— Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-что.

— А именно?

— Решайте сами, как поступить. Я выскажу только своё пожелание.

О, вот это уже интересно! Полная свобода действий? Обычно такое условие сопровождает не слишком приглядные дела.

— И каково оно?

Взгляд незнакомки застыл, как вода, вмиг покрывшаяся льдом, но в светлых глазах холодным блеском вспыхнула ненависть:

— Вы должны избавить меня и город от одного человека.

— Я должен его убить?

— Почему бы и нет?

А сейчас в её голосе всё-таки проступило лукавство, напомнившее мне утренние проделки Марис. Женские игры, конечно, прекрасны, но мне что-то не хочется становиться игрушкой.

— По-вашему, я способен на убийство?

Она улыбнулась:

— Вы способны на всё. После вашего ухода я застала беднягу Енке таким испуганным, каким не видела ещё ни разу. И когда спросила, что случилось, услышала, что в управу приходил «очень страшный человек».

Что за бред? Случайной фразы хватило, чтобы вселить ужас в видавшего виды управного служку? Или Натти всё-таки не преувеличивал? Нужно как-то во всём этом разобраться. Но чуть позже.

— И дальнейшие ваши поступки подтвердили его правоту. — Женщина подошла ко мне вплотную. — Вы не раздумываете, если нужно действовать. Это качество встретишь не в каждом мужчине.

— Одно дело дать отпор и совсем другое — решиться на душегубство.

— Я же сказала, вы сами выберете, как поступить. Не беспокойтесь, я знаю, что вы носите на своей груди. — Конец веера ткнулся в накидку в том месте, где под складками грелся жук, и знак Смотрителя отполз в сторону, недовольный, что его сон потревожили. — Вы можете сделать то, о чём я прошу.

— Неужели только я один?

Женщина кивнула:

— Только вы.

— Но почему?

— Потому, что не смотрите на меня с вожделением.

Я приподнял брови. Нахмурился. Снова приподнял:

— Это вас оскорбляет?

— Это меня радует и обнадёживает!

Кажется, понимаю, что к чему. Она явилась сюда во всём блеске, проверяя, как на меня подействует вид красивой женщины. Чтобы быть уверенной наверняка.

— Ваши предыдущие наёмники не справились с поручением, верно?

Она пристыженно отвела взгляд, но всего лишь на мгновение.

— Слабаки.

— А я — силён?

Её губы приблизились к моим, хотя для этого женщине пришлось встать на цыпочки.

— Это легко проверить…

Я выдержал паузу, ожидая дальнейших действий со стороны соблазнительницы, но она меня так и не поцеловала, зато её светлые глаза всё это время усиленно изучали моё лицо. Потом она удовлетворённо отстранилась:

— Вы должны справиться.

Не рано ли всё решили за меня? Я ведь ещё не сказал «да».

— И от кого я должен избавить вас и город?

— Она чужая здесь. Впрочем, как и вы. Так что нет никакой опасности, даже если прольётся кровь.

Она? Стало быть, женщина. И скорее всего, соперница.

— Чем же она вам не угодила?

Женщина скривилась, словно от боли:

— Она сводит мужчин с ума. Всех, кто попадается ей навстречу.

О, похоже, я наконец-то узнаю, кто является причиной вспышки местного мужского безумия! Весь вопрос в том, нужно ли это мне.

— Как?

— Этой твари довольно просто оказаться рядом, и мужчина начинает искать её в любой женщине.

— Она украла у вас титул первой красавицы города?

По глазам незнакомки было видно, что я угадал большую часть правильного ответа, но побледневшие от злости губы произнесли:

— Она украла у меня жениха.

— Такое случается. Особенно если чувства не слишком сильны.

Женщина горько усмехнулась:

— Чувства? Вот скажите, какой купец откажется от женитьбы на родной сестре градодержателя вольного города?

Я подумал и сказал:

— В здравом уме? Никакой.

— Вот, даже вы это понимаете! Я люблю его. И неважно, есть ли в его сердце любовь ко мне. В конце концов, я могу себе позволить подобное супружество. Но он…

— Отказался?

— Нет. Отказ был бы понятен. Случилось нечто другое. Нечто худшее.

Красавица перевела взгляд на стену дома:

— Он пришёл ко мне, как обычно приходил, вечером. Сначала такие визиты были для него в тягость, но потом, как казалось, ему даже начало нравиться. Мы вели беседы, пили вино…

— Были близки?

— Нет, — категорично ответила женщина. — Я могла бы всё устроить. Могла бы вынудить, но это никогда не поздно сделать, а торопиться было некуда… И он, разумеется, не настаивал, поскольку понимал, что решать буду я. А пару дней назад всё перевернулось с ног на голову.

— Мужчина взял власть в свои руки?

Светлые глаза растерянно мигнули:

— Он словно был не в себе. Ползал за мной по полу на коленях, мял платье, умолял о близости, добивался поцелуев, большего, но…

— Добился?

— Я велела слугам выгнать его вон.

Вечно эти женщины чем-то недовольны! Холоден и бесстрастен — плохо. Горишь страстью — опять нехорошо. Чего же вам нужно-то?

— Почему же? Может быть, он всего лишь наконец-то осознал ниспосланное ему счастье?

— В ту минуту в его голове вообще не было сознания, — ответила незнакомка, то ли не заметив моего ехидства, то ли принимая его за нечто другое.

— Но он держался на ногах, насколько я понимаю? И действовал?

— Да. — Её щеки невольно зарделись. — Он был очень напорист. Но когда я увидела его глаза… Я испугалась.

— Почему?

— Он будто не видел меня. Он смотрел сквозь, и в его взгляде было что-то… звериное.

Всё правильно. Мужика держали на цепи, а тут вдруг удалось сорваться. Но это так, шутка. А если сопоставить всё, что я видел вчера на улице и в гостевом доме, с рассказом незнакомки, получается чёткая и довольно страшная картина.

— Потом я расспросила слуг и всех кого смогла. Оказалось, что он, как и многие другие, встретил в городе ту женщину. И сошёл с ума.

— А может быть, всё-таки влюбился?

Каштановые локоны возражающе качнулись:

— Мне бы хотелось в это верить. Но в тот раз, прежде чем его выставили из моего дома… Первыми на зов прибежали служанки. И что, вы думаете, случилось?