Пусть и тыл глубокий, а все ж режим, военное положение и прочее…

Головная боль – бензин. Грузовик при всех его достоинствах кушал двадцать семь литров на сто кэмэ. А дозаправиться негде, с топливом напряженка. Только по талонам или у спекулянтов втридорога.

В поисках топлива приходилось делать крюки, уходить с прямого маршрута. Все это замедляло группу, но не очень. Грузовик пер вперед, мотор работал как часы, что еще нужно в дороге? Только отсутствие дорожных приключений. Которые могут плавно перейти в дорожные проблемы, а то и в катастрофы.

…Первоначально они и не планировали сворачивать с прямого маршрута. Но когда стрелка указателя наполненности бака поползла к красной зоне, Титов вынужденно скомандовал «поворот».

Слева от трассы, в сорока километрах был Нокрасо, региональный центр, он же транспортный узел, он же – штаб-квартира ВООК (Второго Особого Оперативного Командования), местного аналога земных военных округов. До войны ВООК «держал» половину центрально-южного направления, имея в подчинение две армии, корпус, особую маневренную группу и сколько-то там отдельных бригад, полков, батальонов.

Сейчас от былого богатства уцелело совсем немного: оперативное управление, войска прикрытия границ (три растянутых сверх всякой меры пехотных полка), маневренная группа (конный полк, артдивизион, мотопехотный батальон) и авиаэскадрилью в составе двенадцати устаревших самолетов.

Разумеется, и военных в Нокрасо кот наплакал. Однако для землян соваться в этот город все равно не с руки. Но раз надо…

– Бензин и информация, – определил цель Титов. – С машиной Медведев, Шердин, Бойченко. Остальные на поиск. Выход на связь каждый час. Минимум контактов с полицией и военными. В случае обострения действовать по обстановке. Что я забыл?

– Место сбора по тревоге? – подсказал Сорокин.

– У почтамта. Вопросы?…

Вопросов не было.

– Если бензина не найдем, то будем думать, где украсть.

И машина пошла к Нокрасо…

Странности начались буквально с первых метров. На перекрестках полицейские, причем при полном параде. То есть в светло-серой форме, в надраенных сапогах и в фуражках с большой кокардой.

Бойченко свернул с центральной улицы влево, проскочил пару перекрестков и сбавил скорость. Титов, глядя на карту, прикидывал, где найти тихое местечко и осмотреться. На второстепенных улицах полицейских меньше, однако, и здесь мелькали фуражки.

– Что, черт возьми, происходит? – недоумевал Бойченко.

– Ну уж не нас встречают! Либо праздник, либо событие какое. Давай налево, к скверу.

Леонид послушно повернул руль.

– Кстати, заметил, машин мало?

– Заметил.

Титов заметил не только это. А еще и избыток населения на улицах. И это среди рабочего дня! Сплошные загадки.

– Чует мое сердце, не вовремя мы заехали в город, – вздохнул Леонид. – Как бы не попасть в оборот!

– Не каркай! – осадил его Титов. – Хотя ты прав. Но кто знал?

Машина прошла еще один перекресток, на этот раз без полицейского, и свернула к скверу. Бойченко остановил грузовик возле больших клумб и заглушил двигатель.

– Приехали.

Титов внес коррективы в план.

– Переодеваемся в гражданское. Надо узнать, что происходит. Предельная осторожность и внимание! Все, расходимся…

Причину странной активности полиции и избыток народа на улицах выяснили быстро. Один из прохожих – мужик средних лет с каким-то значком на лацкане пиджака – удивленно взглянул на Титова и скороговоркой пояснил:

– Приезжает Лесторка. Будет выступать по поводу последних событий.

О каких событиях идет речь Титов спрашивать не стал, дабы не выглядеть полным идиотом. И так мужик смотрит, как на ненормального. Видимо, приезд этого самого Лесторки и связанные с ним события известны даже детям. А земляне, проведшие эти дни в делах, за происходящим вообще не следили.

Пробел в информации помогли восполнить газеты, продаваемые в киосках и шустрыми мальчишками. Титов развернул сложенную вчетверо газету и увидел на первой странице набранные крупным шрифтом заголовки.

«Матаман объявил войну Шелагии!», «Юграта готова поддержать Шелагию!», «Заявление главы правительства Сарн-Хоста!».

И как апофеоз – «Прибытие лидера партии консерваторов Франтиша Лесторки в Нокрасо». Чуть ниже добавлено: «Ожидается, что Лесторка озвучит позицию партии консерваторов относительно ситуации на юге континента и начавшейся войны».

В центре страницы большое фото самого Лесторки. Зрелый мужчина представительного вида с импозантной сединой на висках, уверенным взглядом и волевым подбородком.

Титов пробежал глазами по тексту и посмотрел на Сорокина.

– А какое сегодня число?

– В левом углу, – подсказал тот.

В левом верхнем углу было написано: «Баланар, 23». То есть первый месяц лета, двадцать третий день.

– Черт возьми! – протянул Титов, складывая газету. – Это же дата начала войны на юге! Матаман, Шелагия, а чуть позже и Юграта.

– Да уж, сейчас начнется! – хмыкнул Бигмер. – Шелагия вступила в войну, а мы как раз туда собрались. А Цударес в семидесяти километрах от границы!

Титов мысленно выругался и стал вспоминать все, что знал о мировой войне, впоследствии приведшей к глобальным изменениям политической обстановки на Достее.

…Сервиан – самая большая страна на планете – традиционно имела множество врагов. И в силу географического расположения, и в силу политического расклада. Среди немногочисленных, а главное, постоянных друзей всегда выступала Шелагия. Небольшое государство, однако, вполне самостоятельное и довольно сильное.

Дружба тянулась через века и, в независимости от того, кто правил странами, только крепла. Редкий случай в политике, но вполне реальный. Шелагия обеспечивала безопасность южного направления Сервиана.

Так же традиционно с Шелагией враждовал Матаман, восточный сосед. А Матаман пользовался поддержкой Сарн-Хоста, лидера южно-нотаретского региона. Здесь и пограничные конфликты, и войны, и территориальные споры.

Ближайшие соседи Сервиана, Шелагии, Матамана – страны западного Нотарета и восточного региона. С ними Сервиан в разные века то дружил, то враждовал, то держал нейтралитет.

К концу тридцатых готов десятого века политическая ситуация в мире изрядно накалилась. Экономические проблемы, ошибки политической верхушки, желание некоторых стран поправить свои далеко не блестящие дела войной. А также стремление некоторых сильных государств (в первую очередь Рекастана) навязать свою волю остальным.

Все началось с гражданской войны в Сервиане. Страна, во многом определявшая политику на континенте, да и в мире, погрязла в пучине междоусобиц.