Столкновение зубов. Руки ощупывали каждый сантиметр, куда только могли дотянуться.

Мы пожирали друг друга, словно прошло не две недели, а два года.

Я сжал ее ягодицы и прикусил нижнюю губу в наказание за потраченное впустую время, которое мы могли бы провести вместе. За то, что возомнила, будто ее слова смогут заставить меня от нее отказаться, хотя она единственное, чего я когда-либо желал.

Даже если в запале я сделал глупость и ушел, я всегда нашел бы дорогу обратно.

– Прости, – страстно прошептала Бриджит. – За то, что наговорила в больнице. Я не хочу выходить за Стефана, и я не…

– Знаю. – Я провел ладонью по ее спине, по разгоряченной плоти и прохладному шелку, и ее снова охватила легкая дрожь. – Прости, что ушел.

Меня сковало раскаяние. Наша разлука – в равной степени и моя вина. Я должен был остаться. Сражаться отчаяннее.

С другой стороны, ей требовалось личное пространство, чтобы разобраться в себе. Приступ дедушки еще был свеж в ее памяти, и в тот день она бы не изменила своего решения.

– Я думал, ты не придешь. – Моя рука задержалась на ее пояснице. – Напомни мне убить Маркуса, когда увижу его в следующий раз.

Она хихикнула.

– Договорились. – Бриджит вздернула подбородок, встретившись со мной взглядом. – Я… – Казалось, она обдумывает следующие слова. – Как ты сюда попал? Если бы тебя кто-то увидел…

– Никто бы меня не увидел. Я «морской котик», помнишь? – протянул я. – И вполне способен пробраться мимо нескольких дворцовых охранников.

Она закатила глаза, и я улыбнулся ее веселому раздражению – такому знакомому. Черт, я скучал по ней. По этому. По нам.

– А Бут?

– Я чуть ли не до смерти напугал беднягу, заявившись к нему домой, но я бываю весьма убедительным.

Потребовалось даже меньше убедительности, чем я рассчитывал. По словам Бута, после больницы Бриджит совсем раскисла, и он надеялся, свидание со мной ей поможет. Он не был дураком – и догадался, что между нами действительно все серьезно.

Бут мог потерять работу, если бы кто-нибудь узнал, что он передал Бриджит мое письмо, но он все равно пошел на риск.

Я должен этому парню холодное пиво и хороший бифштекс.

– Не ожидала, что после случившегося ты выйдешь на связь, – сказала Бриджит. – Я думала, ты обиделся. Думала… – она тяжело сглотнула, – …ты уехал.

– Я уезжал. Пришлось покинуть страну, чтобы получить новую визу, – пояснил я, когда ее брови взлетели вверх. – Туристическую, на полгода. – Я ухмыльнулся. – Нужно срочно купить футболку с надписью «Я люблю Эльдорру».

По ее губам скользнула легчайшая улыбка.

– Значит, ты останешься на полгода? – Слова прозвучали с облегчением и грустью одновременно.

Полгода – долгий срок, но нам его точно не хватит.

– Нет, принцесса. Я останусь, пока ты здесь.

Глаза Бриджит вспыхнули от восторга, но потом она снова насторожилась.

– Но почему… и как…

– Я разберусь как. А касательно почему… – Я сильнее прижал ее к себе. – Я тебя не брошу. Если ты в Эльдорре, то и я в Эльдорре. Если ты в Антарктиде, Сахаре или посреди гребаного океана, я рядом. Я твой, а ты моя, принцесса, и закон меня не удержит. Мне плевать, что написано на клочке бумаги. Если понадобится, я сожгу весь гребаный парламент.

На ее лице отразилась буря эмоций.

– Рис…

– Я серьезно.

– Знаю. И видимо, со мной что-то не так, потому что меня еще никогда так не привлекала перспектива поджога. – Ее мимолетная улыбка исчезла. – Но мне нужно тебе кое-что сказать. Несколько новостей.

Ее тон насторожил меня.

– Хорошо.

– Забавно, что ты сказал о сожжении парламента. У меня есть идея… не сжигать его физически, – поспешно добавила она, когда мои брови поползли вверх. – Но есть надежда отменить закон до того, как Стефан сделает предложение.

Зверь в моей груди зарычал при упоминании его имени. План Андреаса не решал краткосрочной проблемы помолвки Бриджит и Стефана – а проблема будет краткосрочной, – но с ней я разберусь сам. Бриджит никогда не наденет на палец кольцо, подаренное другим мужчиной.

– Только я не знаю, справлюсь ли. – В ее взгляде мелькнула нерешительность. – Это не совсем честно.

– Что именно?

Щеки Бриджит окрасил румянец, она выпрямилась и сказала:

– Шантажировать министров, чтобы они рассмотрели предложение и проголосовали за отмену.

Одну чертову секундочку.

– Повтори.

Она повторила:

– Как я сказала, не самая честная стратегия, но…

Я сдавленно хмыкнул. Она нахмурились:

– Что?

– Ты говорила с Андреасом?

Если нет, то ситуация слишком иронична.

Бриджит нахмурилась еще сильнее.

– Нет. Зачем говорить об этом с Андреасом? Он хочет украсть корону.

Вовсе нет. Мы с Андреасом провели немало времени, обдумывая план, и, хотя я по-прежнему совершенно ему не доверял, я знал: корона его не интересует. Ему слишком нравилась беззаботная жизнь принца без обязательств.

– У него похожая идея, но только касательно Эрхолла, а не всего парламента. – Я ухмыльнулся. – Ты всегда стремилась к самым высоким достижениям.

– Почему ты общаешься с… – Бриджит сделала большие глаза. – Ты знаешь.

Настал мой черед удивляться. Как она… И тут меня осенило. Компромат на Эрхолла. Должно быть, у нее есть информация обо мне и Андреасе.

Но сначала я решил убедиться, что мы говорим об одном и том же. Я собирался раскрыть свое происхождение; просто не хотел шокировать ее внезапной сенсацией, если вдруг ошибаюсь.

– Я знаю про Андреаса. – Я пристально наблюдал за ней. – Что он…

Между нами повисла напряженная тишина.

– Твой брат.

– Мой брат.

Мы произнесли это одновременно. Мой секрет раскрыт.

После тридцати четырех лет без семьи – свою мать я семьей почти не считал – было странно осознавать, что у меня есть брат.

– Значит, это правда. – Бриджит глубоко вздохнула, отходя от шока. – Как ты узнал?

– Кристиан провел расследование и рассказал мне. Я пошел к Андреасу.

Я рассказал ей о случившемся в его таунхаусе и о плане Андреаса шантажировать Эрхолла информацией обо мне. Эрхолл не мог допустить скандала перед выборами, а давно потерянное дитя случайной любви точно попадало под это определение.

– Немного пугает, что мне пришла в голову такая же идея, как и двоюродному брату. – Я видел, как в голове Бриджит крутятся шестеренки, пока она переваривает информацию. – Ты уверен, что ему можно доверять?

– Нет, но у нас есть рычаг воздействия. Он не хочет, чтобы кто-то узнал об отцовстве Эрхолла, иначе…

– …он может потерять королевский статус, – закончила Бриджит. – Для него это хуже смерти.

– Ага.

Хреновая ситуация. Я терпеть не мог подобные игры – а мы оказались в самой запутанной паутине политических игр и интриг. Еще мне не нравилась идея с шантажом, но если нужно, то я готов.

В