— К сожалению, нас постигла большая неприятность — исполнительница главной роли, актриса Амрита Той, заболела ветрянкой.

— Ой, ну надо же! И как это ее угораздило? Наверное, в детстве не болела. А вот я в два года…

Ох, как же она меня утомила! Я ласково провела ноготками по подругиной спине, и она завертелась и захихикала, сдавленно прошептав:

— Только не это! Лучше тресни, только не щекотка!

— По договору с кинокомпанией у меня очень жесткие сроки, поэтому вызвать другую актрису я не успеваю. К счастью, на борту оказалась девочка, идеально подходящая на эту роль. Эта девочка — одна из вас.

На этот раз Танюсик была так потрясена, что промолчала. Я увидела только, как у нее захлопали ресницы и навострились ушки. А потом подруга шумно набрала в грудь воздух и торжественно объявила:

— Я согласна!

Однако вместо аплодисментов и цветов начинающая кинозвезда получила лишь полный сострадания взгляд Пули и сочувственные слова режиссера:

— К сожалению, речь идет не о вас, а о вашей подруге.

— О подруге? Какой еще подруге? — нахмурилась Танюсик.

— Об Александре, — сказала Пуля и обратилась ко мне: — Саша, если ты согласна, господин Вим Хендерс хотел бы пригласить тебя заменить исполнительницу главной роли на время ее болезни.

Мумия и Блондинка

Вот так я и стала актрисой.

Мой дебют состоялся на стоянке, после того как мы всласть накупались и назагорались на пляже маленького островка под названием Белитунг.

Поначалу Танюсик капризничала, недовольная тем, что ее не взяли в кинозвезды. Но когда начались съемки, подружка оттаяла и даже развеселилась.

Дело в том, что я должна была играть роль мумии. Под злорадные комментарии Танюсика меня обмотали бинтами и уложили в фанерный саркофаг.

Кинокомпания занимала несколько кают, съемки проходили в одном из люксов, переоборудованных в павильон. Я должна была лежать и ждать, когда ко мне подойдет девушка, а потом подняться и схватить ее за руку.

— Ну и роль! — веселилась Танюсик. — Врагу не пожелаю. Такое и парень может сыграть, все равно лица не видно. Да, хорошо, что я не согласилась во всем этом участвовать!

Честно говоря, мне тоже было непонятно, зачем режиссеру понадобилась я: с таким же успехом можно было забинтовать и больную ветрянкой актрису — прыщиков все равно не было бы видно. Разве что у нее высокая температура и она себя плохо чувствует… Но в любом случае мне было невероятно интересно, и киношная суета вокруг доставляла ни с чем не сравнимое удовольствие.

На съемках меня поджидало несколько сюрпризов.

Первым был тот, что моими партнерами по фильму оказались Принц и Принцесса.

— Мы просто не успели рассказать вам вчера о том, что снимаемся в кино, — объяснили они. — Ваша гувернантка такая строгая…

Вторым сюрпризом было то, что я наконец-то разгадала тайну моих «галлюцинаций».

Вначале «пал» Карабас-Барабас. Им оказался помощник режиссера, по совместительству актер, исполняющий в фильме одну из ролей. Под руководством гримера он в считаные секунды преобразился — с помощью парика, бороды, усов и бровей.

— Прикольно! — восхитилась наблюдавшая за процессом Танюсик. — Маскировка покруче косметики! Никогда и не скажешь, что он совсем другой!

Следующим разоблаченным персонажем была Блондинка. Ею оказалась Варанаси, появившаяся возле моего саркофага в белом парике — именно ее я должна была хватать за руку.

— Ну, так неинтересно, — надула Танюсик накрашенные губки. — Никакой мистики. Опять всего лишь работа гримера…

Поэтому мы с подругой совершенно не удивились, когда возле меня возник Туземец — конечно же, это был Камаль, одетый (вернее, раздетый) для своей роли!

Кстати, на съемочной площадке мелькали и другие знакомые лица — например, барменша (про нее сказать «лица» нельзя, потому что она снова была в чадре), которая проявляла явный интерес к гримеру, китайские бейсболисты, австралийские пловчихи и многие другие. Все с уважением поглядывали на меня, и я потихоньку начала чувствовать себя настоящей звездой!

Но был и третий сюприз — самый главный.

Во время перерыва в съемках мне дали почитать сценарий той серии, где я снималась, — и что, вы думаете, я узнала?

Оказывается, я исполняла роль не какой-то абстрактной мумии, а моей любимой Пого-пого! Да-да! Выяснилось, что наш киносериал — экранизация той книги, которую переводил Смыш, и я стала центром всеобщего внимания, когда сообщила съемочной группе, что знакома с оригиналом.

Оставалось только поражаться, как быстро исполняются мечты!

Обо всем этом нужно было срочно рассказать парням — а вот их-то нигде и не было. Они пропустили завтрак, не пришли поглазеть на съемки. Так что похвастаться достижениями было не перед кем, и я чуть-чуть огорчилась — но так, самую капельку.

Съемки закончились незадолго до обеда.

Бросив съемочной группе «Сае онара» («До свидания» по-японски), начинающая актриса и ее подруга величественно удалились.

Слезы для Спящей красавицы

Когда парни не появились и к обеду, это заметила даже Пуля.

— Так… — нахмурилась она, увидев наполовину пустой столик. — Значит, вчерашние коктейли были не совсем детскими.

— Нет-нет, — замотала головой Танюсик. — С коктейлями все было нормально, честное слово.

— Не верю, — отрезала Пуля и вышла из столовой.

Мы последовали за ней — нам тоже было интересно, что приключилось с собратьями-мушкетерами. Неужели Пуля права, и они вчера нахимичили с коктейлями?

Парни были в каюте, но картина, открывшаяся нашим глазам, была ужасна. Белый как мел Сеня сидел рядом с койкой, на которой лежал неподвижный, белый как мел Смыш. Из глаз Брыкалы на лицо Фродо капали огромные капли, и гигант, то и дело шмыгая носом, жалобно причитал:

— Прошу тебя, проснись, ну пожалуйста! Или хотя бы пошевелись!

Однако полурослик был недвижим. Глаза запали, вокруг рта и носа залегли синие тени, и на мгновение мне показалось, что… что…

Это было так ужасно, что я упала перед кроватью на колени и громко, во весь голос, заревела.

Излив первую порции слез, я обнаружила рядом с собой Танюсика, которая тоже рыдала, орошая Мишу слезами и безутешно приговаривая:

— Но ведь он же не умер, правда? Он же не умер?

Пули в каюте не было — наверное, побежала за врачом.

Однако врач не понадобился. Едва только мы трое, выбившись из сил, завели по новой, как лежащий на кровати покойник вдруг открыл глаза и отчетливо произнес:

— Нет, он еще не умер.

Не успели мы порадоваться неожиданному воскрешению, как появилась Пуля, которая все-таки притащила врача. Доктор выгнал нас в коридор, и вот тут уж мы получили по полной. Руководительница припомнила нам все мелкие и крупные прегрешения, пригрозила запереть в каютах до конца круиза и лишить развлечений и увольнений на берег. Почему-то она была твердо уверена, что Миша набрался, и ни за что не хотела поверить, что Фродо непьющий.