– Саид! Собака! – выругалась она. – Это его проделки. А Азиз просто дурак! Да и я хороша! Зачем только я пошла на поводу у своего кретинского братца? Знала же, что он полный придурок.

– Это ты про Азиза? – уточнила Женя, у которой от обилия в этой семье строящих друг другу козней родственников уже пошла голова кругом.

– Про него самого! – злобно подтвердила Хаям. – Его и отец потому признавать не хотел. Мать у него дебилка. Вы ее видели?

Леся машинально кивнула.

– И сынок от нее недалеко ушел, – произнесла Хаям. – Только что на рожу смазлив, вот и все его достоинства.

И, стиснув кулаки, Хаям буквально простонала:

– И надо же, я, такая умная, и почему-то повелась на его идиотский план!

– Расскажи, – тихо, но твердо потребовала у нее Женя. – Расскажи мне все, как было! Может быть, я сумею тебе помочь.

Хаям кинула на нее взгляд раненной насмерть тигрицы. Но похоже, она в самом деле находилась в крайней степени отчаяния. Потому что возражать не стала. Вместо этого послушно присела на кровать и потянула следом за собой гостью. Больше в комнате присесть было некуда, несмотря на близкое родство с членами преступной группировки, Хаям в этом доме жила, похоже, не в лучших условиях, чем Женя. И, сидя на своем порядком продавленном матрасе, Хаям поведала Жене о том, как она очутилась в этом месте.

Леся с Кирой рыскали по дому уже второй час подряд. За это время они перезнакомились со многими его обитательницами, по словам которых оказалось, что в доме проживает от пяти до десяти девушек. Состав их постоянно менялся. Одних привозили, других увозили. Девушки были милы, общительны, но на редкость простодушны и потому бесполезны. Свое время они проводили, совершенствуя, по требованию Саида, свою красоту и знание языка той страны, куда им предстояло ехать.

И, осмотрев дом, подруги так и не сумели найти ничего подходящего, где можно было бы спрятать на время штурма всю эту орду доверчивых красоток. Во время обсуждения плана Герман и его коллеги так и не удосужились ни нарисовать подругам план дома, ни даже примерно объяснить, где там можно спрятаться достаточно надежно, чтобы бандиты не вломились и не похватали девушек как заложниц. В этом случае штурм мог закончиться большими жертвами как раз со стороны тех, кого собирались спасать.

– Тут должен быть подвал! – возмущалась Кира. – Или, на худой конец, погреб какой-то! Просто обязан быть!

Пока что подруги нашли только кухню, где в данный момент никого не было. Приготовление пищи на сегодняшний день было закончено. В холодильнике находился стратегический запас низкокалорийных продуктов на случай ночных набегов девушек. Тут были фрукты, чищеная морковка, обезжиренные молоко и йогурты. И какие-то галеты, при одном взгляде на которые становилось ясно: от них в весе не прибавишь.

– Что-то уж больно у них тут вольготно, – прошипела Леся, захватив из холодильника пакетик сока и с удовольствием к нему присосавшись.

– Так куда бежать-то? – пожала плечами Кира. – На заборе ток. На воротах охранник. И наверняка всюду камеры слежения натыканы. К тому же девушки выглядят так, словно смирились со своей участью. И бежать явно не настроены. Ты же с ними разговаривала! Стадо овец на заклание!

Леся пожала плечами и опасливо огляделась по сторонам в поисках тех самых камер слежения, о которых говорила подруга. Вроде бы ничего такого не видно. Но кто их знает?

– А наши поиски не привлекут к себе внимания? – опасливо поинтересовалась она шепотом.

– А что мы такого делаем? – возмутилась Кира причем очень громко и явно работая на невидимого зрителя. – Что такого в том, что мы дом осматриваем? Любопытно нам! Заняться нечем! Телевизора в комнате нет! Душ один на целый этаж. Как хоть тут в библиотеку пройти?

Учитывая, что часы показывали к этому моменту уже третий час ночи, вопрос прозвучал откровенно издевательски.

– Битый час ее ищем, а найти не можем! – продолжала надрываться Кира.

Но эффект от ее воплей был несколько иной, чем она рассчитывала и чем опасалась Леся. Дверь в кухню неожиданно открылась, и в ней показалась знакомая голова.

– Кира? – вопросительно-удивленным голосом произнесла голова. – Ты ли это?

– Ой, Женька! – обрадовалась Кира, со всех ног бросаясь к ней. – Нашлась!

Леся тоже поспешила обнять подругу.

– Девчонки! Надо же! Но как вы-то тут очутились? – отбиваясь от крепких объятий подруг, допытывалась Женя.

Вопрос неожиданно задел Киру до глубины души. Она отстранила от себя Женю и пристально посмотрела той в глаза.

– Как надо тебя понимать? – поинтересовалась она сварливым тоном. – Что же, по-твоему, мы с Лесей так плохи, что нас уже и в сексуальное рабство куда-нибудь на Ближний Восток продать не могут? Одна ты такая у нас распрекрасная?

Женя смутилась.

– Я вовсе не то хотела сказать, – промямлила она. – Так вас что, тоже похитили? Вы тут пленницы?

– Дошло наконец! – фыркнула Кира.

– И кто вас сюда привез? – спросила у нее Женя.

– Мне кажется, я знаю, – раздался в это время спокойный голос.

Кира с Лесей посмотрели в ту сторону, и от удивления у них отвисли нижние челюсти. А затем Леся дико взвизгнула и шарахнулась в угол кухни.

– Призрак! – вопила она. – Спасите! Помогите! Караул!

На своем пути она сшибла столик с вымытой и тщательно уложенной кухонной утварью. Все сотейники, сковородки, миски, половники и ложки-поварешки, звеня и сверкая надраенными блестящими боками, раскатились по полу. А среди них носилась потерявшая от страха голову Леся, пытаясь найти укромный уголок, чтобы спрятаться от призрака – Хаям.

При этом она умудрилась вступить обеими ногами в две сверкающие кастрюли и теперь цокала по кафельному полу как цирковая лошадка. Сходство довершало то, что пол был скользкий и ноги Леси разъезжались в разные стороны. Но она не сдавалась. И, стараясь удержать равновесие и размахивая руками и мотая головой, гарцевала, убегая от страшного привидения.

Кира тоже струхнула. Но в отличие от подруги ноги у нее двигаться отказались напрочь. И она лишь могла с завистью следить за маневрами проворной Леси.

– Ва-ва-ва! – выбивали зубы Киры безумную чечетку.

Отвести глаза от Хаям она не могла. А та смотрела на нее и победно ухмылялась. При этом обнаружилось, что под глазом у нее имеется здоровенный бланш, щека расцарапана, а в прежде сияющей безупречной белизной улыбке у Хаям теперь не хватает одного зуба. Причем переднего. Как ни странно, зрелище ухмыляющегося щербатой улыбкой призрака привело Киру в чувство. Она точно помнила: когда Хаям застрелили, зубы у нее никто не выбивал. И по мордасам ей не ездили. Что же, это ей на том свете так физию начистили? За какие такие грехи? И не стыдно им отпускать на землю привидение в побитом виде?