Основную часть мехгруппы взяли на себя обе роты «тридцатьчетверок» под личным командованием Кобрина. Позиция у них оказалась не столь выигрышной, как у «КВ», но и пропустить фрицев дальше никак нельзя: нужно, кровь из носу, дать тяжелым танкам намертво запереть дорогу. Да и какая там позиция: полтора километра практически прямого шоссе всего с одним поворотом. Правда, сразу за изгибом дороги имелся небольшой деревянный мост над безымянным рукавом той самой речки. Который благополучно и рванули вместе с заехавшим на настил «Pz-IV». То ли минеры с зарядами намудрили, то ли так и планировалось, но вышло эффектно, Кобрину понравилось: «левобережную» часть моста разметало буквально в щепки, а «правобережная» рухнула в воду вместе с танком. Мгновенно погрузившимся в воду и ил по самые люки мехвода и пулеметчика практически вертикально. Экипаж благополучно драпанул, а «четверка», получив в моторный отсек бронебойный, превратилась в высоченный факел вместе с остатками моста и десятком метров полыхнувшей от разлившегося бензина взбаламученной взрывом воды. Колонна встала наглухо.

И тут же в эфир полетел сигнал «Заря», адресованный командиру артдивизиона. Теперь главное, чтобы приданный бригаде корректировщик не подвел, долго немцы на месте стоять не станут. Корректировщик, немолодой старшина, начавший воевать еще в империалистическую, не подвел, равно как и наводчики. И после нескольких пристрелочных залпов, легших с небольшим рассеиванием, вдоль шоссе стали подниматься могучие кусты разрывов.

Бум! – разлетается от прямого попадания немецкий танк. Разлетается в самом прямом смысле: башню отбрасывает в одну сторону, охваченный пламенем двигатель вместе с кормовой бронеплитой – в другую. На месте остается только искореженный, раздутый взрывной волной корпус, разорванный по сварным швам, и остатки ходовой.

Не отрываясь от бинокля, Кобрин пораженно трясет головой: ничего ж себе! Видал он, как танки взрываются, но чтобы так?! Чтобы тяжеленный движок на десяток метров отшвырнуло?! Вот что бывает, когда одновременно и фугасный снаряд, и боеукладка взрываются. Эх, так бы смотрел и смотрел, как ихние «коробки» разносит!

Бум-м! – близкий разрыв переворачивает, словно пустую жестянку, набитый пехотой полугусеничный бронетранспортер. Борт со стороны попадания вмят внутрь и изодран осколками; дорога вокруг усеяна изувеченными телами гитлеровцев. Некоторые еще живы, пытаются ползти, хотя вряд ли осознают, что происходит. Двое тут же попадают под гусеницы танка, попытавшегося обойти внезапно возникшую на пути преграду. Но мехвод этого, похоже, даже не замечает.

Бухает выстрел танковой пушки, и «Pz-III», резко дернувшись, замирает, уткнувшись тупорылым лбом в днище покореженного броневика: уж больно удобно борт подставил, вот кто-то из кобринских танкистов и не выдержал. Впрочем, теперь это уже не важно, маскироваться дальше смысла нет, до атаки остаются считаные минуты. Как только «боги войны» боекомплект отстреляют – так и вперед. Из башни лезут панцерманы, трое успевают выбраться, двое – нет: изо всех люков выметываются полотна черно-оранжевого бензинового пламени, и танк перестает быть боевой единицей.

Бум! Ду-ддух! Бумм! – над затянутым дымом и пылью шоссе поднимается еще несколько взрывов, подбрасывающих вверх какие-то обломки и лохмотья. Загораются еще один танк и самоходка, к низким тучам тянутся шлейфы жирного, траурного дыма. Третья граната легла в стороне от дороги. Бывает.

И еще одна серия, теперь сразу из четырех разрывов, тоже все в цель: браво, артиллерия! Похоже, лупят одновременно со всех орудий батареи. А батарей, между прочим, целых две! А вот третья пока молчит, дожидаясь своего часа: «соседу» тоже помощь потребуется, вот тогда и настанет их время. А Кобрину и двух хватит, при такой-то, спасибо опытному корректировщику, меткости. Нужно будет на него представление написать… если успеет. Тем более комбриг отлично понимает, что боезапас у них не бездонный, не вагон же снарядов им привезли? А ведущая беглый огонь батарея снаряды жрет, только успевай подносить…

Бум! Баб-бах! – один из фугасных «чемоданов» разносит в клочья грузовик с прицепленной противотанковой пушкой. Ехавшие в кузове пехотинцы уже успели выпрыгнуть, а вот отбежать подальше удалось не всем. Самых нерасторопных расшвыривает в стороны ударная волна. Второй снова падает в стороне, метрах в сорока от замаскированных танков, несколько осколков с сухим шелестом рубят ветви в кронах деревьев над головой, и Сергей торопливо ныряет в башню. По металлу крышки звонко щелкает потерявший скорость осколок. Ну вот, сглазил насчет точности! Ладно, переживем, бывает…

И снова взрывы, теперь гранаты ложатся гораздо дальше: батареи переносят огонь вдоль застрявшей колонны, в обе стороны от догорающего моста. Бум! Бумм! Бу-бумм! В груди уже не екает, хоть гул разрывов пробивается даже сквозь толстую броню. Бум! Бум! Томительно тянутся минуты.

Плотность огня постепенно стихает, фугасные снаряды рвутся все реже и реже. В наушниках раздается чуть обиженный голос радиотелефониста (Кобрин запретил высовываться из танка, так что экипаж пропустил все самое интересное):

– Командир, «Заря» передает, что все, «финиш». Принял?

– Понял, Гриша. Передай артиллерии спасибо. Хорошо отработали.

– Много гадов набили?

– Много. Отставить разговоры. Всем нашим – сигнал «атака».

Вот и все, настало их время. Пора.

Хлопает высунутая в проем башенного люка ракетница, над шоссе вспыхивает сигнальная ракета. Комбаты подтверждают, отстреливая такие же.

Па-аехали…

Ретроспектива. Лейтенант Федор Кобрин, август 1941 года

Замаскировавшись в густом подлеске неподалеку от дороги, лейтенант Кобрин уже наблюдал за проходящими мимо колоннами немецких войск, делая в блокноте понятные лишь ему одному пометки. Немцы перли почти непрерывным потоком: фашистское командование стягивало войска для нового штурма Смоленска. Федор старательно отмечал количество танков, самоходных орудий, артиллерии и живой силы, уделяя особое внимание тактическим значкам на броне или автомобильных крыльях, – в штабе дивизии разберутся, кто и откуда. Кобрин знал, что со дня на день планируется контрудар для обеспечения выхода из оперативного окружения наших частей. И потому мог предположить, что спешная переброска немцами войск вполне может быть напрямую с этим связана. Дождутся, пока наши в бой втянутся, да долбанут в бочину неожиданным танковым ударом. Р-раз – и готово очередное колечко. Так что нужно эти сведения как можно скорее комдиву доставить, чтобы наши подготовиться успели да планы свои соответствующим образом подкорректировали. Кровь из носу, нужно…

От количества пылящей мимо его наблюдательного пункта брони и тупорылых грузовиков с пехотой или пушками на прицепе хотелось материться в голос, но разведчик лишь молча скрипел зубами от злости, не забывая меж тем покрывать очередной лист карандашными отметками. Ничего, недолго гадам осталось! Измотаем в обороне, ослабим, танки и живую силу повыбьем – да назад погоним, аж до самого ихнего сраного Берлина!