- Узнаешь, какой, - тихо рассмеялся плешивый. - Вон он, у стеночки сидит, тебя дожидается.

"Ну вот и началось", - с испугом подумал Сергей и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на загадочного Саню. Сердце его учащенно забилось, и чем больше он старался взять себя в руки, тем хуже у него это получалось. От волнения Калистратов почувствовал, что сильно хочет пить и облизнул пересохшие губы.

- А нельзя до утра? - невольно выдав волнение, спросил он.

- Тебя же Саня ждет, - улыбаясь беззубым ртом, ответил плешивый и пожал плечами, давая понять, что от него, мелкой сошки, ничего не зависит. Сергей хотел было уже встать, но здесь произошло нечто совершенно неожиданное - сосед, бритый здоровяк шириной с матрас, на котором он все время лежал, вдруг приподнял голову и, обращаясь к доброжелателю, в полный голос проговорил:

- Вали отсюда. Еще раз подползешь, башку откручу и забью в парашу.

- Да меня Саня послал, - быстро посмотрев на своего хозяина, испугался плешивый. Он встал с четверенек, отошел на безопасное расстояние и, не зная, что делать дальше, остановился точно посредине между Саней и бритоголовым бугаем.

- Завтра разберемся. А ты лежи, - приказал сосед Калистратову и едва слышно, скорее сам себе прошептал: - Даже говно не снится. Как в могиле.

После этого Сергей не менее часа, с замиранием сердца, ждал развязки, но незаметно для себя уснул и проснулся только когда охранник постучал в дверь и крикнул: "Подъем!" Какое-то время Калистратов лежал с закрытыми глазами, а когда открыл их, то не поверил, что наступило утро следующего дня. В камере было так же сумрачно и безнадежно мерзко, подследственные, словно привидения, по-очереди лениво сползали с нар, отмечались у параши, а затем снова забивались в свои темные углы. Никто друг с другом почти не разговаривал, все выглядели вялыми, пришибленными и совершенно не походили на грабителей и убийц. Собранные в одной душегубке, эти люди как-будто лишились своей зловещей сущности, которая отличала их от обычных законопослушных граждан. Сейчас они больше напоминали солдат-первогодок после долгожданного отбоя - день прошел, до дембеля далеко, можно лечь и хотя бы не на долго забыться. Правда, здесь день только начинался, и ничего хорошего от него не ждал ни один из обитателей этого своеобразного чистилища.

На допросы начали вызывать почти сразу после завтрака. Сергей отказался есть жидкую пшеничную кашу, он лишь выпил теплый сладковатый чай с сильным химическим привкусом и до самого вызова ждал продолжения ночной истории. Но её главные участники словно позабыли о ней или делали вид, что несколько часов назад ничего не произошло. Это вполне устраивало Калистратова, хотя он нисколько не сомневался, что днем ли, вечером ли, а может и ночью знакомство с Саней обязательно состоится.

Заключенных по одному уводили, и некоторые исчезали надолго, но просторнее в каменном пенале от этого не становилось. Пришла очередь и соседа Сергея, имени которого он так и не узнал. После его ухода Калистратов лег на спину, закинул руки за голову и попытался уснуть, но не успел. Вскоре он услышал рядом с собой тихое шлепанье босых ног, открыл глаза и увидел здорового мужика с могучей волосатой грудью. Тот разглядывал Сергея как неодушевленный предмет или случайную покупку. Он словно бы изучал, насколько лежащая перед ним вещь прочна и добротна. При этом незнакомец несколько удивленно и как-то очень страшно улыбался.

- Свиридов, - едва слышно проговорил он и перевел взгляд на грязные пальцы своих ног. - Я тебя звал, звал...

"Ну вот он и Саня", - с тоской подумал Калистратов, но позы не поменял, стараясь хоть как-то соответствовать своей зловещей кличке. Именно в этот момент дверь снова раскрылась, и, не заглядывая внутрь, охранник гаркнул:

- Калистратов, на допрос.

- Нет таких, - ответил кто-то с верхних нар. - Камеры перепутал. Закусывать надо, когда пьешь.

- Это меня! - даже не пытаясь скрыть радость, выпалил Сергей и, забыв о боли, быстро вскочил на ноги. Ему пришлось обходить опешившего Саню, который не сразу сообразил, что это не розыгрыш, и Свиридов с Калистратовым действительно одно лицо. Саня лишь попытался схватить ускользающую жертву за воротник, но Сергей ловко поднырнул под его руку и буквально выпрыгнул из камеры.

По дороге в кабинет следователя Калистратов ломал голову, как избежать уже неминуемой разборки с Саней. Надеяться на защиту соседа было бессмысленно - Сергея могли отделать в его отсутствие, за какие-нибудь несколько минут. "Ну и пусть, - едва не расплакавшись, подумал Калистратов. - Чему бывать, того не миновать. Пропади все пропадом!"

Горбунов с утра выглядел мрачным и взъерошенным. Он сидел нахохлившись, перебирал какие-то листочки и на тихое приветсвие Калистратова не ответил, будто не слышал. Когда Сергей сел перед ним на стул, он задержал на нем отсутствующий взгляд, поморщился и снова надолго уткнулся в бумаги.

Калистратов находился в следственном изоляторе каких-нибудь несколько часов, а ему казалось, что он здесь прожил по меньшей мере месяца три. После душного каменного склепа, где он провел ночь, светлый, хорошо проветренный кабинет следователя вполне тянул на вестибюль курортной гостиницы, тем более, что Горбунов не трогал Сергея, и он мог спокойно наслаждаться относительным покоем. Калистратов с удовольствием посмотрел в окно и с удивлением заметил, что небо не просто голубого цвета, оно было невиданно голубым, каким-то осязаемо прохладным и мягким, словно после ареста у Сергея изменилось зрение или на Земле произошло что-то из ряда вон выходящее.

Пронзительно зазвонил телефон, и следователь довольно долго с кем-то разговаривал, стараясь при подследственном изъясняться эзоповым языком. Положив трубку, Горбунов, наконец, обратил внимание на Калистратова.

- Значит, говоришь, банк "Золотой рассвет" взяли? - мрачно проговорил он.

- Да, - ответил Сергей и пожал плечами.

- А почему в банке об этом ничего не знают? - отведя взгляд, спросил Горбунов. - Ничего у них не пропадало, никто никого газом не травил. Заместитель директора банка отдыхает в Сочи.

- Я же там работал, - изумленно проговорил Калистратов. Невероятное известие, которое сообщил следователь, потрясло Сергея и первое, что ему пришло в голову, это воспользоваться случаем и отказаться от своих показаний.

- Я понимаю, когда человек скрывает преступление, - задумчиво проговорил Горбунов. - Понимаю, когда он на себя