Пригладив ладонью спутанные волосы, Брэндон последовал за негритянкой в спальню. Хэзер уже сидела в постели, причесанная, свежая, одетая в новую рубашку и поразительно красивая. Увидев мужа, она торопливо сунула Мэри зеркальце, счастливо улыбнулась, а затем протянула руки к сыну. Брэндон присел на постель, наблюдая, как бережно Хэзер берет ребенка на руки. Развязывая ворот рубашки, она слегка покраснела и беспокойно взглянула на мужа, стесняясь нового для нее материнского чувства. Словно почувствовав близость ее груди, малыш торопливо повернул головку и впился в сосок с жадностью изголодавшегося зверька, заставив Хэзер вздрогнуть от неожиданности. Брэндон улыбнулся, а Хетти засмеялась, наблюдая, как малыш сосет.

— Бог ты мой, ну и ненасытный этот молодой хозяин! Пожалуй, нам придется утешать его сахаром, пока у мамы вновь не появится молоко.

Движения крошечного ротика наполнили Хэзер радостью и она с любовью взглянула на сына. Ей казалось, что малыш поразительно похож на отца; его головку покрывали мягкие черные волосы, а маленькие бровки были сведены в точности как у Брэндона. С материнской гордостью Хэзер считала его самым красивым ребенком в мире.

— Как он хорош, не правда ли, Брэндон? — спросила она, подняв глаза на мужа.

Хетти поспешила выдворить Мэри из комнаты и вышла сама.

— Да, Хэзер. — Брэндон потянулся и вложил палец в крошечный кулачок малыша. Кулачок решительно сжался, и Брэндон улыбнулся от удовольствия.

Он вновь взглянул на жену и почувствовал, что тонет в глубинах ее глаз. Почти не сознавая, что делает, Брэндон склонился, словно завороженный этими синими озерами. Свободной рукой он обнял Хэзер за плечи, нашел губами ее рот, и Хэзер прикрыла глаза. Брэндон почувствовал, как ее губы теплеют и подрагивают, затем они приоткрылись и ответили на его поцелуй. Под рукой Брэндона, лежащей на ее груди, сердце забилось сильнее.

От страстного поцелуя у Хэзер перехватило дыхание. Она слишком остро ощущала прикосновение его рук и жадного рта. Слабея, она высвободилась и смущенно засмеялась.

— Из-за тебя я совсем забыла про ребенка, — вздохнула она, когда губы Брэндона скользнули по ее шее. — Как мы назовем его?

Брэндон отстранился и задумался.

— Если не возражаешь, я назвал бы его в честь моего друга, которого уже нет в живых. Он погиб несколько лет назад, во время пожара. Я восхищался этим человеком, но должен предупредить тебя, что он был французом и притом гугенотом. Возможно, как англичанка, ты не захочешь давать сыну его имя.

— Вы забываете, милорд, что я не более англичанка, чем вы, — возразила Хэзер. — Так как же звали твоего друга?

— Борегар. Борегар Грант, — ответил Брэндон. Хэзер несколько раз повторила это имя, словно пробуя его на слух, затем кивнула:

— Красивое имя, мне нравится. Значит, нашего малыша будут звать Борегар Грант Бирмингем.

Высвободив палец из кулачка сына, Брэндон открыл ящик стоящего рядом с кроватью комода, вытащил длинный футляр и протянул его Хэзер.

— Мадам, это вам, с признательностью за сына.

Он открыл футляр, и Хэзер уставилась на лежащее внутри ожерелье. Две длинные нити крупных, тщательно подобранных жемчужин скреплялись вместе большим рубином в золотой оправе.

— О, Брэндон, какая прелесть! — выдохнула она. Брэндон взглянул на ее обнаженную грудь и хрипловато произнес:

— Мне кажется, что жемчуг подчеркнет прелесть твоей кожи лучше, чем бриллианты.

Хэзер почти ощущала, как он ласкает ее взглядом. На нее нахлынула радость, сердце вновь забилось, но Брэндон вдруг отвернулся.

