— Вы уверены? — спросила женщина.

Она надеялась на чудо: вдруг в словах врача кроется какой-то подвох?

— На сто процентов, — подтвердил доктор.

Он не привык, чтобы в его диагнозах сомневались.

— Конечно, конечно, — задумчиво произнесла Роза.

Какая же она дура! Ведь, ожидая Джулио и Альберто, она испытывала такие же боли. Как же сразу не вспомнила? Джулио теперь девятнадцать, Альберто семнадцать, а их мать ждет ребенка. Она подумала не о жизни, которую носила, а о мужчине, который заставил ее в сорок лет почувствовать себя девчонкой, впервые узнавшей любовь. Она вновь ощутила сладость проснувшейся чувственности.

— Сколько месяцев? — спросила Роза.

Ее вопросы звучали требовательно. Врач снова покрутил ручку, думая, можно ли позволять пациентке разговаривать с медиком в таком тоне. Впрочем, к такой не подступишься с рассуждениями о морали и нравственности.

— Чуть меньше трех, — ответил он. — Но, безусловно, больше двух.

Уверенные слова медика свидетельствовали о профессиональном мастерстве и большом опыте.

Значит, со времени их первой встречи с Ричардом, прикинула Роза. Если она забеременела сразу, срок — около трех месяцев. Они с Ричардом любили друг друга, забыв о предосторожностях. Ей даже в голову не приходило, что она может забеременеть.

— А можно… можно еще вмешаться? — спросила Роза, хотя на самом деле вовсе не собиралась что-то предпринимать.

— Только не я! — воскликнул врач, словно отталкивая от себя дьявольское искушение. — Я считаю жизнь священной, а аборт… прерывание беременности, — поправился он, — считаю преступлением.

— А войну? Чем вы считаете войну? — с вызовом спросила Роза.

— Если задумаете прервать беременность, на меня не рассчитывайте, — заявил доктор.

Роза поднялась, и ее лицо осветилось улыбкой.

— У каждого бывают дурные мысли, — сказала она. — Люди искренние не стыдятся их высказывать. Но на том дело и кончается. Этот ребенок родится, — серьезно добавила Роза, — но не вы, доктор, поможете ему появиться на свет.

Врач покраснел, потом побледнел от гнева.

— Вы можете выбрать любого врача, синьора, — ответил он.

— Так я и сделаю.

Роза покинула кабинет, не попрощавшись с гинекологом. Противный, самоуверенный тип и к тому же ханжа. Она подумала, что медик, не выходящий за рамки профессиональных обязанностей и находящийся в плену собственных взглядов, не может быть хорошим врачом.

Пока Роза шла от кабинета врача до дома на улице Джезу, ее обуревали самые разные чувства. Она, с одной стороны, не могла смириться с мыслью о беременности в сорок лет: пойдут сплетни, может возникнуть скандал, не говоря уже о семейных и деловых проблемах. С другой стороны, ее охватывало приятное волнение при мысли о той жизни, что зарождалась в ней. Рожать в сорок лет! Роза уже думала о том, что этот мальчик не будет походить на Летициа, невысоких, темноволосых. Еще бы, отец высокий блондин с великолепными голубыми глазами! Ей казалось, она чувствует, как развивается внутри ее тела эта жизнь. Роза не сомневалась, что родит мальчика. Девочку ей совсем не хотелось. Она сама росла единственной и несчастливой девочкой в компании мальчиков. А Ричард? Что он скажет, когда узнает? Может, предложит ей выйти за него замуж? Нет, замужество исключено. Она была, есть и будет Розой Летициа. Роза шагала по улице, а вокруг сновали прохожие, измученные лишениями, страхом, войной, которую несли на своих крыльях английские самолеты.

На улице Монтенаполеоне Роза встретила знакомых, торопливо поздоровалась, но останавливаться не стала. Она полностью погрузилась в свои мысли. Роза ощущала себя моложе, красивей, сильней, чем всегда. Сын, у нее будет сын! Странная штука жизнь! Она решила, что Ричард должен узнать новость первым.

Она прошла через сад, махнула рукой привратнику и направилась к лифту, чтобы подняться прямо на четвертый этаж, в свои комнаты. Ей не хотелось ни с кем встречаться ни на втором этаже, где располагались гостиные и комнаты Пьера Луиджи и Коррадино, ни на третьем, где жили сыновья и находились комнаты для гостей.

Она вошла в кабину, нажала на кнопку и опустилась на бархатный диванчик.

— Пора подумать о платьях для будущих мам, — сказала себе Роза.

Она вышла из лифта в светлый холл и направилась в кабинет. Ей хотелось собраться с мыслями, кое-какие дела отложить, пересмотреть собственные планы — одним словом, организовать будущее с учетом своего положения. Надо было найти нужные слова для сыновей, для Пьера Луиджи, для Коррадино. Она открыла дверь и в ужасе застыла на пороге: сейф был открыт, чертежи новых военных самолетов разложены на столе, под лампой, и Ричард Тильман фотографировал их.

Американец резко обернулся, сжимая в руках фотоаппарат-»лейку».

— Если я скажу, что переснимал документы, чтобы сделать тебе сюрприз, ты все равно не поверишь, — спокойно сказал он.

Розе показалось, что мир вокруг рухнул.

— Почему? — растерянно спросила она.

— Серьезный вопрос, не требующий ответа, — заметил он, подходя к ней.

— Не прикасайся ко мне!

— Позволь объяснить…

— Шпион! — прошептала Роза.

Мужчина, которого она любила, человек, открывший ей незнакомый мир чувств, отец ее ребенка оказался шпионом!

— Не стану утверждать обратное, — улыбнулся Ричард. — Ты слишком умна, все равно не поверишь…

Роза вдруг почувствовала приступ тошноты. Ричард хотел поддержать ее, но она сама добралась до кожаного кресла и опустилась в него, прижимая руки к желудку.

— Шпион, — механически повторила она. — Что ты здесь искал? Ты же прекрасно разбираешься в самолетах. Знаешь, что наши истребители не могут угнаться за английскими бомбардировщиками. Ваши друзья англичане летают над нашими городами, когда хотят и где хотят. К чему эта клоунада? Может, тебя интересовали реактивные моторы?

— Нет, тут англичане вас намного опередили.

— Тогда что?

— Мы ищем секретное оружие, — признался американец.

— Как? — Роза истерически расхохоталась.

Она смеялась, а на глазах выступили слезы, и смех перемежался с рыданиями.

— Как? Американцы ищут секретное оружие в Милане? На улице Джезу?

— Мы везде его ищем.

— А ты специализируешься на дамских спальнях.

— Наша история не имеет к этому никакого отношения.

— Конечно, — ответила Роза, вытирая слезы, — Наша история… Так, мелкий эпизод… Ну, залез в очередной раз в постель к женщине, разыскивая секреты, которые вам абсолютно не нужны.

Она смотрела на Ричарда так, словно видела его впервые. Чемпион по теннису, плейбой, отец ее ребенка оказался агентом американских спецслужб, разведывавшим секреты расшатанной итальянской военной машины.