— Нечего смотреть мне под платье, любопытный ублюдок! За это надо платить!

— Этот несчастный сукин сын мертв как бревно, — заметил человек, стоявший на коленях рядом с мужчиной, которого вышвырнули из «Розы пустыни». Какая-то женщина завизжала.

Приближались сирены: они тоже визжали. Я заметил еще одну женщину, которая подходила ко мне во время моей прогулки по Гринвилл-авеню. Рыжеволосую, в капри. Махнул ей рукой. Она коснулась груди, как бы спрашивая: «Кто, я?» — и я кивнул: «Да, ты».

— Прижимайте носовой платок к ране, — попросил я ее. — Попытайтесь остановить кровь. Мне надо идти.

Она понимающе улыбнулась.

— Не хочешь дожидаться копов?

— Не в этом дело. Я не знаю этих людей. Просто проходил мимо.

Рыжеволосая присела рядом с сыплющей ругательствами девушкой, прижала к ране уже мокрый от крови носовой платок.

— Сладенький, мы тут все такие.

В ту ночь я не смог уснуть. Только начинал засыпать, как видел лоснящееся от пота, самодовольное лицо Рэя Мака Джонсона, сваливающего вину за две тысячи лет рабства, убийств и эксплуатации на подростка, который с интересом разглядывал причиндалы отца. Я просыпался, как от удара, устраивался поудобнее, начинал засыпать… и видел коротышку с расстегнутой ширинкой, сующего в ухо дуло спрятанного под рубашкой пистолета. Ты этого хочешь, Линда? Последний выброс раздражения перед долгим сном. И я просыпался снова. В следующий раз меня будили мужчины, приехавшие на черном седане, которые бросали бензиновую бомбу в окно моего дома в Сансет-Пойнт: таким нехитрым способом Эдуардо Гутиеррес пытался избавиться от янки из Янкиленда. Почему? Потому что не любил проигрывать по-крупному, вот и все. Для него такой повод казался более чем достаточным.

Наконец я сдался и сел у окна рядом с гудящим кондиционером. В Мэне ночная температура уже опускалась достаточно низко, чтобы зеленый цвет листьев начал меняться, но здесь, в Далласе, она составляла семьдесят пять градусов[88]в половине третьего ночи. Плюс влажность.

— Даллас, Дерри, — произнес я, глядя на молчаливо-пустынную Торговую улицу. Кирпичного куба Хранилища учебников я из окна не видел, но здание находилось неподалеку. Дойти не составляло труда.

— Дерри, Даллас.

Каждое название состояло из двух слогов с удвоенной буквой посередине, словно сухая палка, переломленная о колено. Я не мог оставаться здесь. Еще тридцать месяцев в Большом Д свели бы меня с ума. Сколько пройдет времени, прежде чем я начну видеть на стенах граффити на манер «Я СКОРО УБЬЮ СВОЮ МАТЬ»? Или замечу вуду-Иисуса, плывущего по реке Тринити? Форт-Уорт, возможно, подошел бы мне больше, но Форт-Уорт находился слишком близко к Далласу.

Почему я должен обосноваться в одном из этих городов?

Мысль эта пришла ко мне в начале четвертого утра и показалась откровением. Я ездил на прекрасном автомобиле — в который, если по-честному, влюбился, — а в центральном Техасе хватало отличных дорог, и многие из них только недавно построили. В начале двадцать первого столетия здесь наверняка были пробки, однако в шестидесятом году шоссе выглядели на удивление пустынными. Ограничения скорости существовали, но их не навязывали. В Техасе даже дорожные полицейские верили, что надо вдавливать педаль в пол, чтобы двигатель заревел во всю мощь.

Я мог выбраться из-под удушающей тени, которая — я это чувствовал — накрывала город. Я мог найти городок поменьше и не такой пугающий, не дышащий ненавистью и насилием. Под ярким дневным светом можно было сказать себе, что все это выдумка, — но не в предрассветные часы. В Далласе, несомненно, жили хорошие люди, тысячи и тысячи, и они составляли подавляющее большинство, однако зла здесь тоже хватало, и иногда оно прорывалось наружу. Как у «Розы пустыни».

