Наконец, в обстоятельном труде, озаглавленном «Генезис» [sic], Дэвид Вуд комбинирует основательные геометрические расчеты с нумерологией, древнеегипетской мифологией, фрагментами тайных эзотерических учений и платоновскими рассказами об Атлантиде. Используя все эти данные как своего рода тест, он утверждает и приводит свидетельства того, что замок Ренн-ле-Шато хранит свидетельства о существовании исторической Атлантиды, а также некоей «сверхрасы» инопланетного происхождения, потомком которой и является род человеческий.

Что касается нас, то мы всегда диву давались, какая сила уводит столь многих людей в эфемерные сферы фантастики. Насколько мы понимаем, тайны, исследованием которых мы занимаемся, лежат исключительно в плане человеческой истории. Тот факт, что мы не располагаем их документальными объяснениями, еще не дает оснований переносить качественный скачок веры в некое иное измерение. Можно не сомневаться, что мы в процессе своих исследований никогда не найдем следов вмешательства в ход событий чьей-либо воли, кроме воли человека.

И то, что многим людям на планете так страстно хочется верить во вмешательство некоего сверхчеловеческого начала, будь то пришельцы из галактики или тайные учителя из Гималаев, является, на наш взгляд, лишним свидетельством современного кризиса смысла бытия. По мере того как традиционные религии и их догматические концепции продолжают неуклонно терять кредит доверия, люди стремятся отыскать следы присутствия «высшего» разума везде и во всем, даже в глубинах галактик. А раз так, то, чувствуя себя покинутыми богами прошлого, люди с панической поспешностью начинают фабриковать все новые и новые доказательства того, что «мы не одиноки во Вселенной». Именно эта переадресовка направления религиозного импульса в сферу научной фантастики служит объяснением невероятной популярности таких фильмов, как «Звездные войны» с их мистической, квазидаосской «Силой», или «Близкие контакты третьего рода». В них люди вновь и вновь упорно ищут внешнего решения проблем, для устранения которых следовало бы заглянуть в самих себя.

НЕВЕДОМЫЙ РЕДАКТОР

Как мы уже говорили, в целом ряде полученных нами писем содержались ценные фрагменты и крупицы информации. Предпринятое нами исследование этих фрагментов волею случая увлекло нас на весьма интригующую территорию, имеющую специфическую природу. Неудивительно, что наиболее интересный и скандальный корпус материалов мы получили именно от приоров Сиона или от источников, прямо или косвенно связанных с этим орденом.

Так, например, ближе к концу 1981 г. мы получили сразу несколько пакетов с документами от маркиза де Шеризи, близкого друга и доверенного лица Великого магистра приоров Сиона. Некоторые из материалов, присланных маркизом де Шеризи, имели чисто исторический интерес и касались весьма специфических событий и персонажей, упоминаемых в книге, работу над которой мы только что завершили. Но были там и материалы о более близких нам временах, вызывающие живой отклик у современников. Одной из таких тем были пергаменты, предположительно найденные Беранже Соньером в 1819 г. в церкви замка Ренн-ле-Шато. Нам доводилось слышать весьма противоречивые истории о том, какова дальнейшая судьба этих документов. И хотя впоследствии стало известно, что сам маркиз де Шеризи никогда их не видел, он, по крайней мере, оставил ценные ключи к их разгадке. Согласно Шеризи, ключи эти были оставлены ему неким весьма пожилым аристократом, графом Анри де Ленонкуром. Говоря о находке Соньера, Ленон-кур, по словам Шеризи, сказал буквально следующее:

«Соньер нашел их и никогда с ними не расставался. В феврале 1917 г. их получила по наследству его племянница, госпожа Монтазель. В 1965 г. она продала их международной лиге букинистов-антикваров. Она не знала, что одним из двух респектабельных юристов был капитан Рональд Стэнсмор из британской Интеллидженс Сервис, а другим — сэр Томас Фрезер, «высокопоставленный представитель» Букингема. Пергаменты Бланки Кастильской находятся сегодня в сейфах банка Ллойд. После выхода в свет статьи в «Дейли Экспресс», газете, тираж которой достигает 3 млн. экземпляров, практически все в Британии узнали о заявлении с требованием признать их права как потомков Меровингов, которое подали в 1955 и 1956 гг. сэр Александр Эйкман, сэр Джон Монтэгю Броклбэнк, майор Хью Марчисон Кловс и еще девятнадцать персон в контору П. Ф. Д. Фримана, королевского нотариуса».

