Ханна сникла на глазах — об этом она действительно не подумала. Посмотрела на Эммелин, та сочувственно пожала плечами. Дебора внимательно наблюдала за ними в зеркало, пряча довольную улыбку. Повернулась к Ханне и покачала головой:

— Да это удар в спину, милочка!

Ханна только вздохнула.

— Он убьет бедного старину Тиддлза, — продолжала Дебора. — Просто уничтожит.

— Так не говори ему, — предложила Ханна.

— Ты меня знаешь, я — человек свободных взглядов. Но не забывай о сотнях и сотнях менее щепетильных людей, которые будут страшно рады доложить обо всем Тедди, как только увидят твое имя — его имя — на этой красной пропаганде.

— Хорошо, я сообщу в издательство, что отказываюсь от места, — пробормотала Ханна.

— Милое дитя, — засмеялась Дебора. — Выкинь ты из головы эти глупости. Для тебя нет и не может быть никакой работы. Ну подумай сама: что скажут люди?

— Так ты же работаешь, — лукаво прищурилась Эммелин.

— Это совсем другое дело, крошка, — нисколько не смутившись, ответила Дебора. — Я еще не встретила своего Тедди. Как только найду подходящего мужчину — так тут же все и брошу.

— Мне нужно чем-нибудь заняться, — сказала Ханна. — Я не могу больше сидеть здесь в одиночку и ждать — вдруг кто-нибудь зайдет в гости.

— Ну разумеется, — согласилась Дебора, хватая со стола сумочку. — Никому не понравится сидеть, сложа руки. Хотя мне кажется, что в доме нашлись бы дела и поважнее, чем сидеть и ждать. Хозяйство, как известно, само себя не ведет.

— Нет, — подтвердила Ханна. — И я бы с радостью взяла на себя часть обязанностей…

— Лучше займись тем, что у тебя хорошо получается. Я это всем говорю, — посоветовала Дебора, скользнув к выходу. — Знаю! — Она придержала дверь и с торжествующей улыбкой обернулась на пороге. — Странно, как я раньше об этом не подумала! Я поговорю с мамой. Ты можешь присоединиться к ее Лиге женщин-консерваторов. Они как раз ищут добровольцев для подготовки праздника. Будешь надписывать карточки и рисовать декорации — очень творческая работа.

Ханна и Эммелин обменялись взглядами, и тут в дверях возник Бойли.

— Автомобиль за мисс Эммелин, — провозгласил он. — Поймать вам такси, мисс Дебора?

— Не беспокойтесь, Бойли, — легкомысленно отозвалась Дебора. — Я, пожалуй, пройдусь, подышу воздухом.

Бойли кивнул и вышел, чтобы проследить за погрузкой вещей.

— Нет, это просто гениально! — сияя, продолжала Дебора. — Тедди так обрадуется, что вы с мамой начали сотрудничать! — Она склонила голову и прошептала: — А я в этом случае обещаю не говорить ему ни слова о твоей глупой выходке.

Я не стану дожидаться Сильвию. Хватит. Пойду и сама найду себе чашку чая. Со сцены из усилителей рвется резкая ритмичная музыка, под нее танцуют шесть девушек. Они одеты во что-то обтягивающее, красное с черным, вроде купальников, и в высокие, до колен, черные сапоги на таких высоких каблуках, что я удивляюсь — как же они вообще двигаются. Вспоминаются танцы моей юности. «Хаммерсмит Палладион», «Ориджинал Диксиленд Джаз Банд». Эммелин любила чарльстон.

Я обхватываю пальцами подлокотник, наклоняюсь так, что локти врезаются в ребра, и изо всех сил толкаю себя вверх. Вцепляюсь в перила и стою так некоторое время, покачиваясь, потом тяжело опираюсь на трость, выпрямляюсь и жду, когда окружающее перестанет плавать перед глазами. Что за жара! Осторожно пробую палкой землю. Она влажная и мягкая после недавнего дождя, и я боюсь увязнуть. Ничего — буду наступать в следы, оставленные другими. Медленно, но верно я начинаю двигаться…

— Узнайте свою судьбу… Читаю по руке…

Терпеть не могу гадалок. Мне как-то сказали, что у меня короткая линия жизни, и плохие предчувствия мучили меня лет до семидесяти.

Я иду по своим делами и не оглядываюсь. Меня мало интересует будущее. Только прошлое.

* * *

Ханна ходила к предсказательнице в начале тысяча девятьсот двадцать первого. В среду Утром, по средам, она обычно принимала гостей. Дебора встречалась с леди Люси Дафф-Гордон в «Савое», а Тедди, как обычно, ушел на работу. К тому времени он вполне оправился от провала и походил на человека, который очнулся от кошмара и видит, что все кругом осталось по-прежнему. Однажды вечером, за ужином, он сказал Ханне, что даже не мог себе представить, как много дает профессия банкира. Не в смысле денег, тут же уточнил он, а в смысле внутреннего обогащения. Вскоре, обещал Тедди, он спросит у отца, не смогут ли они основать фонд для поддержки молодых художников. Или скульпторов. Ну или еще каких-нибудь творческих людей. Не поднимая глаз от своей тарелки, Ханна согласилась, что это будет чудесно — она давно смирилась с тем, что слова мужа сильно расходятся с делами, — и Тедди перевел разговор на нового клиента — крупного промышленника.

В то утро, как только целая стая изысканно одетых женщин покинула дом номер семнадцать, я начала убирать за ними посуду — мы только что лишились пятой горничной и пока что не нашли ей замену. В гостиной остались только Ханна, Фэнни и леди Клементина, они сидели в креслах, допивая чай. Ханна задумчиво позвякивала ложечкой о блюдце. Ей не терпелось проводить и этих гостей, хотя в тот момент я еще не знала, почему.

— Нет, серьезно, милая, — сказала леди Клементина, глядя на Ханну поверх пустой чашки. — Тебе пора задуматься о нормальной семье. Она переглянулась с Фэнни, которая с гордостью демонстрировала свой увеличившийся живот. Она ждала второго. — Дети очень укрепляют брак. Не так ли, Фэнни?

Фэнни только что в очередной раз набила рот и лишь кивнула в ответ.

— Женаты уже давно, а детей все нет, — строго сказала леди Клементина. — Люди начнут судачить.

— Вы совершенно правы, — ответила Ханна. — Но уверяю вас, тут совершенно не о чем беспокоиться.

Она сказала это так беззаботно, что у меня по спине побежали мурашки. Любому трудно признать, что у него что-то не в порядке. Но провести леди Клементину было почти невозможно. Она снова переглянулась с Фэнни, на этот раз — встревоженно.

— Надеюсь, у вас все в порядке? Там, внизу?

Сначала я решила, что она имеет в виду наши проблемы с прислугой. И поняла, о чем разговор, только когда Фэнни проглотила очередной кусок кекса и горячо добавила:

— Ты ведь можешь сходить к специальному врачу. К дамскому.

На это Ханне нечего было ответить. Нет, было, конечно. Можно было посоветовать гостьям не лезть не в свое дело, и когда-то она так бы и сделала. Но время обкатало острые углы, и Ханна промолчала. Только улыбнулась, мечтая про себя, чтобы они распрощались как можно скорее.

Проводив наконец гостей, Ханна рухнула на диван.

— Неужели? — простонала она. — Я уж думала, они никогда не уйдут.