— Что и попытаемся сделать. Но пока остановимся. Я хочу знать мнение каждого по озвученным этапам боевой работы. Мамай?!

Командир первой «двойки» сказал:

— В принципе выполнимо! Рискованно, но выполнимо!

Вьюжин перевел взгляд на капитана Буракова:

— Бурлак?

— Лебедь с Гончаровым попадают в хреновое положение. По сути, спустившись на тросах, они превращаются в открытую мишень для боевиков. И как быстро они ни действуй, как эффективно мы их ни прикрывай со дна ущелья и хребтов, риск их поражения не уменьшается. Считаю, нельзя вывешивать Лебедя с Гончаром над бандой! Завалят их духи. Одного раненого урода или того же Халима, которого мы не должны задеть, хватит для того, чтобы подстрелить ребят, висящих или поднимающихся на тросах.

Лебеденко сказал:

— Командир, а Бурлак прав! Рубанут нас духи, как куропаток безмозглых. Ну, завалим мы с Гончаром по пять рыл, как только достигнем расстояния возможности применения «валов», и все? Большего сделать не сможем. Не хватит времени. Не будут же моджахеды пялиться на нас, пока мы с Гончаровым всаживаем им по очереди пули в черепа? Они откроют ответный огонь. И конец нам с Гончаром! Никакой экстренный подъем и бронезащита не помогут. Срежут, как пить дать.

Вьюжин обернулся к Дубову:

— Дуб?

Прапорщик пожал плечами:

— А что Дуб? Я как бы в стороне. Свою задачу выполню. Духов, что рванут к плато, положу без проблем. Надо будет, и Халима возьму. А вот с Андрюхой и Саней действительно хрень получается. Подставляем мы их по полной программе, практически лишая шанса выжить!

Вьюжин кивнул, перевел взгляд на Бутко:

— Что ты скажешь, Жора?

— Что я скажу? То же, что и остальные. Нельзя так рисковать Лебеденко и Гончаровым!

— Ясно!

Командир группы покачал головой:

— Значит, этот план отпадает!

Ему неожиданно возразил Лебеденко:

— Ну почему отпадает? План нормальный, только его надо скорректировать!

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что обстрел духов следует провести не поэтапно, а одновременно с Мамаем и Бурлаком, это отвлечет на секунды внимание от склонов. И не поднимать нас с Гончаровым, а опустить до конца, до дна! Там камни, за ними мы укроемся и продолжим бой! А с хребтов, да и то при необходимости, остается лишь отсечь нас от тех, кто пойдет напролом к подножиям склонов.

Бураков воскликнул:

— А что? Это идея! В случае спуска духи не успеют сориентироваться и не будут иметь висящие мишени. Лебедь прав.

Вьюжин повеселел:

— Так! Значит, спускаем стрелков верхнего обстрела?

Гончаров добавил:

— И не прекращаем спуск. Мы с Лебедем сможем отработать часть банды и в движении, лишь бы троса спускались плавно, без дерганий! А на крайняк возьмем с Андрюхой дымовые шашки. Если какой сбой, задымим склоны. Тоже лишив духов возможности прицельно бить по нас!

Командир группы спросил:

— Значит, план с уточнением Лебеденко и Гончарова принимаем к исполнению?

Офицеры ответили утвердительно.

Вьюжин сказал:

— С этим понятно. Действуем по принятому плану. Но это еще не все. Теперь вопрос с захватом Халима! Допустим, он остается с тройкой охранников и решает уйти, что вполне логично. Куда и как он рванет?

Лебеденко произнес:

— Ясно куда, назад к плато. На Дубова!

— Да? А ты бы сам рванул назад? Прекрасно понимая, что спецназ не оставит тыл неприкрытым?

— Но не вперед же ему рвать? На пулемет Мамая?

