года, когда, возвращаясь из Варшавы, посетил курорт Эльву под Юрьевом, чтобы «навестить угасающую в чахотке (лилии алой...) очаровательную жену видного эстонского лирика, с которым нас связывают, — вот уже десять лет, — дружеские отношения».

Тогдаже было написано стихотворение «Внезапная горлом кровь», включённое в сборник «Классические розы» (1931). Хотя посвящение не значилось в тексте, в каждой строке ощущалось глубокое сопереживание автора...

Врачебный прогноз был неутешительным. В марте 1931 года Северянин писал Софье Карузо: «...она в последнем градусе чахотки, эта обречённая, чуткая, изумительно красивая женщина». Постоянно общаясь с Инг, поэт и в своих длительных путешествиях поддерживал переписку с ней. Инг, в свою очередь, интересовалась событиями его жизни. Сохранилась её открытка от 1 апреля 1931 года, где, поздравляя с Пасхой, она спрашивает о случившемся во время поездки Северянина по Югославии крушении поезда.

Северянин, как сообщает Михаил Петров, подробно рассказал о катастрофе на перегоне между станциями Мостар и Яблоница в ночь на 24 января 1931 года и нарисовал положение вагона первого класса, в котором находился он с Фелиссой.

Хильда Францдорф не раз гостила в Тойле у супругов Лотаревых. В письме Августе Барановой от 5 октября 1932 года Игорь Васильевич сообщал: «На днях уехала от нас жена поэта Виснапу, пробывшая две недели...»

Последняя жена Северянина Вера Коренди вспоминала, что Инг перестала приезжать к нему в конце 1930-х годов: «Во время краткого пребывания в Таллине у нас бывал пианист Орлов, Иван Бунин, Дмитрий Смирнов (оперный певец). Часто приходил Генрих Виснапу. Он бывал всюду, но без жены — Инг. Она была закадычной подругой Ф[елиссы] М[ихайловны] и даже не входила в дом, отправляясь обратно в Тойла. Но он прожил у нас два дня вСонде, где мы оставались недолго из-за злого нрава хозяйки».

Так, год за годом, в трогательном общении Инг и Игорь прошли свой земной путь до роковой для обоих черты — 1941 года.

Глава вторая

ФЕЛИССА КРУУТ: ЛЮБОВЬ КОРОННАЯ

Расставание с Волнянской. Смерть матери

В мае 1921 года Северянин вместе с Марией Волнянской (Домбровской) ездил по эстонским докторам — ухудшилось состояние её здоровья. Лекарства не приносили облегчения. Северянин писал Августе Барановой 5 июня 1921 года: «Весь май прошёл в поездках по Эстии — по докторам, т. к. здоровье Марии Васильевны весьма расшатано за последние годы. Она всегда-то была малокровна и слаба, перенесённые же за это трёхлетье невзгоды сильно отразились на ней. Теперь мы на днях вернулись из Дерпта (я дал там попутно концерт)...»

Летом в письмах Барановой Игорь Северянин сообщал: «...с 11-го марта по 29 апр[еля) мы с М[арией] Васильевной] уезжали из Эстии — сначала были в Риге, а из Латвии проехали в Литву, где дали вечера в Ковно и Шавляве. В Ковно прожили 27 дней. Всего же за это время дали 3 вечера (1 в Риге). В январе мы уже один раз побывали в Риге, где было тогда дано 2 концерта».

Осенью 1921 года Игорь Северянин и Мария Волнянская расстались. На октябрьском закате Северянин встретил Фелиссу Круут. В письме Августе Барановой от 13 октября 1921 года Северянин признался:

«Со мной в Берлин едет эстийская поэтесса Фелисса Крут [так!], моя невеста. Она — девятнадцатилетняя очаровалка. Мария Васильевна, за семь лет не пожелавшая меня понять и ко мне приблизиться, снова одинока. Я жалею её, но виноватым себя не чувствую. Вы знаете сами, что давно уже всё шло к этому. Жить с поэтом — подвиг, на который не все способны. Поэт, пожертвовавший семью годами свободы своей во имя Любви и её не обретший, прав прекратить в конце концов принесение этой жертвы, тем более что никому она и не нужна, ибо при “нужности” была бы признательность и более бережное отношение. Я благодарен Балькис за все её положительные качества, но одно уже отрицательное — осуждение тэта — изничтожило всё хорошее».

После разрыва с Северяниным Мария Волнянская, по одним сведениям, вернулась в СССР, подругам — осталась в Ревеле и выступала в кабаре.

Время расставания с Марией Волнянской совпало с тяжёлым событием: 13 ноября 1921 года в возрасте семидесяти шести лет умерла мать Северянина Наталья Степановна Лотарева (Шеншина), последняя из родных ему людей. Она была похоронена в Тойле. Образовавшуюся пустоту помогла преодолеть только вспыхнувшая в октябре любовь к Фелиссе Круут.

Девушка-поэт

Фелисса Михайловна Круут (1902—1957) — таково русифицированное имя «милой эсточки», единственной венчанной жены поэта. Их встреча, определившая его эмигрантскую судьбу, произошла в Тойле 9 октября 1921 года. Через десять лет один из разделов книги «Классические розы» был назван в память об этом событии «9-е октября». Северянин видел Фелиссу ещё девочкой, когда в мае 1914 года снимал двухэтажную дачу в Тойле у её отца. Теперь он надеялся на собственное возрождение рядом с юной девушкой, «стихи читавшей Блока».

21 декабря 1921 года, после сорокового дня по кончине матери, состоялось венчание Игоря Северянина и Фелиссы Круут в православном Успенском соборе Тарту. Вальмар Адамс вспоминал: «Этот высокий, в долгополом чёрном сюртуке, человек с лицом цыганского барона привлекает к себе все взоры... В Эстонии он встретился с первой женщиной, с которой решил обвенчаться». По словам Юрия Шумакова, присутствовавшего на венчании Северянина и Фелиссы Круут, «шафером невесты был эстонский поэт-сатирик Аугуст Алле. Человек среднего роста, он, видимо, утомился держать венец над Фелиссой Михайловной. Ростом она была под стать высокому Северянину. Недолго думая шафер надел венец на голову невесты, “короновав” её».

Немногим ранее, очевидно занимаясь подготовкой к этому событию и озабоченный поиском денег, Северянин провёл 14 декабря 1921 года поэзоконцерт «Оазис