Тайат. Изображения платьев Мадлен Вионне, 1920-е гг.

Мадлен Вионне в процессе создания модели

Со временем заказов стало столько, что фирма Вионне еле справлялась. В 1923 году Мадлен переехала на авеню Монтань, в так называемый «храм моды» – роскошное здание, построенное по эскизам Фердинана Шаню, Жоржа де Фёра и Рене Лалика, где, кроме платьев, продавались также меха и нижнее белье. В том же году Вионне впервые представила свою коллекцию в Нью-Йорке, а через два года она стала первым парижским кутюрье, чей дом открыл филиал в США. Ее платья с меткой Repeated Original продавались в салоне на Пятой авеню: они подходили на любой размер, и лишь длину можно было отрегулировать непосредственно в салоне, – собственно говоря, это была одна из первых линий прет-а-порте в истории высокой моды.

Вионне часто сравнивали с Коко Шанель – та тоже происходила из самых низов, так же произвела революцию в пошиве одежды, использовала новые ткани и силуэты. Обе они презирали капризы моды, отдавая предпочтение стилю и мастерству. Однако если Шанель создавала вещи «базовые», те самые «форды», которые так не хотела шить Мадлен, то Вионне делала платья исключительные, вневременные. Она мечтала, чтобы ее платья остались в истории искусств, веяния моды же считала пустым звуком. «Я всегда была врагом моды. В сезонных капризах моды есть что-то поверхностное и исчезающее, что оскорбляет мое чувство прекрасного. Я не знаю, что такое мода, я не думаю о моде. Я просто делаю платья».

В отличие от Коко и многих своих коллег, ведущих активную светскую жизнь (в том числе и для рекламы собственной марки) Мадлен Вионне была домоседкой. Она не любила бывать на людях, предпочитая проводить время в компании ближайших друзей, о ее личной жизни почти ничего неизвестно. В 1925 году она вторично вышла замуж – за Дмитрия Нечволодова, сына русского генерала и владельца фабрики по производству модной обуви, мужчину весьма импозантного, но легкомысленного. Трудно сказать, связала их страсть, мода на русских аристократов (примерно в то же время у Коко Шанель, например, был роман с русским великим князем Дмитрием Павловичем) или бизнес. Супруги расстались в 1942 году и никогда никому не рассказывали подробностей своего брака. Правда, нелюдимость и замкнутость Мадлен не мешала ей общаться и даже дружить с художниками – футуристами, кубистами и авангардистами, – творчество которых оказало на нее немалое влияние. Она дружила, например, с архитектором Ле Корбюзье, скульптором и дизайнером Жаном Дюнаном и Шарлоттой Перриан, известной своими авангардными моделями мебели. Еще в Италии она познакомилась с Тайатом (настоящее имя Эрнесто Микаэле) – художником и дизайнером, разработавшим для Вионне фирменный логотип, а также создававшим для ее дома эскизы тканей, аксессуаров и ювелирных изделий. В 1924 году креативным директором дома стал архитектор и дизайнер Борис Лакруа, пятнадцать лет создававший для Дома Вионне аксессуары, мебель, сумки, текстиль и флаконы духов.

Модели вечерних платьев от Вионне

К 1925 году на Вионне работали 1200 человек – для сравнения, у Скиапарелли работали 800 человек, а в Домах Lelong и Lanvin – по тысяче. При этом Вионне, которая сама прошла весь путь от подмастерья до главы модного дома, прекрасно знала, что нужно ее работницам. Условия труда, которые она создала для своих сотрудников, были поистине революционны: в работе были предусмотрены обязательные короткие перерывы, сотрудникам предоставлялись оплачиваемые отпуска, декрет, пособия в случае болезни или травмы, при мастерских имелись обеденный зал, больница, в которой был и дантист, и даже бюро путешествий!

Не забывала Вионне и о себе. Ее модели пользовались такой необыкновенной популярностью, что их копировали почти повсеместно. Пытаясь отстоять свою уникальность, Мадлен Вионне впервые в истории стала бороться за авторское право. Вионне стояла у истоков первой в мире организации по защите авторских прав – Общества покровительства изобразительным и прикладным искусствам (L'Association pour la Défense des Arts Plastiques et Appliqués), созданного в 1923 году. Все ее модели фотографировались с трех сторон, а фотографии и подробное описание вклеивались в специальный альбом – за свою жизнь Мадлен создала 75 таких альбомов, почти полторы тысячи платьев! К каждому платью пришивался фирменный ярлык, на котором стояла подпись Вионне и отпечаток ее большого пальца. Но ее модели все равно крали – «пиратов» не останавливало даже то, что многие платья Вионне можно было скопировать, лишь распоров. Портниха русского Дома «Адлерберг» П. П. Болотовская вспоминала: «Как-то графиня Адлерберг отправилась в Дом «Мадлен Вионне», чтобы на сезонной распродаже купить какую-нибудь его старую модель рубашки. Вионне создавала модели так, как будто одевала античные статуи. Рубашку от «Вионне» мы распороли, положили в гостиной на ковер и увидели настоящие геометрические фигуры, не было ни одной неправильной линии. Там, где должна быть косинка, была косинка, а где был прямой крой – линия шла идеально ровно. И вот по этой выкройке мы сшили замечательные ночные рубашки и халаты».

Но новаторство Вионне не ограничивалось социальными льготами или защитой авторских прав. Считается, что именно она придумала воротник-хомут и топ на завязках, платья без застежки и воротник-капюшон, она первая сшила ансамбль из платья и пальто, подкладка которого была из того же материала, что и платье – подобные ансамбли снова войдут в моду в шестидесятых годах и остаются актуальны до сих пор.

Когда началась Вторая мировая война, Мадлен поначалу хотела перенести производство в Америку, но потом передумала. Ей было уже за шестьдесят, и мир вокруг менялся слишком быстро. Вионне решила закрыть свой дом: в августе 1939 года была продемонстрирована последняя коллекция. Вскоре Мадлен оставила Париж, чтобы через несколько лет вернуться туда уже почти забытой.

Фотография модели в платье от Вионне, Vogue, 1931 г.

Последние годы она провела, читая лекции и проводя курсы кроя по косой. Публика о ней не вспоминала, зато новое поколение модельеров было готово буквально молиться на нее. В 1952 году она пожертвовала свою коллекцию платьев, эскизов и альбомов с моделями парижскому Музею декоративного искусства – это была самая большая подобная коллекция, когда-либо преподнесенная в дар. Кристобаль Баленсиага учился у нее искусству кроя – он был одним из немногих, кто дружил с Вионне в ее последние годы. Кристиан Диор называл ее творчество непревзойденной вершиной от-кутюр и признавался, что чем опытнее он становился, тем полнее открывалось для него совершенство мастерства Вионне. Иссей Мияке вспоминал, что когда он впервые увидел платья Вионне, это было «словно статуя Ники воплотилась снова». Он говорил, что Вионне «уловила самый прекрасный аспект классической Греции: тело и движение».