— А почему нет? Он знает, что его, Дикого, мы попытаемся взять живым! А также то, что за позицией пулеметного расчета мы никого держать не будем. Как и стрелять в спину. С рельефом местности Дикой знаком. Всех лошадей мы не завалим. Вскочит на коня и вместе с оставшимися охранниками ломанется к границе. Ему-то и надо преодолеть всего километр, чтобы потом перемахнуть один из перевалов и скрыться в лесу. То, что пулемет срежет его сопровождение, Халиму плевать. Главное, ублюдок сразу сообразит, что немедленно организовать преследование мы не сможем. Поэтому, ребята, в случае отстрела охраны Халима он рванет на юг. Потому как назад ему пути нет. А посему Мамаеву действовать предстоит с Бураковым только на начальном этапе акции. Как накроем огнем банду, тебе, Бурлак, — Вьюжин посмотрел на капитана, — следует отойти глубже в ущелье и закрыть путь Халиму к спасательным зеленым склонам ущелья, что южнее нашего квадрата. Мамаю отсечь оставшееся в живых охранение, а тебе, Юра, предстоит брать Дикого!

Бураков спокойно ответил:

— Брать, так брать! Возьму, какие проблемы? Только не обещаю, что не отделаю от души ублюдка перед тем, как накинуть на его лапы наручники.

Лебеденко воскликнул:

— Эх, жаль, не мне брать Дикого! Уж я бы пригрел его по всем правилам боевого искусства! Хирурги каждую кость ему, пидору, на спицы сажали бы! А жрал бы он, падла, не меньше месяца через трубочку. И ссал бы кровью…

Вьюжин прервал старшего лейтенанта:

— Помечтал? И хватит! Все! Если ни у кого больше нет вопросов, слушай боевой приказ!

Офицеры встали. Командир группы четким голосом отдал приказ на захват террориста Халима Дикого и тотальную ликвидацию отряда его сопровождения, добавив:

— Приказ принимает силу закона и распространяется на случай, если банда Халима пойдет по ущелью Ворона. Если же маршрут выхода Халима к границе будет иным, то и группа начинает действовать по обстановке, но с той же задачей. А сейчас офицерам начать выдвижение к обозначенным позициям и приступить к подготовке акции. Связь со мной поддерживать постоянно! Разойдись!

Бойцы «Стрелы» приступили к выполнению приказа. У Вьюжина остались сомнения насчет выбора Халимом маршрута отхода к границе, но они отпадут. Сразу после того, как в 4 утра следующего дня его на связь вызовет «След» — бойцы группы слежения за отрядом Дикого. А пока Вьюжин сомневался, хотя интуиция подсказывала — нет у Халима и Абдулло причин менять что-то в плане переправки Дикого в Афганистан.

Отпустив офицеров, майор вызвал командира отряда. Клинков внимательно выслушал принятое Вьюжиным решение по нейтрализации банды Халима и захвата террориста, признал план рискованным, но утвердил его, высказывая тем самым наивысшую степень доверия и признания профессионализма своих подчиненных. Клинков также сообщил, что и его план по Абдулло утвержден вышестоящим командованием и лично генерал-лейтенантом Шаповаловым, на которого, по обыкновению, сам Верховный возложил ответственность за операцию в горах Бадахшана! После чего спецы договорились без экстренной необходимости до начала активных действий группы «Стрела» связью не пользоваться. Не отвлекаться от подготовки операции. И Вьюжину осталось ждать докладов с места обустройства позиций. Даже Лебеденко не доставал своего командира репликами. Он установил в нужном месте лебедку, проверил ее работу в разных скоростных режимах на контрольной гире. А затем долго смотрел вниз, прокручивая в голове все варианты вероятного развития событий при штурме со скалы. Он рисковал жизнью и понимал это. После лебедки занялся бесшумным автоматом. Вьюжин не мешал ему. Он также думал. Думал о том, а все ли предусмотрел, дабы выполнить задачу и не допустить потерь среди подчиненных. Ведь майор отвечал не только за свою жизнь. За нее он меньше всего беспокоился.