Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Страны дают своим народам больше, чем дают иностранцам. Граждане США, например, имеют право на многие формы государственного покровительства: на государственное образование, пособия по безработице, на профессиональную подготовку, социальное страхование, на государственную бесплатную медицинскую помощь в старости, продовольственные талоны и т. д., на которые иностранцы права не имеют. В сущности, люди, выступающие против более либеральной иммиграционной политики, беспокоятся о том, что вновь приехавшие в США воспользуются преимуществами социальных программ, оплаченных американскими налогоплательщиками. Но это вызывает вопрос: почему американские налогоплательщики несут перед своими нуждающимися соотечественниками большую ответственность, чем перед всеми прочими.
Некоторым людям не нравятся все формы государственной помощи, и они хотели бы свернуть государство благосостояния. Другие люди считают, что нам следует быть более щедрыми в оказании иностранной помощи людям, живущим в развивающихся странах. Но почти все признают различие между государственными пособиями нуждающимся и помощью иностранным государствам. И большинство американцев согласны с тем, что мы несем особую ответственность удовлетворять потребности наших сограждан, и эта ответственность не распространяется на другие страны мирового сообщества. Имеет ли такое различие моральное оправдание или же это просто фаворитизм, наш предрассудок? Каково в действительности моральное значение национальных границ? Если говорить с точки зрения абсолютной нужды, то миллиард людей в мире, живущих менее чем на 1 долл., в день, находятся в гораздо худшем положении, чем американские бедняки.
Ларедо в штате Техас и Хуарес в Мексике — города-соседи, разделенные рекой Рио-Гранде. Ребенок, родившийся в Ларедо, имеет права на все социальные и экономические блага, которые дает американское государство благосостояния, и, достигнув определенного возраста, имеет право искать работу по всей территории США. А ребенок, родившийся на другом берегу реки, не имеет никаких прав на все эти блага. Разумеется, этот ребенок не имеет и права пересекать реку. Ничего сами не делая, два ребенка получают совершенно разные жизненные перспективы просто благодаря факту своего рождения.
Неравенство стран осложняет дело национального сообщества. Если бы все страны обладали сопоставимыми богатствами, а каждый человек был бы гражданином той или другой страны, обязанность проявлять особую заботу о собственных гражданах не создавала бы проблемы — по крайней мере, с точки зрения справедливости. Но в мире, где между богатыми и бедными странами существуют огромные различия, требования сообщества могут противоречить требованиям справедливости. Отражением этой напряженности являются быстрые изменения, которые претерпевает вопрос об иммиграции.
Пограничные патрули
Реформа иммиграции — политическое минное поле. Пожалуй, единственным аспектом иммиграционной политики, пользующимся широкой политической поддержкой, является решение обеспечить защиту границы США с Мексикой для ограничения притока нелегальных иммигрантов. Техасские шерифы недавно изобрели новый способ использования интернета, помогающий им следить за происходящим на границе. Они установили видеокамеры в точках, где, как известно, люди нелегально переходят границу, и следят за границей в режиме реального времени на сайте. Граждане, желающие помочь в пограничном контроле, могут зайти на этот сайт и выполнять обязанности «виртуальных помощников техасской полиции». Если такие помощники видят, что кто-то пытается пересечь границу, они отправляют отчет об этом в офис шерифа, где принимают меры, иногда прибегая к помощи Пограничной службы США.
Когда я узнал о существовании этого сайта из передачи Национального государственного радио, то заинтересовался вопросом, что же мотивирует людей, сидящих за своими компьютерами и следящих за границей? Работа эта должна быть довольно утомительной и нудной, характеризующейся долгими периодами бездействия и не приносящей никакого вознаграждения.
Один репортер взял интервью у водителя грузового автофургона из Южного Техаса. Этот человек — один из десятков тысяч людей, добровольно оказывающих помощь полиции. После долгого рабочего дня водитель «приходит домой, устанавливает 180-сантиметровый, 100-килограммовый монитор перед компьютером, открывает банку „Ред Булла“… и начинает охранять свою страну». Репортер поинтересовался, по какой причине он так поступает. «Это дает мне чувство легкого превосходства, — ответил водитель. — Словно я делаю что-то для обеспечения правопорядка и для нашей страны»[347].
Возможно, это несколько странное проявление патриотизма, но оно вызывает вопрос, стоящий в центре споров об иммиграции: на каких основаниях оправдан отказ стран в приеме новых членов национального сообщества?
Наилучший довод в пользу ограничения иммиграции — общинный. Как пишет Майкл Уолцер, «суть независимости сообщества» — способность регулировать условия членства в нем, устанавливать условия приема в сообщества и исключения из него. В противном случае «было бы невозможно существование сообществ характеров, исторически устойчивых, постоянных ассоциаций мужчин и женщин, имеющих определенные взаимные обязательства и особое чувство общей жизни»[348].
Однако в богатых странах меры, ограничивающие иммиграцию, служат защите привилегий. Многие американцы опасаются, что разрешение иммиграции в США большого числа мексиканцев возложит на граждан США существенное бремя социальных услуг и снизит экономическое благосостояние людей, уже являющихся гражданами США. Неясно, оправданно ли это опасение. Но предположим, для остроты спора, что открытая иммиграция приведет к снижению уровня жизни американцев. Является ли это достаточным основанием для ограничения иммиграции? Только в том случае, если вы считаете, что на хорошую жизнь имеют право лишь те, кто родился на зажиточном берегу Рио-Гранде. Но поскольку случайности рождения не являются основой для предоставления прав, трудно понять, как можно оправдать ограничения на иммиграцию сохранением благосостояния.
Более сильный довод в пользу ограничения иммиграции — защита рабочих мест и уровня заработков неквалифицированных американских рабочих, которые наиболее уязвимы и могут быть вытеснены новыми иммигрантами, готовыми работать за меньшую заработную плату. Но этот довод возвращает нас к вопросу, который мы и пытаемся решить: почему следует защищать наиболее уязвимых работников, если это означает отказ в возможности предоставить работу приезжим из Мексики, которые еще беднее?
С позиций помощи наименее удачливым людям можно требовать открытой иммиграции. И все же даже люди, имеющие эгалитарные симпатии, колеблются одобрять такую иммиграционную политику[349]. Есть у этих колебаний моральное основание? Да, есть, но только в том случае, если мы согласны с тем, что у нас есть особые обязательства обеспечивать благосостояние наших сограждан благодаря тому, что живем одной с ними жизнью и делим одну историю. А это зависит от принятия нарративной концепции личности, утверждающей, что наша идентичность как моральных субъектов связана с сообществами, в которых мы живем. Как пишет Уолцер, «только если патриотическое чувство имеет какую-то нравственную основу; только если общинная сплоченность генерирует обязательства и общие, разделяемые членами сообщества смыслы; только если есть члены сообщества и остальные… у государственных должностных лиц должны быть какие-то причины для особой озабоченности благосостоянием „своих“ граждан… и успехом их собственной культуры и политики»[350].