На прощание с бесконечной нежностью целует меня в висок. На секунду хочется забыть обо всём и передумать уходить, но я не могу. Перед глазами стоит лицо Эмбер. Я никогда себе не прощу, если мы расстанемся с ней именно так.

Оказывается, я всё ещё прекрасно помню, где её комната.

На мой осторожный стук мелодичный голос отвечает, что дверь не заперта, и я вхожу.

Эмбер стоит ко мне спиной у высокого решетчатого окна. Её чудесные волосы заплетены в толстую косу и увиты жемчужными нитями. Она зачем-то задвигает тяжёлые зелёные шторы, запирает дневной свет. Потом принимается зажигать свечи в канделябре.

- Мне просто нравится смотреть на огонь, - пожимает она плечами в ответ на мой немой вопрос. – Красиво, уютно… чувствуешь себя в безопасности. Как будто за порогом этой комнаты нет ничего.

Я набираюсь смелости и делаю шаг вперёд.

- Эмбер, мы слишком давно откладывали разговор по душам. У меня просто сердце разрывается…

- Кэти, не надо! Всё хорошо, - качает головой она и кивает на кресла. Сама элегантно опускается в одно из них. – Давай я просто расскажу тебе то, что должна, и мы расстанемся так же, как и встретились – подругами, которые желают счастья одному и тому же человеку. Не нужно всё усложнять. Я уеду с разбитым сердцем, но переполненная радости за вас двоих. Такой вот парадокс. Ну и что? Я смирилась давно. Помнишь, что сказала тебе когда-то? Не все мечты сбываются. Не всем достаются принцы на белом коне. Ну, или олене.

Я молчу. Я снова не знаю, как говорить с ней.

- Кэти, ты и так всё понимаешь. На самом деле, слова лишние, но мне хочется просто поделиться с тобой тем, что камнем лежит у меня на сердце. За что стыжусь. Спасибо, что пришла – мне и правда хотелось выговориться, но я всё не решалась. Я вообще ужасная трусиха, ты же знаешь.

Пытаюсь сказать ей, что вовсе никакая она не трусиха, но Эмбер не даёт мне вставить ни слова и продолжает.

- Я всегда ужасно тебе завидовала. С той самой первой зимы, когда мы познакомились. Ты помнишь – Рон всегда оставлял меня одну, когда был нужен тебе. Когда ты боялась гобелена. Когда ты собиралась сбежать из Замка и отправиться на таинственный обряд, а он таскал меня по всему бальному залу как куклу, лишь бы не потерять тебя из виду. Я же всё видела, всё понимала. Мне казалось глупым ревновать к маленькой девочке, но я ревновала нестерпимо. Думала, всё на моей стороне – возраст, положение, общие интересы, учёба в Эбердин с ним рядом, внешность в конце концов. Но этого оказалось недостаточно.

Она замолчала на мгновение, и я осмелилась задать давно мучавший вопрос.

- Эмбер, скажи… в ночь обряда я нашла тебя на лестнице. Зачем ты вышла? И чего испугалась?

- Зачем? Да потому что отец сказал, что я должна. Мы уже знали – я обладаю магией. Редкий дар, который скрывали ото всех. А отец мой прекрасно был осведомлён о сути обряда – возрождение древних сил, сокрытых в камне, его исцеление. Он надеялся, что если его дочь напитает своей силой Замок ледяной розы, то сможет его к себе привязать. Королевский маршал, влиятельный граф Сильверстоун всегда хотел это место, это был венец его честолюбивых устремлений. И лишь поэтому так старался… выдать меня правильно замуж.

- Но ты остановилась на лестнице? Почему?

- Я не смогла сделать тот шаг, на который ты отважилась без колебания. Мне было слишком страшно. Замок не принимал меня. Ему тоже нужна была только ты.

Эмбер невесело улыбнулась и опустила взгляд на руки, сцепленные на круглом столике, что разделял наши кресла.

