В 1926 году была введена военная подготовка в общеобразовательных школах, но толку от нее было немного. Кроме того, ежегодно в летнее время по всему Советскому Союзу проводились «недели обороны» с обязательным участием всего трудоспособного населения страны. Тогда же был создан ряд оборонно-патриотических обществ, объединенных в январе 1927 года в «Осоавиахим».

Общая численность вооруженных сил в период с 1924 по 1931 годы не превышала 640 тысяч человек, а количество начальствующего состава — 40 тысяч.

* * *

На протяжении 1920-х годов армия просто боролась за свое выживание. Так, 20 января 1924 года заместитель председателя Реввоенсовета Эфраим Маркович Склянский (1892–1925) сообщал в Совет Труда и Обороны:

«При предельных окладах для младшего комсостава — 18 рублей, для среднего — 40 рублей и для старшего — 60 рублей, т.е. для преобладающей по численности категории военнослужащих, получаемое ими содержание не составляет даже прожиточного минимума. При современных условиях рынка оклад не может обеспечить не только семьи, обреченные на все лишения полуголодного существования, но их самих».

В сводке Политического управления от 15 ноября 1926 года указывалось:

«Материальное положение начсостава, особенно семейного, остается неудовлетворительным. Получаемый оклад содержания едва покрывает расходы на питание, оплату квартиры и покупку дров. Наиболее больным местом в быту начсостава является квартирный вопрос. Большинство живет на частных квартирах и платит 10–20 рублей в месяц. Такая дороговизна вынуждает семейный начсостав нередко с семьей из 3–5 человек ютиться в одной комнате. Коммунально-бытовых денег часто не хватает на оплату квартиры. Много квартир непригодно для жилья…

Задолженность начсостава, особенно семейного, растет. Получаемого содержания в большинстве не хватает. Приобретение одежды и предметов первой необходимости неизбежно ставит начсостав перед необходимостью залезть в долги. Некоторые командиры при получении жалованья только расписываются… некоторые лица начсостава кредитуются у частных торговцев. В 191 полку часть начсостава носит свои веши в заклад к ростовщику…

Тяжелые условия быта, необеспеченность создают подавленное настроение начсостава, понижают работоспособность. Наблюдаются разговоры о «нищенском существовании».

Генерал-полковник И.М. Чистяков (1900–1979), в 1922–24 годы командовавший взводом в 37-м стрелковом полку, вспоминал:

«Красноармеец должен был получать в день фунт хлеба, но ему выдавали только двести граммов, потому что остальные двести отчислялись детским домам… Страна делала все возможное, чтобы облегчить участь детей, поэтому и красноармейцы стойко переносили полуголодную жизнь. Вволю поели крапивы. Наварят ее полный котел, бросят туда кружку крупы или кукурузной муки, вот и приварок!

(Кстати, установленные нормы пайка красноармейца неизменно превосходили паек рабочего. Другое дело, что из продуктов и в каком виде доходило до реального бойца. Так, в Западном военном округе «выдавалась солонина, которая была засолена вместе с кишками и калом и издавала отвратительный запах. Во многих частях выдавался сырой хлеб с примесью песка, суррогатов, а часто и мусора». Одновременно в казармах крутили фильм «Броненосец «Потемкин», показывавший, как матросы учинили бунт и выбросили за борт всех офицеров лишь потому, что им дали на обед червивое мясо! — В.Б.)

Я, командир, как и мои подчиненные, в то время ходил в лаптях. Гордо ходил! Наган на одном боку, полевая сумка на другом — девушки смотрели! Приходишь в казарму, скорее лапти в воду, знаешь, что старшина строгий. Красноармейцам говорил: «Кто лапти раньше пяти дней износит, новые давать не буду — топчитесь по лужам. И правда, идем строем, а как увидим лужу, все в нее гуртом — потопчемся, лапти намокнут, значит, не растрескаются раньше времени, дольше прослужат. В пулеметной роте было шесть командиров… На всех была одна пара сапог. Брали мы самый большой размер, чтобы подошли всем. Составляли график, когда кому в них идти в город».

На пленуме ЦК в апреле 1928 года нарком обороны Ворошилов жаловался на трудности в подготовке командных кадров:

«Из крестьянина выработать командира нелегко, потому что мы его должны политически обрабатывать столь долго и столь серьезно, что эта задача становится иной раз не по силам. Настоящих пролетариев в военные школы мы почти не получаем. Бытовые и прочие условия в Красной Армии таковы, что они ни в какой степени не могут служить приманкой для хороших пролетарских кадров».

Постепенно материальное положение военнослужащих, в первую очередь начальствующего состава, улучшалось, но квартирный вопрос так и остался «наиболее больным местом в быту начсостава». Советская Родина никогда не жалела денег на самую большие в мире атомные подводные лодки и на баллистические ракеты, как и на прочее «железо», но при этом неизменно экономила на своих защитниках, одновременно уверяя, что народ ради них снял с себя последнее.

Широко пропагандировался тезис о том, что новая армия по своему духу в корне отличается от старой: «В Красной Армии не стало антагонистического классового расслоения, которое существовало между барами — командирами и «холопами» — солдатами, со всеми вытекающими отсюда последствиями».

Однако классовая демагогия не могла скрыть тот факт, что воинственно невежественные хозяева новой жизни, выбившиеся в начальники в силу одного лишь пролетарского происхождения, как только дорвались до власти, так сумели во многих отношениях переплюнуть дореволюционных «бар». Особенно ярко это стало проявляться в конце 20-х годов, по мере закручивания гаек в отношении крестьянства.

ОГПУ информировало «верхи» в своем «Обзоре политико-экономического состояния СССР:

«Серьезной причиной недовольства красноармейцев является рост староофицерских замашек комсостава (грубость, пьянство, матерщина и денщичество), укоренившихся в отношении к красноармейцу даже и со стороны политсостава…

Эксплуатация красноармейцев для личных нужд — явление массовое, отмечаемое почти во всех округах; часты случаи посылки вестовых в распоряжение жен, матерей и т.п. для выполнения домашних работ…

Грубость комсостава увеличивается с каждым месяцев, принимая формы полнейшего пренебрежения к красноармейской массе, предпочтения репрессивных мер вместо морального воздействия на красноармейцев и подчиненных, также эксплуатации красноармейцев…»

Между тем, в «классово расслоенной» царской армии со времен Петра Первого офицеру запрещалось отдавать приказания, не относившиеся к служебных делам. Более того, солдат не обязан был выполнять такого рода приказания, а вместо этого должен был донести на офицера в суд. Согласно Артикула воинского 1715 года, «команда офицерская более не разпространяется над солдатами, токмо сколько Его Величества и Его Государства польза требует; а что к Его Величества службе не касается, то и должность солдатская того не требует чинить».

Буйным цветом распускались в Красной Армии мордобой и поголовное пьянство: