— Вы не хотите сейчас же сказать мне, в чем дело? — раздраженно спросил государственный секретарь.

— Речь идет о том человеке с обожженным лицом, которого нашли мертвым в фонтане Треви, — ответил начальник безопасности. — Вы наверняка видели его фото в газете. Его имя… — Беат Келлер запнулся.

— Фредерико Гарра, — пришел на помощь Гонзага.

— Да, кажется, так его и звали. Мы его засекли на одной из наших камер наблюдения.

— Этот увечный с обожженным лицом?.. Госполип Келлер, айдите ко мне немедленно! — Гонзага положил трубку.

— Простите меня за то, что невольно подслушал разговор, — вмешался Конелла, — вы сказали Фредерико Гappa? Тот Гарра, который…

— Да, именно тот! Мой начальник безопасности сообщает, что его засняла одна из наших скрытых камер. Келлер уже в пути.

Начальник полиции спрятал документы в кейс. Помолчав, он сказал:

— Ваше преосвященство, вы мне позволите взглянуть на снимки? Возможно, это будет полезно для полиции Рима.

— Я ничего не имею против, — ответил кардинал с коварной улыбкой. — Скажем так: рука руку моет.

В тот же момент появился начальник безопасности. У Келлера под мышкой торчал ноутбук. Начальник полиции встречался с Келлером на совещаниях. Там они выступали как чиновники одного ранга: Конелла — начальник полиции Рима, а Келлер — начальник безопасности Ватикана. Присутствие шефа полиции было для Келлера как нельзя кстати.

После посягательств на «Пьету» Микеланджело, чтобы обеспечить неприкосновенность бесценных произведений искусства, в девяностых годах в ватиканских музеях и соборе Святого Петра были приняты такие меры безопасности, как видеонаблюдение.

Система была оснащена по последнему слову техники: восемнадцать камер с различных ракурсов делали снимки каждые десять секунд, информация записывалась на DVD. Сколько таких камер было по всему Ватикану, знали лишь те немногие, кто отвечал за безопасность Ватикана. Среди них были Гонзага и Келлер.

Без особых объяснений Келлер включил ноутбук. На экране появилась «Пьета». Перед ней стояла группа туристов с экскурсоводом.

Гонзага и Конелла пристально наблюдали за сменяющимися кадрами.

— Вот! — неожиданно вскрикнул Келлер и указал на картинку. В правом углу была видна фигура. Бросалось в глаза обезображенное лицо. Сомнений не было: это Фредерико Гappa, Обожженный. Келлер продолжил просмотр.

Обожженный все время оглядывался, проверяя, не следят ли за ним. Потом он подошел к незнакомцу, с которым, наверное, договорился встретиться здесь.

— Синьоры, вам знаком этот мужчина?

— Нет, — в один голос ответили Гонзага и Конелла.

— Но человек с обожженным лицом, — продолжил Келлер, — это и есть Фредерико Гарра, труп которого нашли в фонтане Треви.

— Одну минуту, — перебил Конелла и достал из кейса обгоревший паспорт. Он приставил паспорт к экрану ноутбука и сличил: — Возможно, вы и правы… Но у меня все равно есть сомнения. И если позволите, я задам вопрос: почему вы с такой уверенностью утверждаете, что это Фредерико Гарра, если даже не знаете его.

— Конечно нет, — ответил Гонзага. — Живым я этого человека никогда не видел…

— Вы говорите с какой-то непонятной интонацией!

— Ну… — Государственный секретарь, смутившись, откашлялся. — В этом месте я должен сделать небольшое пояснение. Когда газеты сообщили о неопознанном трупе в фонтане Треви, я сначала подумал, что это Джанкарло Соффичи. Он к тому времени уже несколько дней числился пропавшим. Просто как сквозь землю провалился. Боясь самого страшного, я поехал в патологоанатомическое отделение университетской клиники. Но труп, который мне показали, был не Соффичи, а именно этот человек! — Гонзага постучал пальцем по монитору.

— И откуда вам известно его имя? — Конелла посмотрел на кардинала.

— Его имя? Я разве назвал его имя? — Гонзага начал заикаться.

— Вы сказали «Фредерико Гарра» или что-то похожее.

— Ах да, припоминаю. Через пару дней после первого сообщения в газете «Messagero» писали, что труп опознали. Это был известный преступник по имени Фредерико Гарра. Да, что-то в этом роде.

Начальник безопасности с интересом слушал разговор и молчал. То, о чем говорил Гонзага, он слышал впервые. Почему государственный секретарь не сообщил о пропаже монсеньора?

— Можно я покажу другую запись? — спросил Келлер.

— Есть еще?

— Конечно, ваше преосвященство. И она кажется мне в определенном смысле загадочной. Съемка велась другой камерой, с другого ракурса.

— Ну-ка, покажите нам! — взволнованно закричал Конелла.

По щелчку появился кадр, на котором были видны эти же два человека в среднем нефе собора Святого Петра, только сняты они были сверху и немного сбоку, так что их лица и даже мимика были хорошо видны. Мужчины оживленно о чем-то беседовали. При этом Обожженный не переставал оглядываться по сторонам.

Опершись о стол, Гонзага и Конелла просматривали видеозапись, как вдруг кардинал замер как громом пораженный.

Конелла недоверчиво посмотрел на Гонзагу и невольно пожал плечами: сам он не смог бы объяснить увиденное. Государственный секретарь застывшим взглядом следил за сменяющими друг друга кадрами. Вот Обожженный достает из кармана пиджака целлофановый пакетик и сует под нос незнакомцу. Незнакомец хочет взять его в руки, но Гарра молниеносно прячет вещь в карман.

Келлер остановил запись.

У Гонзаги не было сомнений насчет того, что он увидел. Он хорошо помнил рейс из Франкфурта в Милан, когда какой-то пассажир подсел к нему и предложил купить такой же целлофановый пакетик, в котором якобы был кусочек плащаницы Иисуса из Назарета. Обожженный знал цену этому предмету. А кардинал, в свою очередь, прекрасно понимал, насколько важен был этот кусочек ткани для Церкви.

Но кто же стоит рядом с Обожженным? Это был привлекательный мужчина в расцвете сил. Но связан ли он с криминальным миром или является членом братства Fedeles Fidei Flagrantes, сказать было трудно. Если же незнакомец не связан ни с тем, ни с другим, то почему тогда он заинтересовался маленьким кусочком ткани?

— Ваше преосвященство, что вы думаете? Ваше преосвя щенство?.. — Будто откуда-то издалека Гонзага услышал голос начальника швейцарской гвардии: — У вас нет предположений по поводу поведения этих мужчин?

Кардинал смущенно залепетал, как будто Келлер застиг его за нарушением шестой заповеди:

— Разве не наш Господь Иисус выгнал торговцев из храма? Это просто позор. Теперь дилеры не останавливаются даже перед собором Святого Петра.

— Вы считаете, — произнес Конелла, — что камера зафиксировала сделку по продаже героина или что-то подобное? Можно предположить такое или нет?

Начальник безопасности скептически посмотрел на государственного секретаря и промолчал.