– А пятнадцатого июля, в день кончины Насти, вы привезли Ванду Плес, которую в недобрый час привели в клинику лечить прикус? – спросил Леня. – Думаю, девочку тоже подобрали по картотеке пациентов? Но зачем вы их убивали? Яков Сергеевич имел семью, «жена» и «дочь» шума не поднимали.

– Им приходилось постоянно принимать лекарства, – быстро нашла ответ Лизорук, – они сами умирали!

– Весьма удачно отправлялись на тот свет по определенным числам, – поморщился Макс, – в июле месяце. Странное совпадение.

Я подняла взгляд на Марфу Матвеевну:

– Женщины старели, да? Человеку свойственно меняться с годами, с течением времени никто не молодеет. Но, если учесть, что Аня Волынкина и Лора Фейн сидели взаперти на тяжелых препаратах, предполагаю, что у них день шел за месяц. Появились морщины, изменился цвет кожи, вероятно, стала пробиваться седина. А Якову Сергеевичу нужна была его Злата, молодая, интересная женщина. Ведь так?

Марфа Матвеевна сделала вид, что ничего не слышит. Но я упорно продолжала:

– А девочки стремительно росли. Баринов психически больной человек, он хотел вернуть свою семью, ему требовались тридцатипятилетняя Злата и Настя, которой исполнилось девять лет. Логичные доводы – жизнь течет, супруга стареет, а дочь превращается в юную девушку – на него не действовали. Якову Сергеевичу требовалась законсервированная ситуация. И вы это поняли, да? Поэтому и подыскивали замену жене с дочкой. Девочки растут быстро, за два года Ванда Плес и Таня Косых вытянулись, им исполнилось одиннадцать. Ваня Реутова развивалась стремительней, вот почему Галя Вербова понадобилась через год. Полагаю, какое-то время вы жили спокойно, потом понимали: необходимо организовать новую семью. Далеко за кандидатурами не бегали. Лора Фейн посещала медцентр, Лариса Ерофеева стриглась у своей подруги в салоне, там же обреталась маленькая капризница Галочка Вербова. Все девочки вас знали и спокойно садились в машину. Уж не знаю, под каким предлогом вы их туда заманивали, ну да это и неважно. Кстати, Таня Косых! Где вы подобрали ее?

Марфа Матвеевна поправила воротник элегантной светло-бежевой блузки.

– Мы случайно столкнулись на пороге магазина. Девочка выглядела несчастной, голодной, плохо одетой. Я пообещала ей обед в кафе и не обманула. Видите, я абсолютно откровенна, ни капли не утаиваю. Я поступила благородно, устроив Татьяну в отличные условия, она получила просторную комнату, игрушки, полноценное питание, любящего отца. Правда, Интернета и телевидения не было, зато работал DVD-проигрыватель с мультиками. Что еще надо ребенку?

– Только избежать смерти, – не выдержал Леонид, – или вы надеялись, что опербригада не обнаружит сарай у дома Баринова? Там целый арсенал инструментов, которыми пользуются хирурги. Вам, дипломированному врачу, ничего не стоило лишить тела рук и головы, а потом вывезти их туда, где «Лору» и «Ерофееву» найдут. И как вам, не очень крупной даме, удавалось справиться с перетаскиванием трупов?

Марфа Матвеевна посмотрела на адвоката, тот кивнул.

– Есть разные примитивные приспособления, – объяснила Лизорук, – в Европе почти все машины «Скорой помощи» ими оборудованы. У нас работают по старинке, вталкивают носилки с больным в минивэн вручную. Но можно поступить проще. Подсовываете под труп особый поддон, прикрепляете его к механизму, напоминающему лебедку, устанавливаете рельсы и просто крутите ручку. Груз сам вползает в салон. У меня большой джип, если сложить заднее сиденье, то проблем не будет. Спуск осуществляется так же, как подъем. А девочек я в кресле-каталке к месту захоронения отвозила. Видите, я ничего не скрываю, не вру. Сделайте экспертизу и поймете: я их не убивала, они умерли сами, ушли тихо, под воздействием лекарств. Но, поверьте, и Аня, и Лора были счастливы, не говоря уж о детях!

