– Как ты думаешь, что сейчас делал, глядя на экран телевизора, директор ФСБ?

– Почему я должен об этом думать? – удивленно хмыкнул Абдулбек.

– Он над тобой и тебе подобными смеется. Запустил дезу и рассчитался за свой позор твоими руками. Так ты скоро всех своих людей перестреляешь, обвинив в сотрудничестве со спецслужбами.

– Докажи, что в твоих словах есть правда?

– Как я докажу? – удивился Антон. – Я могу только пример привести. Именно таким способом убили свои же Абу Хасима. Таким же образом фээсбэшники устроили недалеко от Ачхой-Мартана столкновение между двумя полевыми командирами, обвинив одного из них в воровстве денег.

Абдулбек о чем-то сосредоточенно размышлял. Затем выпрямился и что-то скомандовал стоящим неподалеку боевикам.

Те подошли, грубо схватили Антона и Батаевых под руки и поволокли в подвал.

В небольшой захламленной комнате с окном под самым потолком было прохладно. А по углам – приличные кучи кала.

– Ну попали, – скрипнул зубами Батаев-старший, когда за ними захлопнулась дверь. – Как ты думаешь, что теперь будет?

Антон, показав на двери, вздохнул:

– Не знаю. Может, разберутся.

– Русские хитро придумали, – принял игру Иса. – Я бы ни за что не додумался.

– Абдулбек не дурак, – произнес Шамиль. – Разберется.

В коридоре послышались шум, шаги. Двери вновь распахнулись, и на пол рухнул Джабраилов. Его лицо было почти не тронутым, только перепачкано грязью, однако затылок был окровавлен.

– Вахид, – позвал его Иса, – ты живой?

Со стоном тот открыл глаза:

– Голову ломит…

Антон толкнул в бок Шамаева:

– Встань на колени ко мне спиной.

– Зачем? – удивился тот.

– Развяжу тебе руки, а ты перевяжешь ему рану. Зубы, слава богу, у меня целы.

Спустя полчаса все четверо были развязаны. Обмотав голову Вахида майкой, предварительно порвав ее на полосы, Антон огляделся.

На окне не было решетки. Перегородка с соседним помещением была сложена в один кирпич. В углу, ближе ко входу, часть стены обвалилась, образовав проход, в который свободно мог пролезть человек. Антон подсадил Ису, и тот заглянул в соседнее помещение. Оно оказалось в несколько раз больше, и двери в него вовсе отсутствовали. Выходило, уйти из этой камеры можно было свободно, используя два варианта: через вентиляционное окно либо через соседнее помещение пройти в коридор. Двери на входе в подвал отсутствовали. На это Антон обратил внимание, когда его волокли вниз.

– Может, как стемнеет, рванем? – одними губами спросил Иса.

Антон отрицательно покачал головой и загадочно улыбнулся:

– Не стоит. Они только этого и ждут.

– Почему? – удивился Вахид и тут же спохватился: – Если мы врем, то, по логике вещей, должны отсюда драпать, если нам нечего бояться, то останемся.

– Именно, – подтвердил Антон. – Я уверен, что вокруг этой казармы человека четыре с автоматами сидят.

– Так что же тогда делать? – удивился Иса.

– Ничего. Привыкать к ароматам человеческих фекалий и попытаться отдохнуть.

– Не настораживает тишина? – выслушав доклад Линева, спросил Ермолаев и покосился на Родимова.

– Настораживает, товарищ генерал, – убирая в папку листок происшествий и преступлений по Москве за последние сутки, которые могли быть следствием ночного столкновения милиции с людьми Филиппова, вздохнул Данила. – Наверняка Антон вошел в контакт с одним из главарей террористической организации, действующей в Москве, как раз в тот момент, когда эта сучка вышла в эфир…

– Успокаивает одно, – заговорил Родимов, – за прошедшие сутки трупов, похожих на наших людей, не обнаружено, машина, на которой ездил Филиппов, исчезла и не появилась нигде ни обгоревшей, ни полузатопленной, ни с пулевыми отверстиями…

– Менты наворотили делов, – нахмурился Ермолаев.

– Что менты, – Родимов встал с дивана и зашагал по кабинету, – журналистку эту, что с МТВ, взял бы, да и… – Он потряс в воздухе кулаком и прорычал от собственного бессилия.

– Не рви душу, Федор Павлович, – попытался его успокоить Ермолаев, – авось обойдется!

– Да у всей нечисти в России главный источник информации – телевидение. Все можно узнать и всему научиться! У террористов за правило вошло новости смотреть. Так что ты меня не успокаивай.

– Знаете, о чем я подумал? – неожиданно заговорил Линев. – А что, если именно все так и получилось? Антон и Батаевы вошли в контакт с серьезными людьми. А утром их ставят перед фактом, что вы, мол, ребятишки не те, за кого пытаетесь себя выдать. Как в такой ситуации поступит Антон, вошедший в роль террориста?

Взгляды Ермолаева и Линева устремились на Родимова.

– А я-то при чем? – растерялся генерал.

– Как при чем? – удивился Ермолаев. – Твоя школа. Чему вы там у себя в лесах за пятью заборами лучших из лучших учите?

– Неординарно мыслить. А впрочем, – Родимов поднял указательный палец: – Я могу с очень большой вероятностью настаивать на том, что Филиппов попытается списать все на происки спецслужб.

– Именно! – воскликнул Данила. – И чтобы проверить этот факт, чеченцы наверняка решат поговорить с журналисткой.

– Значит, нужно их опередить и заняться ее обработкой.

– А если она и это сдаст? – засомневался Ермолаев. – Вы ее по телевизору видели? Одно слово – сука!

– Все равно с ней нужно профилактическую беседу провести, – не сдавался Линев. – Хотя бы для очистки совести. Хуже уже точно не будет.

– Согласен, – поддержал его Родимов.

Окрыленная успехом последнего репортажа, возымевшего эффект разорвавшейся бомбы, специальный корреспондент Новодворская Марина Ивановна сбежала по ступенькам офиса МТВ и достала брелок отключения сигнализации. Однако, бросив взгляд в сторону своей новенькой «Део Некси», чертыхнулась. Какой-то хам оставил свою потрепанную «Ниву» прямо перед ее носом. Справа и слева стояли машины двух ведущих телепрограмм, которые как раз находились в эфире. Повертев головой, она направилась к «скворечнику», в котором сидел охранник.

При появлении длинноволосой брюнетки парень в стеклянной будке встал:

– Что-нибудь случилось?

– Что за баран машину поставил? – Она кивнула в сторону «Нивы».

Парень развел руками и заглянул в журнал:

– Этот человек предъявил документы офицера ФСБ и сказал, что ему необходимо поговорить с директором канала. Вот и фамилия его – Линев.

– А чего ты эту шваль сюда запускаешь, не тридцать седьмой год вроде как, – повысив голос, она посмотрела на охранника исподлобья. – Пусть на платной стоянке кукуют!