Моментально выскакиваю из автомобиля и оказываюсь рядом с ней, сделавшей лишь шаг.

– Что-то ещё? – Она устало поднимает на меня голову.

– Да. Тебе плохо, и моя задача проследить за твоим состоянием. Я иду с тобой, – усмехаюсь я.

– Это лишнее, мистер Рассел. Вы довезли меня до дома, и я сама… – не позволяя ей отказать мне вновь, совершаю самую глупую и несвойственную мне в жизни вещь – подхватываю её на руки.

– Немедленно поставь меня, – цедит Бланш, пока я со своей добычей поднимаюсь по лестнице.

– Непременно, гадюка, как только окажемся в твоей спальне, – нажимаю на кнопку звонка.

– Откуда в тебе берётся столько гадости, Эйс? Это же так противно, – кривится она, обнимая меня рукой за шею. Ей плохо, но, конечно, лучше идти самой и упасть от сильного головокружения, пораниться ещё сильнее и оказаться в госпитале, чем признаться, что ей приятна моя забота. Да, я согласен с ней, но слежка за нами продолжается, и я должен всё выставить так, словно она мне полноценно доверяет. И как же без последнего слова, которое я оставляю за собой. Надоело быть человеком, не знающим ничего, а только лишь догадывающимся и складывающим кусочки информации.

– Мисс Фокс! Мистер Рассел? – Взвизгивает Кьяра, когда мы оказываемся внутри, и я ногой захлопываю дверь.

– Привет, милая. Не обращай внимания, психопат сегодня играет роль благородного рыцаря, – с издёвкой произносит Бланш.

– Не обращай внимания, Кьяра, гидра сегодня продолжает играть роль сильной Госпожи, хотя готова прямо здесь рухнуть на пол из-за слабости своего организма, который, к слову, она ненавидит, – так же отвечаю я. Бланш закатывает глаза.

– Мне нужны лёд, мазь от синяков и гематом, вода. Через десять минут. Предполагаю, сначала гадюка захочет смыть с себя кровь и вонь мужских одеколонов, – отдаю распоряжение и направляюсь к лестнице, оставляя позади озадаченную Кьяру.

– Как же ты любишь представления, Эйс, – усмехается Бланш.

– Так же, как и ты, – хмыкая, нажимаю на ручку двери и вхожу с женщиной на руках в тёмную спальню. Опускаю её на кровать и только хочу подойти к выключателю, как слышу:

– Нет, мягкий свет. Торшер у постели, иначе мои глаза взорвутся от давления.

– Делаю это только потому, что сегодня я в плохом настроении, Бланш, – предупреждая, подхожу к светильнику и щёлкаю по нему. Комната озаряется слабым желтоватым светом.

– Надо же, я и не знала, что обычно ты счастлив. Точнее, не заметила. Неужели, ты знаком с этим чувством? – Едко бросая, она снимает с себя пальто и кладёт рядом.

Пропуская реплику мимо ушей, приближаюсь и поднимаю насильно её лицо за подбородок ближе к себе.

– Теперь…

– Закрой рот. Просто закрой рот и дай мне посмотреть, – шиплю я, склоняясь над ней. Зрачки расширены до такой степени, что не видно синевы радужки. Капилляры красные. Давление зашкаливает. Пульс слишком учащён для одной дорожки.

– Проще спросить, – тихо произносит она и дёргает головой, а затем издаёт шумный вдох.

– Проще не причинять себе боли. Хотя ты её любишь, – ухмыляюсь я. – Сколько?

– Ты о чём? – Она сбрасывает туфли и поднимается с кровати.

– Сколько ты приняла? – Уточняю вопрос.

– Ах, ты беспокоишься из-за наркотика? Не волнуйся, я травлю себя этой гадостью раз в неделю стабильно. Нет, зависимости у меня не замечается, но организм привык к этому. Ты злишься, ведь я ухожу от ответа. Что ж. Четыре. Во мне четыре дозы. Конечно, много, но я справлюсь, – она подходит к зеркальному столику и достаёт из шкафчика упаковку с салфетками.

– Достаточно, чтобы сойти с ума, – отмечаю я.