– Женщин вы переодевали, хотели, чтобы их поиски прекратили, почему же не тронули девочек? – тихо спросил Леня. – Не воспользовались той же методикой, а подбрасывали только одежду?

Марфа Матвеевна с укоризной посмотрела на Мартынова:

– Что вы такое говорите? Это же дети! Их следовало упокоить с миром, без каких-либо повреждений. Я, по-вашему, чудовище, способное изувечить мертвую девочку? Я старалась их похоронить достойно, в красивых платьях! Кстати, об окровавленной одежде! Не подумайте, что я ранила малышек. Просто пару дней кряду брала у них немного крови, безопасную для здоровья дозу, и выливала на одежду. Понимаете? Я люблю детей!

– Вопросов больше нет, – быстро сказал Макс.

– Погоди, – остановил его Мартынов, – мне нужно уточнить. «Жена» и «дочь» постоянно находились в доме Баринова? Часть времени они проводили под воздействием лекарств. Их отключали на время отсутствия Якова Сергеевича?

– Да, – кивнула Марфа, – доза была рассчитана на двенадцать часов. Я привозила Яше раз в месяц витамины для семьи, таблетки они принимали после завтрака, набор из шести пилюль. К сожалению, внезапно потребовались уколы.

– Городского телефона в коттедже нет, телевизор, Интернет также отсутствуют, окна закрыты железными ставнями, дверь стальная, со множеством запоров, участок чуть больше гектара, до ближайших соседей далеко, хоть обкричись, никто не услышит, – горько сказал Макс.

– Они не нервничали, – возразила Лизорук, – были абсолютно счастливы, послушны. Яша вечером кормил их ужином, рассказывал о своих делах. Настоящая хорошая семья.

Муж беспомощно взглянул на меня. Было понятно, что он не находит слов.

– Да, замечательные родственники, – кивнула я, – тихие-тихие! А кому внезапно потребовались уколы?

Марфа откашлялась:

– Подчеркиваю, я совершенно откровенна. И на то есть причина. Хочу, чтобы не было недопонимания. Надо правильно оценить мои помыслы. Я действовала из благих побуждений. Без семьи Яша мог очень скоро очутиться в больнице, и сомневаюсь, что он бы оттуда вышел. Я спасала Баринова и сделала счастливыми остальных. Волынкина и Лора стали обеспеченными женщинами, девочки – обрели любящего отца и материальное благополучие. Я никому не нанесла вреда. Сейчас расскажу про уколы. На Лору Фейн лекарства стали оказывать не то воздействие. В день, когда я упустила из внимания Антона Борисовича и он поехал к Яше, Лора почему-то, хотя было всего лишь девять утра, проснулась. Антон с ней, слава богу, не встретился, Яша услышал шум, выглянул из кабинета, ба! Жена стоит в прихожей, по одежде руками шарит!

Яков удивился, увел «Злату» в спальню, завершил беседу с Антоном, проводил его, а потом по телефону рассказал Марфе о визите Ремчука и о странном поведении «супруги». «Что с Ремчуком? – встревоженно говорил кардиолог. – Он нес чушь про какие-то признания! Разбудил Злату, та всегда встает в десять, она очень нервничала!»

Марфа Матвеевна примчалась в особняк и обнаружила Лору в возбужденном состоянии. Та металась по комнате, спрашивая: «Где я? Кто я? Что со мной?» Лизорук спешно сделала Фейн укол, и тут Галя спросила: «Мама поправится?» – «Конечно, солнышко, – пообещала Лизорук, – поспит немного и снова будет прежней». – «Она и вчера плакала, – вдруг сообщила Вербова, – сильно! Все ходила, по шкафам рылась. Вечером, когда папа в душ пошел, она совсем другая стала! Нашла маленькую сумочку, что-то писала. Я к ней подошла, хотела посмотреть, что мамочка делает, а она меня оттолкнула! Сказала: «Молчи! Надо отсюда бежать!» А как папочка вошел, опять добрая стала». И что мне следовало сделать?