Аракса. Весной оно заполняется горной водой и тогда рвется на цветущие просторы Араратской долины, а сейчас… Попробуйте сейчас простым глазом разыскать Аракс. Где-то тут острова, но теперь, осенью, их выжженная солнцем тощая растительность ничем не отличается от трав и худосочных кустарников побережья. Бесконечно широкое, усеянное серым камнем поле.

По участку заставы протекают мощные каналы, несущие воды красавицы Раздан. Темно-зеленые плантации хлопчатника и виноградники тянутся по самому берегу пограничной реки. За полями и виноградниками – тенистые сады большого селения, а немного дальше в наш тыл – развалины древней армянской столицы, крутые холмы, неожиданно возникающие посередине плоской равнины, с подземными ходами, пещерами… Вот здесь, в покрытой ныне буйной зеленью долине, в течение многих веков потоками текла кровь талантливого и трудолюбивого армянского народа в освободительных войнах с персами, турками, византийцами. Где-то тут бились дружины легендарного Ары Прекрасного с войском ассирийской царицы Семирамиды… И сюда же рвутся с той стороны границы наемники, агенты иностранных разведок. Здесь, на месте, Русаков отлично понял, почему смущает покой майора Арутюнова участок границы старшего лейтенанта Рахматуллина, – место для любого нарушителя заманчивое! Не собирается ли Крысюк именно здесь попытать счастья, кто знает.

Русаков идет по двору заставы. Широкий квадрат, обнесенный невысоким забором, и обычные для пограничной заставы строения, разбросанные среди персиковых и абрикосовых деревьев. Яблони, любимое в Армении дерево пшат, аллея молодых тополей, созвездие цветов под окнами домов… Русаков поднимается на вышку и видит в стереотрубу сонно передвигающихся людей и одинокое неприглядное здание пограничного поста на той, турецкой, стороне Аракса. Еще рано, но зной и влага делают свое – между нашей заставой и величественным Араратом повисла пелена струящегося, дрожащего и колеблющегося воздуха. В небе, над самой границей, парят залетевшие с гор орлы.

Наступает ласковый южный вечер. Спал дневной зной. Длинные тени легли на землю. У заставы в две шеренги выстроились пограничники на боевой расчет. Старший лейтенант Рахматуллин четко ставит задачу каждому: возможна попытка прорыва на ту сторону.

Заставу Рахматуллина Русаков покинул поздно. «Газик» шарил по дороге фарами. Справа, в кромешной тьме, угадывалась громада недалекого Арарата. Русаков возвращался в комендатуру погранучастка.

Ефрейтор Чадов демобилизовался. Завтра ему надлежало выехать в штаб отряда. Сегодня он попросил капитана Вепринцева разрешить «напоследок» сходить в наряд. Капитан разрешил. Чадов с каким-то особым трепетом шел сегодня за дежурным в канцелярию, слушал, как тот докладывал начальнику заставы: наряд в составе ефрейтора Чадова и рядового Подгороднего к несению службы на границе готов… Начальник заставы, как всегда подробно и ясно, определил цель, стоящую перед нарядом, маршрут, проверил вооружение солдат – в порядке ли оно, ладно ли пригнано, не будет ли выдавать бойцов при движении лязгом и стуком… Спросил: