Я просто устал от всего этого. Я больше ничего не могу дать. Я больше ничего не хочу брать. Мне хочется отбросить своё имя.

– Опасно даже просто взять себе имя. Ещё опаснее играть с ним в такие игры.

– Пускай.

– Разок ступив на этот путь, уже нельзя вернуться. Ты потеряешь больше, чем найдёшь.

– Пускай.

– У каждого своя ноша.

– Может быть. Но что за радость нести её без толку?

– Так ли уж без толку? – усомнился странник с юга.

– Пока я только убивал.

– Помогая другим!

– Так можно оправдать всё что угодно! Я так не хочу.

– А как ты хочешь?

– Мне надо знать, стою ли я хоть чего-то сам по себе.

– Ты видел, как растёт трава. Ты видел тени на воде и танец ветра под луной. Неужели тебе этого мало? Многие умирают, не узрев и малой толики этой красоты.

– Я видел горе, кровь и разрушения.

– Ты познал дружбу и любовь.

– Я познал разлуку и предательство.

Странник с юга покачал головой:

– С такими мыслями ты не найдёшь своего пути. Ты сам себе враг.

– Пускай так, – кивнул парень с посохом. – Но что мне теперь делать?

– Ищи того, кто враг твоего врага.

– Но ты выполнишь мою просьбу?

– Будь по-твоему.

Странник в безрукавке склонил в согласии рыжую голову и медленно растаял в воздухе. Воцарилась тишина. Тот, кого раньше звали Жуга, остался стоять, опираясь на посох, затем вздохнул, огляделся и медленно двинулся в лес, обходя седые камни.

Возле большого куста лещины он задержался, заприметив на ветке два орешка, невесть как уцелевших с осени. С минуту он молча на них смотрел, чему-то улыбаясь, сорвал их и скрылся за деревьями.

* * *

Пушистый заяц в зимней шубке вылетел стремглав на середину поляны и замер столбиком, торчком наставив уши. Вздрогнул, заслышав далёкий охотничий рог, рванул бегом и запетлял меж дерев. Шум нарастал, приближаясь. Прошла минута, другая, и вдруг из-за кустов, захлёбываясь лаем, выкатилась свора. Злые вислоухие гончие мчались быстро, летя в прыжке над мокрым снегом. Закружили меж камней безумным колесом – след здесь раздвоился – и вскоре, выбрав из двух цепочек следов одну, продолжили погоню.

Роняя снег с еловых лап, показались трое всадников.

– Заяц, Ваша Милость, – с почтением в голосе сказал один из них – немолодой высокий ловчий. Оглядел поляну и нахмурился, задержавши взор на каменных кругах.

– Заяц! – фыркнул разгорячённый скачкой дородный мужчина в богатом, шитом золотом охотничьем кафтане. Метнул на ловчего сердитый взгляд из-под косматых сдвинутых бровей. – Какого чёрта! Ни оленя, ни вепря твои глупые псы не способны поднять! Разве это охота?!

Третий всадник – самый молодой и тяжелее всех нагруженный – почёл за благо промолчать.

– День только начался, пан Владислав… – Ловчий виновато развёл руками и поднял рог, висящий на ремне. – Отозвать собак?

– Чёрт с ними, – буркнул тот. – Какая-никакая, всё пожива. Поехали… Эге! – Он вдруг остановился посреди поляны. – А это что за след?

– Похоже, человек… – несколько неуверенно сказал ловчий, наклонился к истоптанному снегу и двинул коня на край поляны.

– Какой человек? Что он делает в моём лесу? Откуда?!

– Вся челядь погналась за той лисой, мой граф, – подал свой голос юный оруженосец, – так что этот точно не из наших.

– Собаки взяли его след! – воскликнул удивлённо ловчий.

– Отлично! – Пегие усы пана Владислава встопорщились в недоброй усмешке. Он поравнялся с ловчим и хлопнул его по плечу. – За ним!

Издалека донёсся приглушённый лай. Граф прислушался и кивнул удовлетворённо.

– Кришан! – Он обернулся к юноше. – Сзывай всех – поглядим, что за дичь нам попалась.

Оруженосец поудобнее перехватил копьё и поднял рог. Тяжёлый трубный звук гулко разнёсся в зимней тишине и замер меж ветвей. С востока ветром донесло ответный зов, и парень тронул лошадь быстрым шагом, догоняя господина.

Сорока встрепенулась, осыпая снег с ветвей, взлетела и направилась за ними – посмотреть на новую забаву.

* * *

На краю леса собаки нагнали худого рыжего парня с котомкой. Тот встал спиной к дубовому стволу и преловко отбивался посохом – одна собака дёргалась, скуля и зарывая морду в снег, другая ковыляла на трёх лапах, но остальные взяли путника в кольцо и с хриплым лаем прыгали около. Время от времени то одна, то другая бросалась вперёд и отскакивала. Полушубок странника был продран, на штанах ниже колена расплылось кровавое пятно.

Завидев эту схватку, граф рассвирепел.

– Моих собак лупить! – взревел он. – Запорю гада! Эй, Варга! Отзови псов!

Ловчий крикнул. Собаки неохотно отступили и легли на снег, ворча и огрызаясь. Сам ловчий спрыгнул с коня и занялся ушибленной псиной. Рыжеволосый парень у сосны опустил посох.

– Здоров будь, пан вельможный, – сказал он и умолк, дыша тяжело и сбивчиво.

Оруженосец тронул коня шагом и подъехал ближе, наставив на странника тяжёлое копьё.

– А ну-ка, брось дубину, смерд.

Посох упал в снег. Оруженосец Кришан спешился, воткнул копьё в снег и подошёл к незнакомцу, поигрывая плетью.

– Кто таков? Как звать?

Сказал, будто плюнул. Парень молчал, угрюмо нахмурясь.

– Отвечай, когда спрашивают! Или имя своё позабыл со страху?

Тот молчал.

– Стало быть, позабыл! – усмехнулся Кришан. – Ну а про то, что в угодьях графских промышлял, небось тоже не знаешь?

– Я не промышлял, – ответил глухо тот. Взгляд его синих глаз, колючий, как репей, задержался на графе. – А что в лес твой ненароком забрёл, так то без злого умысла…

Граф сделал знак рукой. Плеть свистнула, ударив парня по ногам, и тот невольно рухнул на колени. Кришан шагнул вперёд, схватил его за волосы и развернул лицом к себе.

– Его светлость графа Цепеша, – рявкнул он, – надлежит звать «Ваша Милость» и никак иначе! Понял, смерд?

– По… нял…

– Не слышу?!

– Понял… Ваша Милость… – процедил сквозь зубы тот.

– Так-то лучше! – усмехнулся граф Цепеш. – А ну, встань!

Рыжий медленно поднялся.

Из-за деревьев донёсся шум, и вскоре с топотом и звоном накатила кавалькада. Разгорячённые, потные, всадники закружили, сбивая снег с деревьев. Бока коней дымились паром. Один спешился, другой подъехал ближе, поднял на руках лису. Граф одобрительно кивнул и снова повернулся к страннику.

– Чей ты холоп? – спросил он.

– Ничей, – ответил хмуро тот. – Я с гор, а там не делят землю.

– Гляди – строптивый! – Граф нахмурился. – Значит, говоришь, пришлый… Чем промышляешь? Отвечай!

– Травник я.

– Вот как? Ага… Михай! Проверь его мешок.

Михай, дородный чернявый парень из тех, что подоспели позже, проворно соскочил с коня, содрал у парня с плеч котомку и по локоть запустил в неё руку. Пошарил, вынул горсть зелёной трухи, понюхал и