– Я так понял, он хочет истребовать с меня долг отца, – сказал Морав-Хорт. – Хотелось бы знать, чем отец провинился перед ним? – Юноша смотрел на ярла остро и требовательно.

– Что ж, я могу объяснить… – начал было Торкелль Длинный.

Но тут послышался хриплый от ненависти голос ульфхеднара:

– Я сам ему все расскажу, когда придет время хольмганга! – Вагн по-волчьи оскалил крупные зубы.

– Ты меня убедил, – поторопился сказать ярл, чтобы успокоить грозного мага, страшного в ярости. – Надеюсь, рус, ты не будешь возражать?

Морав пожал плечами и ответил коротко:

– Не буду.

– Вот и договорились, – облегченно вздохнул Торкелль. – Так какое оружие ты предпочитаешь?

– Верните мне мой меч, – ответил юноша.

– Ты слышал? – Ярл обернулся к Вагну Окессону. – Будете сражаться на мечах.

– Мое оружие – топор! – резко бросил ульфхеднар. – Кто-нибудь хочет это оспорить?

– Нельзя нарушать закон! – сказал один из йомсвикингов; похоже, он недолюбливал мага.

– Мой закон – воля Одина! Или ты, Торир, считаешь иначе? – В голосе Вагна послышалась плохо скрытая угроза.

Торир побагровел и уже намеревался что-то ответить, явно для ульфхеднара нелицеприятное, но тут вмешался Торкелль, которому меньше всего хотелось, чтобы его военачальники переругались и устроили драку прямо на пиру.

– Успокойтесь! – рявкнул ярл, багровея. – Хорошо бы услышать мнение Морава по этому поводу. Ты не против, потомок конунгов, если твой противник будет вооружен топором, а ты – мечом?

– Мне все равно, – холодно, с надменным выражением на лице, ответил Морав-Хорт.

– Это делает тебе честь… Торир, ты доволен?

– Да… – буркнул йомсвикинг.

– Тогда, может быть, на время хольмганга ты согласишься быть поручителем[126] Морава? Ведь здесь нет ни его родни, ни друзей.

– Сочту за честь, – ответил Торир и с вызовом глянул на Вагна.

– А ты что скажешь на это? – спросил Торкелль у юноши.

– Буду весьма признателен Ториру.

– Вот и договорились. Вагн, кого ты возьмешь в поручители?

– Одина! – резко ответил ульфхеднар.

– А вот здесь твое мнение не в счет! – грубо брякнул ярл. – Отец асов будет одинаково благосклонен к вам обоим. Закон есть закон. Мы уже его нарушили, позволив тебе вооружиться на хольмганге топором, тем самым поставив твоего противника в невыгодное положение. Поэтому выбирай: или ты прямо здесь будешь объявлен побежденным, или заявишь поручителя.

– Не нужно спорить, – вмешался йомсвикинг, который сидел рядом с ульфхеднаром. – Было бы из-за чего затевать ссору… Вагн, если ты не возражаешь, прими мои услуги.

– Благодарю тебя, Эйрик, – сумрачно ответил Вагн Окессон, недовольный решением Торкелля Длинного.

Но он знал, что ярл не отступится от своего мнения ни при каких обстоятельствах, поэтому смирился…

Хольмганг, или «суд чести», назначили на послеполуденное время, решив не откладывать его до завтра. На этом настоял Вагн Окессон, который пылал жаждой мести, тем более что ему показалось, будто его унизили на тинге. Тут уж все решили пойти навстречу его желанию – ссориться с могучим ульфхеднаром не хотелось даже своенравному Торкеллю.

Мораву никогда не доводилось участвовать в подобных поединках (хотя у русов они иногда тоже случались), но отец Сигурд, словно предчувствуя, что его сыну придется драться на «суде чести», рассказал ему о правилах хольмганга, принятых у викингов. Обычно условия единоборства обговаривали непосредственно перед боем. Отказ от поединка навлекал на провинившегося серьезную кару. Его объявляли нидингом, что было равнозначно статусу изгоя. А причинение смерти на хольмганге не считалось убийством.

В древности практически не существовали законы (за редким исключением), касающиеся «суда чести», который обычно заканчивался гибелью одного из его участников. Но несколько десятков лет назад были приняты правила хольмганга – чтобы избежать бессмысленной гибели сильных, хорошо обученных воинов. А на Исланде и в племени норгов в последнее время хольманг был вообще запрещен. Но если поединка все-таки нельзя было избежать, то он велся до первой крови и заканчивался уплатой трех мер серебра победителю. Такие правила привели к тому, что появились профессиональные драчуны, которые разъезжали в поисках противника послабее, неплохо на этом зарабатывая.

Но в случае с Моравом поединок до первой крови исключался. Ульфхеднар настоял, чтобы сражение длилось до гибели одного из участников «суда чести». Торкелль Длинный, в отличие от остальных йомсвикингов, понимал мотивы Вагна и не стал ему перечить, хотя участники тинга недоумевали и терялись в догадках, чем так сильно насолил магу симпатичный воин-рус, у которого еще молоко на губах не обсохло. Зная мощь ульфхеднара, никто не сомневался в том, что Вагн Окессон раскроит юнцу голову своим знаменитым заговоренным топором.

Слово «Хольмганг» переводилось как «прогулка на остров». Викинги предпочитали устраивать поединки на мелких островах – шхерах, благо вокруг Скандинавии их было много. Это делалось главным образом для того, чтобы исключить внезапное прибытие вооруженных друзей и родственников участников поединка, которые могли затеять целое сражение. За хольмгангом обычно наблюдали только поручители, которые следили, чтобы он проходил по правилам, причем их количество было одинаковым с каждой стороны.

Конечно, не всегда удавалось уединиться именно на острове, но в любом случае викинги стремились отыскать какой-нибудь глубоко врезающийся в море мыс. Считалось, что поединок может проходить спокойно, только если его участники окружены морем, по меньшей мере с трех сторон.

Хольмганг Вагна Окессона и молодого руса вызвал огромный интерес. За ними и поручителями шла огромная толпа, благо в Йомсборге не было ни родственников ульфхеднара, ни близких Морава-Хорта. Что касается друзей, готовых в ходе поединка вступиться за одну из сторон, то у Морава в Йомсборге их не могло быть по определению, а Вагн Окессон не состоял в дружеских отношениях ни с кем из йомсвикингов, потому что был магом, которого побаивались даже самые невменяемые берсерки. К тому же он имел скверный характер, причину которого наконец узнал Торкелль Длинный – Вагн не мог забыть и простить свою невесту Рунгерд, которая благодаря своей Силе спасла от топора палача Сигурда Оборотня и сбежала вместе с ним в земли русов.

Обычно викинги выдавали девушек замуж в двенадцать-пятнадцать лет. Помолвка согласовывалась между двумя семьями и рассматривалась как объединение, предполагавшее взаимную помощь и защиту. При этом сама девушка не имела возможности что-либо сказать, тем более – перечить решению главы семьи или пойти ему. Но дерзкая Рунгерд, которая уже в свои четырнадцать лет была очень сильной вельвой, поступила по своему уразумению, преступив закон и оставив Вагна Окессона в дураках.