- Тогда отец принялся разыгрывать другие комбинации. Специально отправил меня в Замок на следующую зиму, заставил притвориться, что я привезла весточку о странном заболевании, от которого гибли люди на пепелищах замков роз. До сих пор мне противно вспоминать о том вранье. На самом деле это был предлог, чтобы снова столкнуть нас с Роном. Но там была ты – и дело закончилось тем, что ты спасла меня от Шелкопряда, и я уехала домой. Отец был в ярости. Но в конце концов он всё же нашёл слабое место Рона, на которое можно было надавить. Его ответственность за наследие предков, которое граф Винтерстоун должен защищать любой ценой.

  - Ты про тот случай с Бульдогом? Когда он собирался отнять Замок?

- Чтобы уничтожить его, да. Рон мне всё рассказал. Я тогда обещала поддержку от чистого сердца. Но мой отец потребовал от него самую большую цену за то, чтобы убедить короля отозвать своё решение. Он потребовал от него его свободу.

У меня внутри всё перевернулось. Я знала, что это будет сложный разговор, но всё равно возвращаться мыслями в то время, когда я думала, что потеряла Рона навсегда, было невыносимо. Как будто сердце кто-то вынул из груди, и теперь шевелит остывающие угли в груди ржавой кочергой. Неужели Эмбер чувствует то же самое сейчас?

- О, Кэти, ты не представляешь, какой кошмар начался после нашей помолвки! А ведь я была так счастлива поначалу… Я правда думала, что теперь-то смогу всё изменить. Убеждала себя, что если на одной чаше весов будет призрак воспоминаний о маленькой девочке, а на другой – я, любящая, преданная, настоящая, то выбор будет очевиден. Как же горько я ошиблась!

У меня по коже поползли мурашки. Вот сейчас, кажется, передо мной откроется краешек завесы, и я услышу хоть что-то о тех годах жизни Рона, о которых по-прежнему почти ничего не знаю. Но когда вижу такие глаза Эмбер – сомневаюсь, что хочу знать.

- Он сходил с ума. Бесился, как дикий зверь в капкане. Старался не показывать мне, чтобы не обижать, но я всё видела. О, Рон был со мной очень вежлив! Я стискивала зубы, чтобы не закричать, так вежлив и мягок он был всегда. А я хотела, чтобы он хоть раз сорвался, сбросил маску, ругался или даже встряхнул как следует – так, как делал с тобой. Но мне досталась лишь оболочка – чем дальше, тем более мёртвая. Потому что он загонял себя внутрь.

Эмбер вскочила. Кресло жалобно скрипнуло ножками по полу. Она принялась ходить по комнате туда-сюда.

- Прости, но я должна хотя бы раз это снова вспомнить. Чтобы навсегда забыть. А зимы… Ты не представляешь, какими были зимы! Как только время приближалось к апогею зимы, к Празднику ледяной розы, Рон становился просто невыносимым. К нему подойти никто не мог, а я тем более. У него в глазах появлялась звериная тоска, которую он не мог скрыть, поэтому просто уходил ото всех. Брал своего оленя и сутками пропадал в лесу. И в конце концов я просто не выдержала.

- Ты уехала? – спросила я, с трудом проталкивая хотя бы два эти слова через горло, которое сдавил мучительный спазм.

- Я не просто уехала! Я уехала со скандалом. Отец не желал меня отпускать. Можешь себе представить – впервые в жизни его мягкая и послушная девочка взбунтовалась. Это случилось, когда нам с Роном стукнуло двадцать один и вышел срок, на который он просил отложить нашу свадьбу. Совершеннолетие, с которого мог распоряжаться частью фамильного имущества. И он правда готов был исполнить свой долг, выполнить клятву дворянина. Взять меня в жёны и исполнить мою заветную мечту, которая к тому времени из драгоценного бриллианта превратилась в камень на моей шее, с которым я тонула в отчаянии всё глубже.