Похоже, он обдумывает свои слова, прежде чем произнести их вслух, – еще одна перемена к лучшему.

– Ты права. Знаешь, ты права.

– Я рада, что никому не рассказывала, особенно пока еще не была уверена.

– Хорошо, что ты рассказала мне самому первому. – Он испытующе смотрит на меня.

– Ким в курсе. – Мне слегка неловко от того, что он подумал, будто услышал обо всем первым, но тогда его не было рядом.

Хардин хмурит брови:

– Что значит, Ким в курсе? Давно?

– Некоторое время назад я рассказала ей, что это один из возможных вариантов.

– То есть Ким знала, а я нет?

– Да, – киваю я.

– А Лэндон? Лэндон тоже знает? А Карен? Вэнс?

– А Вэнсу-то зачем знать? – не выдерживаю я. Он снова ведет себя просто нелепо.

– С ним могла поделиться Кимберли. Лэндону ты тоже рассказала?

– Нет, Хардин. Только Кимберли. Мне нужно было выговориться, а тебе я не могла вполне доверять.

– Вот как, – резко говорит он, нахмурившись мрачнее тучи.

– Это правда, – тихо говорю я. – Конечно, тебе не нравится это слышать, но от правды никуда не денешься. Ты, похоже, забыл, что не собирался иметь со мной никаких дел, пока не умер мой отец.

Не собирался иметь с ней никаких дел? Я давно люблю эту девушку каждой клеточкой своего тела. Как обидно, что она так думает, что она забыла, как я ее обожаю, и свела все лишь к одной моей выходке. Не то чтобы я ее в чем-то упрекаю. Она думает так по моей вине.

– Ты всегда была нужна мне, ты же знаешь. Я просто никак не мог остановиться и продолжал разрушать единственное хорошее, что было в моей жизни, и я прошу за это прощения. Конечно, чертовски неправильно, что на это ушло столько времени, и жаль, что понадобилась смерть твоего отца, чтобы привести меня в чувство, но теперь я здесь. Я люблю тебя больше, чем когда бы то ни было, и мне все равно, если мы не сможем иметь детей.

Мне не слишком нравится ее взгляд, и я в отчаянии выпаливаю:

– Выходи за меня замуж!

Она сердито смотрит на меня.

– Хардин, нельзя так просто кидаться такими словами, перестань это говорить! – Она скрещивает руки на груди, словно защищаясь.

– Ладно. Тогда сперва куплю тебе коль…

– Хардин, – предостерегающе говорит она, плотно сжав губы.

– Ладно, – закатываю я глаза. Мне кажется, она готова отвесить мне пощечину. – Я так тебя люблю, – уверяю я и тянусь к ней.

– Кто бы сомневался, – бормочет Тесса. Как она может быть такой очаровательной и невыносимой одновременно?

– Я любил тебя, даже когда вел себя как придурок в Лондоне.

– Ты этого не показывал. И совершенно не важно, что ты говоришь, если ты не показываешь, как любишь меня, и не даешь мне почувствовать, что твои слова – это правда.

– Да, я тогда слетел с катушек. – Я принимаюсь ковырять растрепавшийся край гипсовой повязки.

«Сколько еще недель ее носить?»

– Ты разрешил носить ей свою футболку после того, как вы переспали. – Тесса отводит глаза и смотрит куда-то в стену за моей спиной.

«Что?»

– О чем ты? – Я мягко беру ее за подбородок и заставляю посмотреть на меня.

– Та девушка, сестра Марка. Вроде бы ее звали Джанин?

У меня отвисает челюсть.

– Ты думаешь, я ее трахал? Я же сказал, что ничего не было. В Лондоне я не притронулся ни к одной девушке.

– Да, говорил. Только почему-то чуть ли не размахивал презервативом у меня перед лицом.

– Я не трахал ее, Тесса. Посмотри на меня. – Я стараюсь ее убедить, но она снова отворачивается. – Понимаю, как это выглядело…

– Это выглядело так, будто на ней твоя футболка.

Мне ужасно не нравилось, как Джанин смотрелась в моей футболке, но пришлось ее отдать, иначе эта девица никогда бы не заткнулась.

– Я знаю, как это выглядело, но я ее не трахал. Ты что, действительно думаешь, что я на такое способен?

У меня сердце заходится от мысли, что на протяжении последних недель она прокручивала в голове эту чушь. Нужно было сразу понять, что наш предыдущий разговор ее не убедил.

– Она вешалась тебе на шею, Хардин. Прямо на моих глазах!

– Она поцеловала меня и хотела отсосать, но это все.

Тесса издает писк и прикрывает глаза.

– У меня даже не встал на нее, только на тебя, – пытаюсь объяснить я, но она лишь качает головой и вскидывает руку, останавливая меня.

– Не будем о ней, меня уже тошнит. – Она явно говорит серьезно.

– Меня тоже тошнило. После того как она меня приласкала, я заблевал всю квартиру.

– Ты что? – изумленно смотрит на меня Тесса.

– Меня на самом деле стошнило, я даже в ванную побежал, так мне стало плохо от ее прикосновений. Не мог их вынести.

– Правда? – Даже не знаю, стоит ли обращать внимание на то, что в уголках ее губ появляется улыбка, когда я рассказываю о том, как мне стало дурно.

– Да, – улыбаюсь я, стараясь разрядить обстановку. – И не надо так радоваться, – добавляю я, но если ее настроение улучшится, пусть делает что хочет.

– Отлично. Надеюсь, тебе было очень плохо. – Теперь она улыбается во весь рот.

Мы самая безумная пара на свете.

Безумная, но идеальная.

– Так и было! – восклицаю я, пользуясь моментом. – Это был сплошной кошмар. Прости, что тебе пришлось все это время о ней думать. Понятно, почему ты так на меня злилась.

Все немного прояснилось, хотя в последнее время она постоянно на меня злится.

– Теперь, когда ты знаешь, что я не изменял тебе направо и налево, – я саркастично поднимаю бровь, – примешь ли ты меня обратно и разрешишь ли сделать из тебя честную женщину?

Она вскидывает голову:

– Ты обещал, что перестанешь бросаться такими словами.

– Ничего я не обещал. Я никогда не говорил, что «обещаю» это.

Сейчас она меня точно ударит.

– Ты собираешься кому-нибудь рассказывать про эти дела с бесплодием? – пытаюсь я сменить тему.

– Нет. – Она закусывает губу. – Вряд ли. Во всяком случае, в ближайшее время не собираюсь.

– Не стоит никому об этом знать, пока через несколько лет мы не усыновим ребенка. Наверняка целая куча чертовых детишек только и ждет, пока их купят приемные родители. Все будет в порядке.

Конечно, она пока не согласилась выйти за меня замуж или хотя бы возобновить наши отношения, но надеюсь, сейчас она не станет об этом упоминать.