— Мне надо переодеться, — заметил он, поднимаясь. — Сдается, что Абигайль не терпится взглянуть на ребенка.

Он нашел в шкафу одежду и вновь повернулся, окинув Хэзер нежным взглядом, прежде чем выйти в гостиную.

Некоторое время спустя в спальне появились Абигайль и Джефф. Ребенок уже заснул рядом с матерью. Абигайль приложила к глазам лорнет, рассматривая новорожденного, а затем улыбнулась Брэндону.

— Похоже, юный Бирмингем не даст покоя новому поколению девушек. Но надеюсь, вы не ограничитесь одним сыном, чтобы не разбивать их сердца.

Джефф усмехнулся.

— По-моему, у них будет не меньше дюжины детей, но вряд ли только мальчики.

Абигайль пошутила:

— И ради справедливости стоит сказать, что за честь женской половины рода Бирмингемов будет кому постоять. — Она усмехнулась. — Представляю, что станет с вами, если какой-нибудь веселый холостяк вздумает обмануть вашу дочь, Брэндон.

Хэзер бросила взгляд на мужа, заметив, что он густо покраснел. Джефф таинственно улыбнулся, видя неловкость брата, но миссис Кларк снова повернулась к ребенку, даже не догадываясь, что нечаянно открыла тайну Бирмингемов.

— Ты родила замечательного малыша, детка, — похвалила она Хэзер. — Ты должна им гордиться.

Хэзер улыбнулась и одарила нежным взглядом мужа.

— Спасибо вам, миссис Кларк.

Теперь, после рождения сына, Брэндон вновь стал отдавать все время и силы работе на лесопилке. Хэзер осталась в большой спальне и считала ее своей комнатой. Пока она была еще слишком слаба, чтобы ходить, и с каждым днем обживалась на новом месте. Сначала Брэндон заметил на туалетном столике ее щетку и гребень, затем появились ее пудра и духи. Все больше одежды Хэзер оказывалось в шкафу, ее белье соседствовало в шкафу с бельем Брэндона. Иногда ему приходилось разбирать целые стопки кружевных кофточек и ночных рубашек, чтобы разыскать свой платок или чулки, и теперь он все чаше натыкался на тонкие платки Хэзер и по ошибке принимал их за собственные.

Заботясь о жене, Брэндон временно переселился в гостиную, но уже не раз с вожделением поглядывал на огромную кровать, ибо маленькая кровать в гостиной была отнюдь не предназначена для его длинного тела. Ему приходилось либо поджимать ноги, либо упираться головой в спинку, и он часто проклинал свое прокрустово ложе. Однако ему так и не удавалось выбрать подходящий момент, чтобы тактично напомнить о своих правах и занять место рядом с женой. Видя, как медленно Хэзер передвигается по дому, Брэндон понимал, что пройдет еще немало времени, прежде чем он избавится от мук, хотя вновь постройневшая фигура Хэзер приводила его в возбуждение. Но Хэзер не делала никаких попыток ни пригласить мужа к себе, ни переместиться в свою комнату. И потому Брэндон со вздохами ворочался на короткой кровати, складываясь чуть ли не пополам.

Несмотря на то что большую часть времени у него занимали мысли о лесопилке, Брэндон не забывал о жене и сыне. Он поднимался рано утром и помогал Хэзер купать ребенка или кормить его. Постепенно у него вошло в привычку проводить утро вместе с Хэзер, прежде чем отправиться на работу. Новые, более крепкие, но еще незаметные узы начали связывать их в эти тихие утренние часы, когда Хэзер и Брэндон вместе возились с сыном.

В мае лето вступило в свои права, и после апрельских дождей установилась жаркая, солнечная погода. Хлопок был уже посеян, весенние работы закончились. Лесопилка действовала почти в полную силу, склад древесины постепенно заполнялся. Через несколько недель, в разгар строительных работ, заказов должно было прибавиться. Уже сейчас лесопилка была обеспечена работой на несколько месяцев вперед. Мистер Уэбстер и впрямь оказался знатоком своего дела. По всем признакам первый же сезон должен был принести большую прибыль, и Брэндон искренне радовался этому.