Естественно, я не буду его в этом разубеждать.

Меня не было среди охотников. Но я был рядом. Все это время, пока Апундо бродил по саванне, я был рядом.

И я ждал.

Я убил его. Я убил своего старшего брата.

Для того чтобы вождем стал Том. Который станет слушаться меня.

Фактически вождем стал я. Только я могу им быть. Потому что знаю, что нужно.

Я знаю, что нужно.

Нужны деньги, и я знаю, как их получить.

Апундо не соглашался на это — все это ерунда о судьбе нашего народа.

При чем здесь народ? Народ должен работать, на большее он не способен.

Если бы Апундо понимал это, он был бы жив.

Все хотят денег. Белые люди хотят денег. Они хотят наши рудники. Почему бы и нет?

Кто-то продает ковры, кто-то автомобили.

Я торгую рудниками.

Теперь, когда Том стал вождем, у меня появился реальный шанс воспользоваться месторождениями всех гереро. Надо только немного подождать. У Тома родится наследник, который станет верховным вождем всех гереро. Но верховным вождем всех гереро стану я.

Для того чтобы никто не смог этому помешать, я убил Джо.

И я пойду дальше.

Постепенно я приобрету все рудники.

Он сидел в своем кабинете за закрытой дверью и разговаривал по телефону.

— Да, Илья, у меня все в порядке. Но у тебя и твоих партнеров в России возникла проблема. И я очень надеюсь, что вы ее решите. Они должны прибыть в Москву завтра днем. Номер рейса ты уточни сам. Юрий не должен начать давать показания. Это твое дело, как ты с этим разберешься. Но думаю, ты понимаешь, что я не собираюсь ставить под угрозу свой бизнес. И у меня есть из кого выбирать. Нет, Илья, ты меня никогда не подводил. Именно поэтому я сам позвонил тебе. Я хочу, чтобы наши партнерские отношения и наша личная дружба не пострадали. Сообщи мне, пожалуйста, когда проблема исчезнет. Всего тебе доброго.

Закончив разговор, он бросил трубку на стол и потер лоб.

«Не пора ли устроить себе отпуск? — подумал он. — Слетать куда-нибудь на острова. Сразу на месяц. Обязательно надо будет слетать. Сразу как только Илья сообщит хорошие новости».

Дверь отворилась, и в кабинет зашел растерянный Том.

— Дядя Боб, там внизу полиция. Они говорят, что им нужно задать тебе какие-то вопросы.

— Хорошо, Том. Проводи их в зал и скажи, что через пять минут я спущусь.

Когда Том вышел, дядя Боб откинулся на спинку кресла и от души потянулся.

— Полиция, — сказал он вслух. — Интересно, что у них на этот раз?

Дядя Боб выдвинул ящик стола и достал пачку денег. Потом подумал и достал еще одну.

В Шереметъеве-2 встречали всех, кроме Александра Борисовича Турецкого.

Витю Солонина и Юрия Даниловича ждала милицейская машина. Алешу встречали дедушка с бабушкой.

Александру Борисовичу Турецкому позвонил только по телефону Славка Грязнов.

— Саш, извини, — закричал Грязнов, — мы с Костей в пробке стоим. Здесь надолго. С тех пор как мигалки отобрали, все время так. Так что ты уж как-нибудь сам доберись, ладно? Ну давай, от Кости привет.

— Снова на родине, — сказал Александр Борисович Солонину. — Ты сам-то сейчас куда?

— Вначале доставлю задержанного на место, а потом домой.

— Да брось, Вить. Без тебя, что ли, не доставят.

— Я хочу лично.

— Хозяин — барин. — Александр Борисович протянул руку. — Удачно добраться.

— Увидимся, — кивнул Виктор.

Солонин пошел к выходу.

— Витя, — окликнул его Турецкий, — с наступающим тебя!

— И тебя тоже! — крикнул Солонин.

К Александру Борисовичу подошел Горностаев:

— Александр Борисович, я не знаю, как благодарить вас. Вы совершили чудо. Если вам что-нибудь будет нужно, обращайтесь сразу. Даже если самая мелочь, документы оформить… все что угодно.

— Не стоит, Михаил Сергеевич. Как ваша дочь?

— Ей лучше. А теперь, я думаю, она совсем поправится.

— Михаил Сергеевич, у меня есть к вам просьба. Мальчик сохранил очень хорошие воспоминания о своем отце и о некоторых людях, с которыми он там общался. Не разрушайте эти воспоминания.

К ним подбежал Алеша:

— Дядя Саша, а вы придете к нам в гости?

— Как-нибудь обязательно приду.

— Может быть, вас подвезти? — предложил Горностаев.

— Это было бы кстати.

В машине мальчик без умолку рассказывал об Африке:

— А еще там были слоны. Они ходят совсем рядом. Мы с папой очень долго на них смотрели. А колдун мне не понравился. Он совсем старый, и у него на руке не все пальцы. А еще…

— Авария там, что ли? — сказал водитель. — Что-то серьезное.

Машина сбавила скорость и медленно потащилась вперед.

Поравнялась с каретой «скорой помощи», в которую как раз в этот момент задвигали носилки.

На обочине стояла прошитая автоматными очередями милицейская машина.

— Тормози! — закричал Турецкий.

Не дожидаясь, пока машина остановится, он выскочил и бросился к стоявшему неподалеку капитану:

— Генеральная прокуратура. Что здесь случилось?

— Пятнадцать минут назад расстреляли машину. Была засада.

— Живые есть?

— Только один, но он сейчас в тяжелом состоянии.

Александр Борисович бросился к «скорой помощи»:

— Генеральная прокуратура.

В машине на носилках лежал Витя Солонин.

— Что с ним?

— Он без сознания. Несколько огнестрельных ранений.

— Он будет жить?

— На первый взгляд жизненно важные органы не задеты. Извините, мы должны как можно скорее отвезти его в больницу.

Дверь «скорой помощи» закрылась, и под вой сирены она помчалась в сторону Москвы.

Александр Борисович отошел к обочине и сел на землю. К нему подошел Горностаев:

— Александр Борисович, пойдемте в машину. Мы отвезем вас домой.

— Высадите меня, пожалуйста, возле метро, — попросил Турецкий. — Возле ближайшего.

Как и месяц назад, темная автомобильная стоянка была полупустой. И точно так же в окне сторожки горел свет.

На третий звонок дверь сторожки открылась, и к. воротам, пошатываясь, вышел сторож и художник Серега. Его взгляд, как обычно, был абсолютно трезв.