– Намекните, что судьи берут взятки. Что политиков выдвигают на посты заинтересованные индустриальные компании. Что “слуги закона” в первую очередь служат Флейтисту. Посмотрите, кто занервничает при этих словах, потом смените тему. Все здесь хотят выглядеть респектабельными, хорошими людьми, которые подчиняются федеральным законам и законам Кездета. Но некоторые только притворяются таковыми. Не бойтесь нападать, дети мои, – он улыбнулся ангельской улыбкой. – Кто-то уже боится и ненавидит нас. Будьте милосердны. Дайте ему причину ненавидеть и бояться нас.

Акорна не чувствовала в себе особых талантов в отношении оскорблений, так что она следовала первому совету Ли и слушала. Однако она сомневалась в том, что ей удастся узнать что-то из этого конкретного разговора – разве что “Индюк” Тондуб соответствует своему прозвищу, и что Тумим Виггерс, глава Департамента Общественного Строительства, и политик Видра Шамали очень хитры и не пойдут ни на какие уступки. Все три представителя социальной и политической элиты Кездета с удовольствием разгуливали по саду Ли с очаровательной молодой леди, хотя у этой леди и был странный вырост посереди лба. Акорна последовала еще одному совету Ли и, вместо того, чтобы скрывать свои отличия от других людей, подчеркнула их. Облегающее платье из паучьего шелка с Иллика подчеркивало ее стройную фигуру с плоской грудью; спирать из драгоценных камней украшала ее рог. Результат был именно таким, какой и предсказывал Ли: бросив на нее несколько удивленных взглядов, высший свет Келталана сделал вывод, что то, что так явно выставляют напоказ, наверняка не физическое отклонение, а причудливое украшение. (“Это фича, а не бага, – сардонически заметил Калум и прибавил в ответ на удивленные вопросы: – Так говорили на Земле в давние времена. Я не совсем уверен в том, что знаю, что это значит.”)

К сожалению, игривый тон “Индюка” и Тумима дал Акорне понять, что она не добьется здесь никаких результатов; этот разговор утомлял ее и вызывал желание развернуться и пнуть их острым копытцем туда, где они лучше всего ощутят эффект этого пинка. Что же до Видры, она, по крайней мере, не сопровождала беседу сальными взглядами и попытками потрогать Акорну – однако ее надменность тоже не вызывала у девушки ни малейшей приязни.

В данный момент все трое радостно “объясняли” Акорне, почему уничтожить практику использования детского труда на Кездете невозможно, и почему наниматели должны считаться скорее добрыми опекунами, чем рабовладельцами.

– Конечно, на стекольных фабриках есть дети, – говорил “Индюк” Тондуб. – У печей работать жарко, рабочим нужно приносить воду: дети делают это.

– Я видела маленького мальчика, который бегал у печей с семифутовым железным прутом, на конце которого было расплавленное стекло, – заметила Акорна.

Тондуб мысленно напомнил себе, что нужно будет разобраться с охранниками, которые позволили войти на фабрику этой хорошенькой девчонке. Она не просто раздавала сандалии: она еще и кое-что замечала . Он, что называется, отступил за вторую линию обороны.

– Увы, да: у нас бывают и проколы. Моя дорогая, вы должны понять, что на Кездете тяжелое экономическое положение. Нашим людям приходится работать, чтобы есть. Что делать, если родители приводят на фабрики своих детей и умоляют дать им работу? Неужели мы должны позволить им голодать?

– Не стоит приукрашивать правду, Тондуб, – заметила Видра своим жестким голосом. – Стекольная индустрия Кездета требует детских рук. Взрослые не могут бегать так быстро, а расплавленное стекло может остыть. Если Тондуб и ему подобные не будут нанимать детей, то бедные семьи будут голодать, а на предприятиях снизится производство продукции.

– Это верно, – более оживленно проговорил “Индюк”. – Доходы могут упасть почти на тридцать процентов. У меня есть обязанности перед держателями моих акций: думаю, вы понимаете меня.

– Да, нанимать рабочих, которым нужно платить и к тому же обеспечивать их медицинской помощью, действительно дорого, – улыбнулась Акорна, соглашаясь. – И все-таки большинство владельцев заводов идет на это.

Ей подумалось, что она все-таки сможет последовать совету Ли и перейти в наступление.

– А что не так с Кездетом, почему вы не можете управлять фабриками, не используя рабского труда?

– Ну-ну, дорогая, не преувеличивайте, – посоветовал Тумим Виггерс. – Вы молоды, вы чужая на нашей планете и не понимаете многого в нашей жизни; возможно, эти террористы из Лиги Детского Труда уже успели наговорить вам своей пропагандистской чуши. Дело в том, что те немногие дети, которым приходится работать на заводах и фабриках Кездета, содержатся в прекрасных условиях. Их кормят, за ними ухаживают, и все это за счет нанимателей; они проходят бесплатное обучение, а то, что они зарабатывают, отсылают домой, чтобы помочь их возлюбленным родственникам. Если вы пошлете группу инспекторов Федерации на любую из наших фабрик, то, я уверен, дети предпочтут убежать и спрятаться, только бы их не увезли оттуда! Понимаете, они любят свою работу, и мы сами для них как вторые родители.

– Возможно, – согласилась Акорна. – Я понимаю, некоторые родители тоже бьют своих детей.

Тумим Виггерс вздохнул.

– Да, случаются эксцессы. Воспитывать и обучать детей не так легко, уверяю вас – а они должны усвоить уроки, которые очень пригодятся им, когда они вырастут.

– А сколько из них действительно вырастает? – с оживленным интересом спросила Акорна.

Тумим Виггерс сделал вид, что не услышал этого вопроса.

– Детский труд – одна из суровых реалий жизни на перенаселенной планеты с низким уровнем технического развития. Экстремистские группы, такие как ЛДТ, только ухудшают ситуацию. Вы представляете себе, что произошло бы, если бы завтра мы абсолютно отказались от детского труда?

– Не знаю, – так же жизнерадостно заявила Акорна. – А почему бы не проверить?

Она поднялась с садовой скамьи:

– Я должна развлекать гостей, однако мне было очень приятно узнать вас поближе. Погуляйте по саду. Вон в том углу растут ночные цветы с очень приятным ароматом.

– Покажите нам, где именно? – спросил Тумим, попытавшись поймать Акорну за руку, но она грациозно отстранилась.

Возвращаясь в дом, она заметила в окне три тени, поспешно спускавшихся по лестнице: трех девочек, которые давно уже должны были спать в своих кроватях, досыта наевшись всеми теми вкусными вещами и сладостями, которые она просила отнести к ним в комнаты. Где же служанка, которая должна была за ними присматривать? Если их увидят…

Поспешив внутрь, она нашла глазами Калума, который беседовал с тщедушной дочерью какого-то магната; она повисла на его руке, вцепившись в него мертвой хваткой. На лице Калума читалось отчаянье. Акорна подала ему знак “опасность!”, которым они пользовались, работая на астероидах; он тут же отцепил от себя девушку и, пробормотав какое-то извинение, быстро пошел к Акорне.

– Дети не спят. Их не должны видеть, – торопливо прошептала девушка. – Они не лестнице. Если я поднимусь…