как раньше, но, надеюсь, этого будет достаточно.

– Мне всегда будет достаточно тебя, Дэниел, – отзываюсь в ответ, наклоняясь вперед так, что наши губы соприкасаются. – Я тоже тебя люблю.

А затем он целует меня.

Столкновение наших губ приносит удовлетворение, рассеивая тоску и болезненную потребность друг в друге. Весь мир будто бы замирает: снег, падающий на нас, пролетающие мимо автомобили, неисправные мигающие фонарные столбы. Все это перестает иметь значение, когда мои губы встречаются с его, искажая время и бросая вызов гравитации. Мне кажется, что я парю в воздухе, а вся горечь, боль и страдания, которые я испытала за последние несколько недель, вытекают из моего тела, сменяясь, наконец, непривычной легкостью – чувством, которое я приветствую с распростертыми объятиями.

Дэниел поглаживает мою спину, спускаясь руками на бедра. Я скольжу ладонями по его шее и притягиваю к себе, углубляя поцелуй, отчего он стонет мне в рот – грязный и непристойный звук, который заставляет все мои нервные окончания трепетать. Я смеюсь, крепче вжимаясь в его грудь, и покрываю его лицо поцелуями: губы, щеки, нос. Он отрывает меня от земли и кружит, а счастье и теплота исходят от него, как от маяка.

Когда Дэниел опускает меня, я, прижав руку к его груди, шепчу:

– Подожди минутку. Ты не сказал, кто проболтался тебе о соглашении о неразглашении? Как ты вообще узнал про него?

Небольшая улыбка появляется на его лице.

– Ну… Скажем так, кое-кто передал мне информацию. Которую услышал от другого человека. Который узнал у еще одного. – Он замолкает на мгновение, и я напрягаюсь в ожидании окончания фразы. – Который… выяснил от твоей мамы.

– Поверить не могу, что она это сделала. – Я задыхаюсь, вспоминая все те разы, когда она подталкивала меня поговорить с Дэниелом и воссоединиться с ним. И тот факт, что она позаботилась о том, чтобы Дэниел узнал о соглашении, несмотря на то, что это угрожает ее сделке с Гарри…

Она решила поставить меня на первое место.

– Не сердись на нее, – просит он, перебирая пальцами мои волосы. – Она знала, что ты сама никогда бы этого не сделала. И хотела, чтобы ты была счастлива.

Я жду, когда гнев захлестнет меня, но вместо этого чувствую только благодарность. Знаю, что она заботится обо мне и желает для меня только лучшего.

В конце концов, она действительно выполнила свои обещания.

– Да. Счастлива. – Я наклоняюсь вперед, чтобы прикоснуться к губам Дэниела. – Несмотря на твой дешевый трюк, когда ты отправился «Шоу с Шарлиз Мэтсон», чтобы заявить о своей вечной любви ко мне.

– Мне бы хотелось думать, что это было романтично, разве нет?

– Наверное. Но всю романтику подпортили запикивания твоих матерных слов в прямом эфире.

– Оно того стоило, – отзывается он, оставляя легкий поцелуй на губах. Затем он склоняется к моему уху и шепчет: – Клянусь, когда мы вернем тебя домой, я буду пищать на всех возможных поверхностях, чтобы показать, как сильно я тебя люблю.

Уголок моих губ дергается.

– Я биип-овски надеюсь на это.

* * *

Проходит еще три мучительных часа, прежде чем моя смена в «Бэйзил Китчен» заканчивается и мне наконец-то позволяют идти домой. Дэниел ждал меня все это время, желая проводить из ресторана к нашей с Карой квартирой. Я попыталась загладить свою вину перед Марианной за то, что она в течение целого часа проработала за меня, и предложила закрыть ресторан самой. К концу смены я вымоталась до чертиков, но знание того, что меня ждет Дэниел, заставляет мое тело лучиться от предвкушения.

Когда я в конце концов выхожу на улицу, он берет меня за руку и устремляется по улице. Я искренне смеюсь, пока мы проносимся мимо множества кварталов, стремясь вернуться к нам с Карой домой как можно скорее. Через десять минут мы добираемся до многоквартирного жилого дома, покрытые потом.

В лифте я завладеваю губами Дэниела, желая украсть каждую свободную минуту, чтобы наверстать упущенное.

–Черт. Ты знаешь, мне будет весьма неловко заходить в твою квартиру с твердым стояком.

– Они все равно знают, чем мы собираемся заняться, – шепчу я, застенчиво улыбаясь краешками губ. – Какой смысл быть незаметными?

– Справедливо, – тихо отвечает он, снова касаясь моих губ.

Когда мы добираемся до нужного этажа, я несколько минут вожусь с ключами от квартиры, пока Дэниел осыпает меня поцелуями, обнимая сильными руками. В конце концов я сдаюсь и отбрасываю ключи, а затем поворачиваюсь к Дэниелу и накрываю его губы.

От издает низкий, грубый рык и толкает меня к стене, проникая грубыми руками мне под рубашку. Я обхватываю его ногами за талию, осыпая поцелуями изгиб ключиц…

– Прекратите устраивать соседям бесплатное порно и заходите внутрь, бабуины, – раздраженно рявкает Кара.

Мы с Дэниелом резко отскакиваем друг от друга.

– Прости, – застенчиво говорит он, почесывая затылок. Я поправляю рубашку и быстро нагибаюсь, чтобы поднять ключи.

– По крайней мере вы двое снова вместе. – Она вздыхает от облегчения. Но выражение ее лица быстро растворяется в ужасе. – О боже, но это значит…

– Вы повеселитесь, слушая наш сумасшедший секс-марафон сегодня вечером, детка. – Я целую ее в щеку и втягиваю Дэниела внутрь. Мы проскальзываем мимо Саймона, который сидит за обеденным столом, склонившись над ноутбуком. Когда он замечает Дэниела, на его лице появляется веселая усмешка.

– Ни одного гребаного слова, – шипит на него Дэниел.

Я затаскиваю Дэниела в свою комнату, и секунды не проходит, как его тело прижимается к моему, а губы к губам. В этом нет ничего нежного и сладостного, в воздухе потрескивает лишь страсть и грубая, вожделеющая потребность. Я помогаю ему раздеться, резко сдергивая с него рубашку через голову. Он делает то же самое с моей одеждой и отшвыривает мой топ вместе с лифчиком в другой конец комнаты, где я вряд ли смогу их отыскать.

Я забираюсь на кровать и выскальзываю из юбки. Затем встаю перед ним на колени и стягиваю его штаны с боксерами, освобождая твердость. Он тяжело дышит, лукаво усмехаясь, когда я ложусь на спину, подняв руки за голову, и любуюсь его великолепным телом. Голой грудью, гладкими и подтянутыми мышцами, легкой порослью волос между грудными мышцами и невероятно рельефным животом.

Глаза Дэниела расширяются от неистового голода, когда он смотрит на меня так же, как я смотрю на него. Он хватается пальцами за трусики, все еще прилипшие к моим бедрам, и одним движением освобождает меня от них.

– Я успел забыть, какая ты на вкус, – рычит он, когда раздвигает мои ноги и опускается на колени перед