Потом они носили вещи в машину, и когда та была загружена, а дом опустел, Марко грустно на него взглянул. Адель закрывала дверь ключом, а ему казалось, что там закрывают то, что так дорого и это уже никогда не выйдет наружу.

– Я готова, – произнесла она, но задумчивый взгляд Марко стер улыбку с ее лица. Она прекрасно знала: его тревожит то, о чем он молчит. Это же Марко… Он будет делать вид, что справится сам со своими проблемами. Но так ли это?

– Я тоже, – наконец кивнул он, но в машину садиться не торопился. Всю ночь Марко размышлял над тем, о чем молчал, и пришел к пониманию, что его могут арестовать и он лишится Адель… Она даже не узнает, что стало причиной… – Но, прежде чем мы поедем, я все же решил тебе рассказать, что я скрываю уже год от прессы.

Адель замерла, сердце дрогнуло от этих слов. Почему-то резко перехотелось знать, что скрывает Марко дель Боско. Возникло желание заткнуть уши и закричать. Дело не в том, что ей захочется вынести его признания в статью и стать топовым журналистом, она боялась, что правда окажется разрушительной для нее… Она не сможет жить без него…

Несмотря на все эти мысли, пришлось подойти ближе.

– Давай пройдемся до пляжа?

Марко кивнул, хорошая идея рассказывать о своих грехах, смотря на волны.

Спускаться пришлось недолго, они вышли на самый ближний пляж, радуясь тому, что он был пуст.

Сели лицом к воде, и Марко уже начал свой рассказ, когда Адель его перебила, хватая за руку:

– Я хочу, чтобы ты знал: что бы ни случилось, я люблю тебя. Что бы ты ни сделал, это никак не повлияет на мои чувства. Знай это! – Она говорила эти слова уверенно, а Марко лишь кивал. Он знал, что Адель эта информация не отпугнет, но все же. – И ты можешь полностью мне доверять, эта информация не уйдет дальше меня.

Он кивнул, кидая небольшой камень и следя за тем, как тот упал в воду:

– В Брюсселе я рассказал тебе больше чем кому-либо, но я скрыл один факт, о котором умалчиваю уже год. – Марко выдохнул и снова услышал собственные слова: «Съеду на дорожку “Альфа”».

Как он устал от них…

– После того как мы услышали хлопок, то стали тормозить самолет. Потом сигнал о пожаре в одном из двигателей стал тем, что полностью завладело моим вниманием. Мне надо было увести самолет с взлетной полосы. Это нормальная практика, я не должен загораживать ее для посадки других самолетов. И я съехал на дорожку «Альфа», которая находилась слева от нас. Просто съехал…

Марко замолчал, снова погрузившись в транс. Чтобы вывести его из этого состояния, Адель коснулась его руки:

– Я не понимаю, как это повлияло на ход всего.

Он кивнул, она не пилот, не знает тонкостей и нюансов. Надо было продолжать:

– Перед тем как самолет взлетит, нам, пилотам, дают сводку о погоде. В тот день на территории аэропорта Мальты был почти штиль. Я точно помню это, потому что выходил осматривать самолет и подметил для себя, что погода радует. Но ветер – явление непредсказуемое: сейчас его нет, а через полчаса все меняется. Когда мы набирали скорость, я не ощущал ветра, но он слегка начал дуть с юга. Это мелочь, он не был сильным. Просто легкий ветерок…

Марко уставился на камни, полностью погрузившись в тот день. Адель внимательно следила за ним, молча, давая ему договорить и еще ничего не понимая.

– Это я виновен в смерти людей, – сделал заключение он и обернулся к ней. В его глазах были жалость и сожаление. Потом он нахмурился, ненавидя себя за содеянное. – Я вырулил самолет на дорожку «Альфа», даже не подумав о ветре, а он начал свою работу против нас и времени – подул слева. Под левым крылом разлилось топливо, которое на тот момент горело. – Он выдохнул из себя весь воздух, как будто мечтая задохнуться от его нехватки. – Ветер стал причиной того, что огонь быстро распространился на хвостовую часть, моментально перешел на заднюю часть фюзеляжа и проник в салон.

Адель сидела молча, открыв рот, шокированная таким заявлением. Марко смотрел ей прямо в глаза.

– Из-за пожара произошла деформация салона, поэтому не открылся второй запасной выход по правому борту. У пассажиров оставался лишь один выход, многие из них не доходили до него и умирали в давке, но большинство жертв умерли от отравления угарным газом… Я убил их. Я убил их, потому что свернул самолет на дорожку «Альфа». – Его взгляд потух, а Адель находилась в шоке. Она молчала, но желая кинуться в его объятия и просто кричать в пустоту. Кричать не слова, а выкрикивать всю боль за Марко, которую он носил в себе целый год.

И она кинулась к нему, вставая на колени и прижимая его к себе, но все еще боясь подумать о том, что ждет его за такое!

Или стоп!

Виновен ветер!

Не Марко!

Капитан не метеоролог и не Бог, он человек, который хотел спасти всех, но получилось иначе.

– Марко, – прошептала она, отпрянув от него, и коснулась его лица, – ты не мог знать про ветер.

– Я мог предположить, я капитан и должен предугадывать разные варианты событий за считаные секунды. Я думал о самолетах, которые ожидают очередь на посадку или взлет. Но я не думал о ветре…

– Ты думал о пожаре и о пассажирах, – сквозь зубы прошептала она, – ты слишком много думал обо всем, ты пытался спасти всех и придумывал выход. Но ветер… Он – невидимка!

– Адель, как бы ты ни утешала меня, у тебя ничего не получится. Уже через несколько часов я вскрою конверт, где может оказаться повестка в суд. Целый год я старался не думать об этом, но сейчас, – он поцеловал ее руку, – мне хочется быть на свободе.

– Ты будешь на свободе, – быстро сказала она, не давая себе времени подумать о другом.

– Адель. – Марко был спокойным. Он всегда спокоен. Даже в такой ситуации, когда хочется биться в истерике и кричать на весь пляж. – Родственники жертв так не думают. Есть суд, и только ему решать, быть мне на свободе или нет.

Он держал ее за плечи, сидя на камне, а она перед ним стояла на коленях, смотря испуганными глазами.

Она не может потерять его! Вселенная не может быть такой жестокой!

– Сколько процентов на благоприятный исход?

– Я не могу