По мере продолжения наших исследований все эти имена стали приобретать все большее значение и вес. Скоро стало очевидным, что Шеризи (или Ленонкур) спутал по меньшей мере одно из этих имен. Тем не менее он предоставил нам весьма ценные сведения, хотя их истинное значение было не вполне ясно. Кроме того, он сообщил нам нечто еще более интригующее и Удивительное.

В 1979 г., когда мы впервые встретили Пьера Плантара де Сен-Клера, наше рандеву устроила сотрудница Би-би-си, журналистка по имени Джания Макджилливрэй, жившая в Париже. Она присутствовала на нашей первой встрече с представителями Приората Сиона. Присутствовала она и при записи нашей программы для «Хроники» Би-би-си, которая вышла в эфир осенью 1979 г. под названием «Тень тамплиеров».

В конце осени 1979 г., когда «Тень тамплиеров» была в работе, Джания написала статью, в которой изложила свою собственную точку зрения. В этой статье она с несколько скептической и в то же время интригующей журналистской отстраненностью описала свою роль в качестве посредницы и сообщала, что взяла свои собственные независимые интервью у тех из приоров Сиона, которые согласились побеседовать с ней. Номер газеты со своей статьей она передала французскому журналу «Бон суар» для перевода и возможной публикации. Другой номер она переслала для нас через нашего продюсера с Би-би-си, который, по причинам, известным ему одному, так и не передал его нам. В результате мы не знали, что Джания написала статью и о чем в ней говорилось, до тех пор, пока маркиз де Шеризи в 1981 г. не прислал нам ее в переводе на французский. Французский текст поверг нас в изумление. Мы связались с Джанией и убедились, что наши подозрения вполне оправданны: над статьей поработала чья-то неведомая рука.

На протяжении первых одиннадцати из общего числа двенадцати страниц статьи французский текст, содержавший, кстати сказать, целый ряд мелких добавлений, более или менее соответствовал тому, что Джания писала в англоязычном оригинале. Зато заключительная страница не имела к Джанни никакого отношения. Как говорилось на первой странице статьи, ее перевод на французский выполнил Робер Суффер, на след которого мы, несмотря на все усилия, так и не сумели выйти. И «Бон суар», и пресс-агентство, и сама Джания уклонились от каких-либо объяснений. Более того, было даже не вполне ясно, существовал ли вообще этот Суффер, или его имя — не более чем псевдоним, и не исключено — самого маркиза де Шеризи. Кроме того, было совершенно непонятно, принадлежали ли многочисленные изменения в тексте статьи перу загадочного Суффера или кому-либо еще. В любом случае последняя страница статьи Джании была написана человеком, мягко говоря, странным. Ни мы, ни сама автор никак не могли понять, кому и каким образом удалось до такой степени исказить совершенно невинную статью, переданную во французский журнал.

Один из наиболее интересных моментов в фальсифицированном тексте затрагивал вопрос, который ранее тоже весьма занимал нас, а именно — кто конкретно занимал пост Великого магистра Приората Сиона в период с 1963 по 1981 г. Согласно собственным заявлениям и документам ордена, его Великим магистром с 1918 по 1963 г., то есть до самой своей смерти, был Жан Кокто. В 1981 г. Великим магистром ордена был избран Пьер Плантар де Сен-Клер, и сообщения об этом появились на страницах французской прессы. Но кто же возглавлял орден в период между этими датами — в тот самый критический период, когда для широкой публики были организованы «утечки» информации о деятельности и многих документах Приората Сиона, да и само это название впервые прозвучало в прессе? В 1979 г. мы узнали, что Великим магистром является влиятельный французский беллетрист и клерикал, аббат Франсуа Дю-ко-Бурже. Это утверждение породило массу всевозможных вопросов и противоречивых отзывов, особенно после того, как сам Дюко-Бурже отверг слухи об этом как в беседе с нами, так и в интервью журналу «Бон суар». Более того, сам маркиз де Шеризи в письме, адресованном нам, сообщил, что Дюко-Бурже избирался «неполным кворумом» и впоследствии снял свою кандидатуру.