Стоило Рену остановиться, как пушистые ветки медленно склонились к нему, обвившись вокруг его шеи и хвоста. Рен отпрыгнул в сторону и со злостью сорвал их с дерева.

— Нужно бежать, пока они нами не пообедали! — закричала я.

Рен с еще большей энергией стал прорываться через заросли. Я осторожно шла за ним. Казалось, лесу не будет конца, а деревья и не думали редеть. Минут через пятнадцать я совсем выбилась из сил и замедлила шаг. Нет, я больше не могла бежать.

— Рен, — задыхаясь, прохрипела я, — со мной ты далеко не уйдешь. Я тебя только задерживаю. Беги вперед, ты сможешь вырваться из этого леса.

Он остановился, обернулся и бросился ко мне. Ветки тут же ожили, поползли вниз и начали обвивать своими побегами его тело.

Взревев, Рен увернулся, а потом стал рвать ветки когтями, заставив колючки ненадолго отступить. Я почувствовала, как один из усиков обвивается вокруг моей руки, и поняла, что с меня хватит. Обливаясь слезами, я упала на колени и погладила Рена по щеке.

— Рен, иди. Пожалуйста, оставь меня!

Он превратился в человека и накрыл мою руку своей ладонью.

— Мы должны держаться вместе, не забыла? Я не оставлю тебя, Келси, я никогда тебя не оставлю. — Он грустно улыбнулся.

Я сглотнула и кивнула, глядя, как он бережно стаскивает вьющийся побег с моей руки и прихлопывает еще один, уже нацелившийся мне в шею.

— Идем.

Рен выхватил у меня из руки гаду и стал хлестать по веткам, но они лишь крепко вцепились своими зелеными пальцами в рукоятку, нисколько не напутанные магическим оружием. Тогда Рен подскочил к стволу и со всего маху ударил по нему гадой.

В тот же миг дерево подобралось. Ветки отдернулись от нас, сложились внутрь и обвились вокруг ствола, защищая его. Рен вышел вперед и знаком велел мне подождать возле раненого дерева. Потом сделал несколько шагов вперед и замахнулся гадой.

Так он шел и лупил по стволам деревьев, оставляя в них глубокие раны с сочащимися мясистыми краями. Я следовала на приличном отдалении, чтобы не мешать Рену прорубать нам путь через лес. Видимо, ветки каким-то образом чувствовали намерение Рена, потому что с утроенной свирепостью набросились на него, но мой тигр обладал поистине неиссякаемым запасом сил.

Я морщилась, глядя на порезы и царапины, покрывавшие каждый дюйм его кожи. Вскоре вся спина Рена была иссечена в кровь, от рубашки остались одни окровавленные лохмотья. Казалось, будто его жестоко исполосовали плетью-девитихвосткой.

Наконец, мы вырвались из колючего леса и остановились на поляне. Рен оттащил меня подальше от ветвей и в изнеможении рухнул на землю. Он уронил голову и долго сидел, обливаясь потом и тяжело дыша от напряжения. Я вытащила из рюкзака воду и протянула ему. Рен, не отрываясь, выпил всю бутылку до капли.

Я склонилась над ним, чтобы осмотреть его окровавленную руку. Все его тело было скользким от крови и пота. Вытащив еще одну бутылку воды и старую майку, я стала промывать его раны от грязи, заботливо прижимая прохладную влажную ткань к лицу и иссеченной спине Рена. Постепенно он стал расслабляться, дыхание его выровнялось. Кровавые порезы затягивались у меня на глазах, и когда страх за Рена немного отступил, я вдруг кое-что поняла.

— Рен! Ты остаешься человеком гораздо дольше двадцати четырех минут! Ты в порядке — если, конечно, не считать царапин?

Он потер рукой грудь.

— Я чувствую себя… замечательно. И не испытываю никакого позыва превращаться снова.

— Может быть, это уже все? Может, мы избавились от проклятия?

Рен надолго задумался.

— Нет, не думаю. У меня такое ощущение, что мы должны идти дальше.

— Почему бы не проверить? Давай посмотрим, сможешь ты превратиться в тигра или нет?

Он тут же превратился в тигра и обратно, при этом его рваная окровавленная рубаха немедленно сменилась чистой белой одеждой.

— Возможно, все дело в магии этого места. Она позволяет мне оставаться человеком столько, сколько мне хочется.

Наверное, я не смогла скрыть своего разочарования. Рен расхохотался и поцеловал кончики моих пальцев.

— Выше нос, Келлс! Очень скоро я навсегда превращусь в человека, а пока буду наслаждаться этим подарком столько, сколько получится.

Он подмигнул мне и ухмыльнулся, а потом притянул ближе к себе, чтобы осмотреть, насколько я пострадала от колючек. Рен тщательно обследовал мои руки и с ласковой заботой протер все порезы. Я прекрасно знала, что мои царапины не идут ни в какое сравнение с его ранами, и честно пыталась объяснить это Рену, но он не слушал.

— Все в порядке! — объявил он, закончив осмотр. — Я нашел только одну неприятную царапину у тебя на шее, но и она скоро заживет. — Он протер мне шею под затылком и на несколько мгновений прижал мокрую ткань к порезу. — Может быть, у тебя есть и другие места, которые я мог бы осмотреть?

Я шлепнула его по руке.

— Нет, спасибо! Эти другие места я прекрасно осмотрю самостоятельно!

Он добродушно расхохотался, встал и помог мне подняться. Потом надел мой рюкзак и закинул на плечо гаду. Взяв меня под руку, Рен снова зашагал вперед.

По дороге нам встретилось еще несколько колючих деревьев, но все они стояли далеко друг от друга и перемежались с нормальной, не кровожадной растительностью, поэтому мы без труда обошли их стороной. Рен переплел свои пальцы с моими.

— Знаешь, как здорово вот так идти с тобой и не думать о том, сколько минут мне осталось!

— Ну… Могу представить, — смущенно ответила я.

Он был счастлив, несмотря на тяжесть нашего положения. В эти минуты я впервые по-настоящему поняла, как тяжело ему было жить, зная, что он может пробыть человеком всего несколько минут в день и должен дорожить каждым мгновением. Неудивительно, что это жуткое место казалось бедному Рену волшебным подарком! Постепенно его приподнятое настроение передалось и мне.

Я знала, что впереди нас ждут, возможно, еще более тяжелые испытания, но мне было наплевать, ведь я шла за руку с Реном. И я позволила себе наслаждаться отпущенным нам временем.

Мы снова нашли тропинку и пошли по ней. Вскоре дорога привела нас к каким-то горам и большому туннелю, который, видимо, вел через них насквозь. Поскольку никакого другого пути поблизости не было, мы медленно вошли внутрь, с опаской оглядываясь по сторонам. На каменных стенах висели зажженные факелы, от главного входа разбегалось множество боковых туннелей. Я подскочила от страха, увидев, как что-то мелькнуло в одном из проходов.

— Рен! Там что-то было!

— Я тоже видел.

Мы словно попали в огромный улей, испещренный ходами и коридорами, из которых вдруг стали показываться смутные фигуры. Я всем телом прижалась к Рену, а он обнял меня за плечи.

Внезапно я услышала женский голос, негромко зовущий: