– Давай просто наслаждаться этим днем, милый. А дальше посмотрим, как все сложится.

В глазах Леви мелькнуло беспокойство, но тут же исчезло, когда в дверях вновь появился Остин, сжимая в руках новенькую майку с логотипом «Сорок девятых».

На лице его читалось полное недоверие, но я-то не сомневалась, что он справится… И верила всей душой, что его мама видела это сверху и танцевала от счастья, с гордой улыбкой наблюдая за мужчиной, в которого превратился ее сын.

Роум встал и, прижав Молли к себе, сказал:

– Мы идем праздновать?

Остин взглянул на меня; проверял, достаточно ли я для этого окрепла. Я кивнула и проговорила:

– Еще пару часов вполне смогу продержаться.

Ответная улыбка Остина чуть не сбила меня с ног.

Мой сломленный мальчик из трейлерного парка постепенно приходил в себя… забирая с собой мое сердце и душу.

* * *

– Ты справляешься, эльфенок? – позже тем же вечером спросил Остин, когда мы вошли в наш номер в отеле, и, потянувшись, взял меня за руку.

Улыбнувшись, я кивнула и подавила все опасения. В последние пару месяцев мы с Остином почти все время были вместе, но вновь заняться любовью нам еще только предстояло. Он ходил со мной на все консультации и, пока меня не выписали и не отправили домой к родителям, вместе с Леви оставался рядом в больнице. А потом навещал каждый день и просто находился рядом, согревая любовью. Две недели назад я уговорила родителей позволить мне вернуться в общежитие. Но сейчас мы впервые действительно остались одни.

Поцеловав тыльную сторону моей ладони, Остин выпустил ее и направился в ванную, по пути снимая куртку.

В черном костюме он выглядел просто прекрасно, а темные волосы и цветные татуировки на фоне дорогого материала смотрелись почти греховно.

Остин обернулся, и стидда на его щеке показалась мне менее суровой.

– Я просто приму душ. Скоро вернусь, – проговорил он.

Как только дверь в ванную закрылась, я медленно подошла к зеркалу и, не отрывая взгляда от пола, сосчитала до трех.

«Один… два… три…»

Резко подняв глаза, я уставилась на девушку перед собой и глубоко вздохнула. Посмотрела на темные волосы, постепенно отрастающие после обильного выпадения, вызванного рецидивом. На зеленые глаза с черной подводкой, на темно-красные губы.

«Ты не соответствуешь, Лексингтон. Как и всегда. Мы никогда не станем для него ни достаточно хорошими, ни в полной мере красивыми».

Зажмурившись, я позволила голосу выговориться. А потом открыла глаза и, глядя на отражение, прошептала:

– Неправда. Для него ты прекрасна. Он тебя не отвергнет. Ты красива, и точка.

Голос в подсознании исчез, а я вдруг ощутила запах дождевой воды и расползавшийся по спине жар. В отражении позади меня появился Остин в одних трусах, темный и абсолютно совершенный. В его глазах светилось лишь обожание, и все мои страхи исчезли.

Уткнувшись носом в изгиб шеи, Остин провел пальцем по моей щеке и принялся покрывать нежными поцелуями горячую кожу.

Закрыв глаза, я потянулась к его бедру и притиснула ближе, чувствуя, как прижалась ко мне затвердевшая плоть.

– Остин… – прошептала я, ощущая, как внутри растекается тепло.

– Эльфенок… – хрипло пробормотал он, и я повернулась в его объятиях.

Коснувшись ладонью груди, я приподнялась на цыпочки и нежно поцеловала татуировку в виде белого голубя на шее.

Сжав мне затылок, Остин качнул бедрами и застонал.

– Черт… эльфенок… Ты мне нужна…

Отступив назад, я взяла Остина за руку и повела к огромной, королевского размера кровати. Он растерянно взглянул на меня, а я жестом предложила ему сесть на край.

Выполнив просьбу, Остин устроился на матрасе. Я провела рукой по его волосам, и в ответ на прикосновение он закатил глаза. Реакция парня придала мне смелости.

Остин протянул руку, чтобы обнять меня за талию, но я отступила назад, и он склонил голову набок.

– Эльфенок? Что-то случилось?

Поглощенная тем, что собиралась сделать, я даже не могла говорить и просто покачала головой. А потом потянулась назад, к молнии на платье. Я не отрывала взгляда от Остина и видела, как удивленно расширились его глаза.

Расстегнув молнию, я зажмурилась и, глубоко вдохнув, позволила свободному черному платью лужицей растечься на полу. Я услышала, как Остин судорожно, почти болезненно вздохнул, и вновь открыла глаза. Он вцепился руками в края простыни, глядя на меня в лифчике и трусиках так, словно не мог сдержаться; его затвердевшая плоть туго натянула ткань трусов.

Сердце бешено колотилось в груди. Я потянулась к передней застежке бюстгальтера, медленно высвободила грудь и уронила лифчик на пол. Чувствуя себя маленькой и слабой, я чуть не лишилась решимости продолжать. Но тут с губ Остина сорвался неудовлетворенный стон. Он жадно рассматривал голодным взглядом мое почти обнаженное тело.

Я резко вдохнула.

Я не вызывала у него отвращения… Я его заводила…

Осознавая важность момента, дрожащими руками я подцепила края черных трусиков и стянула их вниз по ногам.

Выпрямившись, я уставилась прямо на Остина. Его темные итальянские глаза наполнились слезами.

– Эльфенок… – прошептал он и, взяв меня за руку, притянул к себе, коснулся пальцами груди, живота. – Ты так чертовски прекрасна, – хрипло проговорил он. – Ты, словно… совершенство…

«Совершенство… Цель, которой я всегда стремилась достичь».

Почти тая внутри от его искренних слов, я ответила:

– Я красивая… рядом с тобой…

И тут меня осенило: с Остином я больше не боялась. Не страшилась раскрыть свои страхи и поведать все тайны… обнажить саму душу… и просто раздеться.

Внезапно, обвив руками шею, Остин притянул меня ближе и прижался губами к губам.

И я потерялась в его прикосновениях.

Я вцепилась в спутанные пряди волос Остина. Его язык проскользнул мне в рот, сражаясь с моим, будто бы хотел проникнуть еще глубже.

Оторвавшись от губ парня, я медленно скользнула руками вниз по его телу и принялась покрывать поцелуями горячую кожу на животе, ощущая, как подергивались под ней напряженные мышцы.

– Эльфенок… Боже, как хорошо… – пробормотал он и зарылся пальцами мне в волосы.

Добравшись до пояса его трусов, я зацепила их пальцами и стянула вниз по бедрам до самых лодыжек, а потом отбросила на пол, где уже лежали мои.

Теперь мы были плоть против плоти. И оба замерли, понимая, что это значило. Я победила свой самый большой страх. Оказалась обнаженной перед Остином. Наконец-то я стала самой собой, рядом с ним.