– Верно, но быть сумасшедшей больше, чем есть, я не могу. Так что твоя задача выполнена. Я дома и в безопасности, а остальное не твоя забота. Можешь отправляться домой, к тому же тебе следует объясниться с Нейсоном. Придумай сам что-нибудь, сегодня я устала, – она стирает с лица косметику и бросает испорченную салфетку в урну для бумаги.

– Может быть, хватит? Ты не знаешь, как поведёт себя наркотик в твоей крови. И тебе необходим человек, умеющий переживать это состояние. Поэтому я остаюсь, нравится тебе или нет, – спокойно отзываясь, сажусь на кровать.

– Действительно, хватит. Я не маленькая девочка и умею выбираться из любых ситуаций. К слову, твоя помощь мне не была нужна. Я бы вышла оттуда через пару часов без головной боли, а твоё поведение вынудило меня всадить в него нож. Оставь пистолет здесь, я избавлюсь от него. Мои отпечатки могут использовать против меня. И хотя бы в одном ты был прав – хочу в душ, чтобы больше не ощущать, насколько вы, мужчины, слабы и любите бить по лицу, не понимая того факта, что боль причиняют иным способом. Приматы, вы… – она замирает, смотря в одну точку. Даже не двигается, так и стоит с приоткрытым ртом, словно зависла.

– Бланш? – Зову её. Моргает и втягивает в себя воздух.

– Ты понял? Так что я всё тебе объяснила. И, как обычно, за тебя придумала легенду для этого идиота, – разворачиваясь, она направляется к ванной комнате.

– Что объяснила? – Удивляюсь я, заставляя её остановиться и посмотреть на меня.

– Ты хоть слушал меня? Боже, ты меня утомляешь. Я преподношу тебе постоянно всё на блюдечке, а ты даже…

– Я слышал о пистолете и о боли, но никак не о легенде, – хмуро обрываю её недовольство.

– Но я только что тебе об этом сказала, – зло шипит она.

– Нет. Ты даже фразу не закончила, – качаю отрицательно головой. Вот что с ней творится, она говорит со мной в сознании, не понимая при этом, что иллюзия, а что реальность, происходящая на самом деле. Так же, как и я в ту ночь. И по её лицу я сейчас легко могу прочесть слабую панику, ведь я всё вижу. Она обессилена.

– Мне нужно в душ. Когда я выйду, тебя здесь быть не должно, – категорично заявляет она.

– С тобой ничего не случится, если ты доверишься мне, – замечаю я.

– Довериться? – С отвращением кривится Бланш. – И это ты говоришь мне о доверии? Кого из нас по голове ударили, Эйс? Доверие. Какая глупость. Миф, чтобы переложить свои страхи на другого человека и дать ему возможность уничтожить тебя. Как можно доверять кому-то, если ты сам в это не веришь? Мысли. Они меняются непоследовательно, как и восприятие возбуждающих нервные импульсы головного мозга и реакции событий. Предположения и выводы тоже меняются, и доверие – это плевок в лицо. Доверять себе опасно, потому что никогда не знаешь, как ты поступишь в следующий раз. Смешно, Эйс. Если бы я могла, то расхохоталась бы, но мне противно слышать это предложение от того, кто даже не желает признаться в том, что он всего лишь мужчина. Так что пошёл вон отсюда.

Да я её сильно вывел из себя, отчего Бланш хлопает дверью, вызывая во мне желание широко и болезненно улыбнуться. Надо же. А что я такого сказал? Конечно, подобрал нелепые слова, но лучше было бы, чтобы я предложил последить за ней, чтобы она не захлебнулась в своей рвоте или просто не позволить ей погибнуть одним из самых смехотворных вариантов. Но она обиделась. Не так, как это делают другие. Я задел её, хотя должен признать её правоту… чёрт возьми, я не умею обращаться с ними. Конечно, с обычной женщиной проще простого, но с такой, как Бланш Фокс, просто невозможно сосредоточиться. Я даже анализировать ничего не могу. У меня в голове словно завелись опарыши, и они не намерены покидать место развлечения. Я упустил так много нюансов, что хочется разбить нечто очень любимое этой женщиной. Из-за неё я растерялся. Да… да, я растерялся, когда увидел кровь, её кровь. Так странно, ведь я желал этого, мне нравится изводить, пугать и заставлять возбуждаться, но, когда её бьёт другой мужчина, я хочу его убить. Я даже в сознании вижу, как он умирает, и я приношу его в жертву ради неё.