— Так… Ты, сволочь трусливая, начинаешь меня раздражать. — Парень посмотрел на пистолет. — Классный глушитель! Сегодня только купил. Очень хороший. Ну просто очень! Слушай, урод… — Он направил ствол пистолета прямо между глаз Анисимова. — Быстро снял штаны и унес отсюда! Подмылся и переоделся… Даю тебе две минуты. Засекаю время.

«Значит, не убьет! Значит, не убьет! Значит, не убьет!» — запело все внутри Олега Евгеньевича.

Откуда только снова взялась прыткость!

Анисимов вскочил на ноги (он поймал себя на том, что хочет подбежать к сидящему в кресле парню и обнять его, но сдержался) и бросился в ванную.

«Так-так! Быстренько!.. — Он стаскивал с себя испачканные и безнадежно испорченные брюки, и душа его пела. Скомкав штаны, он сунул их под ванну, от души выкрутил кран, пустив тугую струю горячей воды, и, не сняв рубашки и пиджака, выпятив зад, запустил пальцы между ягодиц. — Это быстро, это мы сейчас… Буду как новенький».

Анисимов уложился в две минуты. Натягивая джинсы, вытащенные из корзины с грязным бельем, он поднял глаза и увидел стоящего на пороге ванной комнаты гостя с пистолетом в руке. Парень смотрел на часы и кивал головой:

— Первый норматив выполнен. Вернемся к нашим баранам.

— Да! Да! Я все скажу!.. Конечно! Какие вопросы? Он же убийца этот Максимов…

— Я не спрашиваю, кто он. Я спрашиваю, кто…

— Да-да! Комаров. Геннадий Комаров.

— Где он?

— В больнице…

— A-а… Ну, да. В Коломне где-то…

— Точно!

— Так он сейчас там?

— Да, он там ночует… Но у него охрана!

— Сколько человек?

— Там, в больнице?.. Я видел человек десять. Пятеро ОМОНовцев. Он говорил, что их как-то там арендует… Это настоящие звери, а не люди. Ну и его, эти… Санитары. Все с оружием!

— Ясно.

Внутри парня что-то запищало. Анисимов не сразу сообразил, что в кармане страшного гостя звонит радиотелефон…

— Шнуруй ботинки, сволочь! — закончив разговор, парень сунул телефон в карман.

И только тогда Анисимов догадался, что сейчас они поедут именно туда — в больницу. К Комарову.

— Я тебе не верю, — спокойно продолжал парень. — Вот сейчас посмотрим: правду ты мне говоришь или нет. В больничку поедем. К хозяину твоему… Пес ты вонючий!

— Я же говорю: там ОМОН… Охрана… Туда нельзя!

— Ты будешь со мной спорить? Пистолет снова глянул в глаза Анисимову черным кружочком дула.

— Нет…

— Вот и славно. Сигнализацию не забудь включить…

На улице Анисимов инстинктивно дернулся было к своей «Волге», в которой темнел неподвижный силуэт Витька. Но Боец (само собой — ночным кошмаром Анисимова стал именно он) осторожно придержал его за локоть:

— Спокойно. Не сюда.

Джип Бойца стоял за углом.

— Позвольте-ка ручки ваши… — Открыв дверцу машины, Боец вопросительно посмотрел на Анисимова.

Тот, следуя приказу, протянул вперед руки — и мгновенно на них защелкнулись тонкие браслеты наручников.

— В машину! И сиди молчи! Если жить хочешь…

Анисимов не запомнил, как и сколько времени они добирались до больницы. Он несколько раз отключался: перед глазами вставали лица знакомых редакторов, они улыбались, что-то говорили, шевеля губами, но Анисимов не слышал и не понимал их. Ему страшно хотелось туда, к ним — в уютную суету редакций, в прокуренные коридоры, где толкутся молодые начинающие журналистки, большинство из которых Анисимов уже (как он выражался) имел… В очередной раз очнувшись, он почувствовал боль в скованных руках, видел краем глаза сидящего за рулем своего страшного ночного гостя и осознавал: та жизнь кончилась, а что ждет в этой, новой… Вряд ли это что-нибудь хорошее. Да и не очень верится в то, что она будет хоть сколько-нибудь долгой — эта другая жизнь.

— Приехали, — сказал парень, остановив машину на берегу темной речки, напротив спрятанного за кустами и деревьями здания больницы.

Боец вытащил из нагрудного кармана куртки папиросу, дунул в нее, издав звук, который отдаленно походил на сипение треснувшего свистка, и прикурил.

«Самый распоследний бандит сейчас курит «Мальборо», — машинально подумал Анисимов. — Что за ужасный тип?!»

Машину тряхнуло, и в ночной тишине журналист услышал донесшийся сюда издалека шум взрыва, даже не грохот, а, скорее, его отзвук.

— Вот и началось, — улыбнулся Боец, выплюнул папиросу в открытое окно и нажал на педаль газа.

Машина рванулась с места, направилась к узкому мостику, миновав который, она оказалась прямо перед воротами больницы…. Боец неожиданно затормозил, выскочил из джипа, но тотчас вернулся и сильно ударил Анисимова по затылку, заставляя того пригнуться. Видимо, времени на разговоры у него уже не было. Снова грохнул взрыв: на этот раз где-то впереди и значительно сильнее, громче, чем в первый раз. Анисимов зажмурился и в тот же момент почувствовал, что машина снова резко двинулась вперед. Вокруг затрещали выстрелы, и Анисимов снова погрузился в забытье: теперь оно уже не было украшено присутствием покуривающих в коридорах журналисточек — просто уютная теплая пустота… Нет ни страшного соседа слева, ни грохота взрывов и автоматных очередей, ни Комарова, ни вообще всего этого страшного сумеречного города.

Лопата остановил машину, не доехав метров трехсот до моста, ведущего ко входу в больницу.

— Не будем мудрствовать, — сказал он. — Здесь полезем. Я был там, внизу. Подходы к больнице заварены решетками. Хорошо, что они не стали делать кирпичную кладку. Можно пройти низом: там есть еще один ярус, более старые подземные коммуникации. Но вход в них довольно далеко, а времени у нас, как я полагаю, немного. Рискнем.

— А решетки? — спросил Карпов.

— Не проблема. — Лопата вышел из машины и стал рыться в багажнике. — Заодно и Бойцу сигнал дадим. Он должен услышать.

— Что услышать? Взрывать, что ли, будешь?

— Ага. Так и решили. Мы рванем решетку внизу — охрана отвлекается на нас. Наша задача, вообще-то максимально сосредоточить их внимание на себя. Боец под шумок прорывается, Захар его поддерживает. А там посмотрим… Боец сказал, что охраны-то всего человек десять. — Лопата вытащил радиотелефон. — Боец! Ты готов?

— Да, — коротко ответил Леня.

— Мы пошли.

— Давай. Я уже подъезжаю, — сказал Боец.

— Пошли, — подытожил Лопата. — Пора, братцы мои…

— Да… Мы готовы! — выразил свое согласие Максимов. И вдруг, схватившись рукой за грудь, откинулся на спинку заднего сиденья джипа.

— Ребята… — Николай Николаевич смотрел на Карпова как-то растерянно. — Ребята… Я опять… Это…