Я думаю, для Дерри плохие времена закончились. Так сказала Бевви-На-Ели, но я полагал, что к Далласу фраза эта не относится, потому что до худшего дня этого города оставалось еще более трех лет.

«Я буду сюда приезжать, — решил я. — Джорджу нужно тихое место для работы над книгой, однако раз уж это книга о большом городе — городе с призраками, — ему просто необходимо сюда приезжать, правда? Чтобы набирать материал».

Неудивительно, что мне потребовалось два месяца, чтобы дойти до этого: самые простые ответы зачастую легче всего упустить. Я вернулся в постель и тут же уснул.

На следующий день я катил на юг по автостраде 77. Через полтора часа уже въехал в округ Денхолм. Повернул на запад, на шоссе 109, потому что мне понравился рекламный щит на перекрестке. На нем красовался геройского вида молодой футболист в золотистом шлеме, черном свитере и золотистых рейтузах. «ЛЬВЫ ДЕНХОЛМА — ТРЕХКРАТНЫЕ ЧЕМПИОНЫ ОКРУГА! — прочитал я на щите. — ДАЕШЬ ПЕРВЕНСТВО ШТАТА В 1960! С НАМИ ДЖИМ СИЛА!»

И что это означает? — подумал я. Но разумеется, у каждой школы есть секретные знаки и сигналы. Благодаря им детки чувствуют себя единым целым.

Проехав пять миль по шоссе 109, я добрался до города Джоди. «НАСЕЛЕНИЕ 1280, — гласил щит при въезде. — ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, НЕЗНАКОМЕЦ!» На широкой, обсаженной деревьями Главной улице я заметил небольшой ресторан. На табличке в витрине прочитал: «ЛУЧШИЕ МОЛОЧНЫЕ КОКТЕЙЛИ, ЖАРЕНЫЙ КАРТОФЕЛЬ И БУРГЕРЫ ВО ВСЕМ ТЕХАСЕ!» Назывался ресторанчик «Закусочная Эла».

Само собой.

Я оставил «санлайнер» перед рестораном на одной из парковочных клеток, вошел и заказал «Вилорог-бургер». Выяснилось, что это двойной чизбургер с соусом барбекю. К нему полагались мескито-фрайс и родео-шейк, с клубничным, шоколадным или ванильным мороженым на выбор. Вилорог уступал толстобургеру, но ненамного, зато картофель оказался какой я люблю: хрустящий, солоноватый и чуть пережаренный.

Эл, точнее, Эл Стивенс, худощавый мужчина средних лет, внешне ничем не напоминал Эла Темплтона. Прическа в стиле рокабилли, тронутые сединой бандитские усы, густой техасский выговор, шляпа из газеты, сдвинутая на один глаз. Когда я спросил его, сколько стоит аренда в Джоди, он рассмеялся и ответил: «Цену будете назначать вы. Но если речь зайдет о работе, с этим у нас туго. По большей части ее можно найти только на ранчо, а вы, уж простите, на ковбоя не похожи».

— Я точно не ковбой, — подтвердил я. — Если на то пошло, больше тяну на писателя.

— Да вы что! Я мог что-то читать?

— Еще нет, — ответил я. — Я в самом начале пути. Написал примерно половину романа, и пара издателей проявила интерес. Я ищу тихое место, чтобы закончить его.

— Что ж, Джоди — тихий городок, это точно. — Эл закатил глаза. — Если речь о тишине, думаю, мы могли бы получить патент. Шумят здесь только по пятницам.

— Футбол?

— Да, сэр. Ходит весь город. В перерыве между таймами они все ревут, как львы, потом приветствуют Джима. Слышно за две мили. Довольно забавно.