Никита снимает рубашку, брюки и, притянув меня к себе, забирается под одеяло, вмиг стаскивая мой халат, под которым ничего нет.

- Ты меня ждала?

- Я принимала душ, но можно я совру и скажу, что ждала?

- Соври.

- Вру. Но я очень рада, что ты приехал.

- Люблю тебя, - целуя в висок и закидывая на меня ногу.

- И я, - щёлкаю пультом, выключая телевизор и погружая комнату во тьму.

Ночь кажется волшебной. Я открываю глаза с первыми лучиками солнца, радуюсь новому дню. Вскоре подобные пробуждения войдут в мой ритм жизни. И может, я к ним привыкну, но сегодня, сегодня словно всё изменилось. С той самой минуты, как он переступил порог моей квартиры ночью, я поняла это окончательно. То, насколько мы нужны друг другу. Мой Никита не идеал, но самый лучший мужчина на земле, лично для меня.

Утро проходит под эгидой нежности. Мы постоянно целуемся, обнимаемся и касаемся друг друга, словно подростки. Я впитываю в себя каждую секундочку, каждое прикосновение.

Никита уходит на работу, явно опаздывая как минимум на час, а ближе к обеду я начинаю чувствовать жуткую усталость и жжение в горле. Голова становится тяжёлой, первым делом принимаю иммунное и противовирусное. Но вряд ли мне это поможет, болезнь прогрессирует, я начинаю чихать, запасаюсь платочками, а к вечеру превращаюсь в кокон из одеяла, у которого зашкаливает температура.

Ник

Четыре последних месяца перевернули представление обо всём, и если раньше меня устраивали наши встречи, то сейчас это повод лишний раз обозлиться. Меня раздражают эти урывки и Дианкино непринятие ситуации. Мы оба работаем, иногда эту занятость невозможно впихнуть хоть в какие-то нормы приличия, мою так особенно. Меня раздражает, что после работы я должен звонить, чтобы знать, куда ехать, где она решит заночевать сегодня! И не соберётся ли на работу среди ночи, потому что такое тоже бывало. Некоторые заказчики, кажется, напрочь не дружат с башкой.

Я не виню её в занятости, но нуждаюсь в определённости. Сейчас слишком загруженный и сложный период. Я продаю часть своего бизнеса, вторая его часть проходит слияние с бизнесом отца. Я живу в офисе, и меня это вымораживает, но ещё больше то, что дома у меня та же самая хрень. Чёрт пойми что. Ди у нас как кошка, гуляет сама по себе, а я прощёлкал тот момент, когда она перешла грань. Я настолько не хотел на неё давить, что сейчас всё вышло из-под моего контроля. Шаблон рвётся, и пока я не знаю, как его склеить.

Вчерашний спонтанный переезд к ней - это временная мера, небольшой выход из сложившейся ситуации. Конечно, я не собираюсь жить здесь долго, я просто хочу дать ей понять, что я готов меняться. Я перешагнул через свои заморочки, этого жду и от неё.

Поднимаюсь в квартиру, открывая дверь своим ключом. Время одиннадцать, темно. Включаю свет, слыша тихий гул телевизора. Заглядываю в комнату, видя закутанного в одеяло Енота.

- Ди, ты спишь?

Она поднимает голову, разлепляя глаза.

- Почти, - с хрипотцой.

- Всё хорошо? - настораживаюсь.

- Кажется, я заболела.

- Врача вызывала?

- Это обыкновенная простуда.

Касаюсь её лба - кипяток.

- Ты горишь, - включаю свет, смотря на валяющиеся на полу таблетки. - Ты принимала только противовирусное?

Кивок.

- Тебе жаропонижающее нужно.

- Не было, а идти...

- Ты позвонить могла?

- Не хотела отвлекать. Ничего страшного, - откидывает одеяло в порыве встать на ноги.

Остужаю её порыв, усаживая обратно, по пути стаскиваю пиджак и галстук. Долбаные переговоры требуют соответствующего вида.

- Никит, - прижимается, обхватывая корпус руками, - мне так плохо. Очень-очень, - всхлип.

- Бл*дь, - бешусь от этой дурости. - Я в аптеку.

- Не уходи, - скулит мне в шею, - не уходи.

- Я быстро, - закутываю её в одеяло, - сейчас, - целую в горячий лоб.

Круглосуточная аптека находится прямо в соседнем доме, беру всё, что советует фармацевт, и возвращаюсь. Напичкав Викторову всем до отвала, завариваю себе крепкий чай, приоткрывая балконную дверь. В квартире духота.

- Никит?

- Ты чего встала? - оборачиваюсь на её голос.

Ди стоит в дверном проёме, обнимая себя руками.

- Ты, наверное, есть хочешь.

- Конечно, очень, вот прямо сейчас. Ложись иди, я сам разберусь, - раздражённо.

- Там в холодильнике...

- Спать.

Викторова уползает обратно, а я допиваю свой кофе. Выключив свет во всей квартире и приняв душ, ложусь к ней.

- Я потная, - переворачивается на спину.

- Спи.

- Не злись, я правда не хотела тебя отвлекать.

- Енот, - ложусь на бок, - что у нас не так?

- Что?

- Ну что-то же не так? Ты будто хочешь сбежать. Почему не остановиться, расслабиться? Выдохни, уже можно, - перебираю её волосы.

- В этом-то и дело, разве бывает так хорошо?

- Конечно бывает, - притягиваю её к себе, сжимая в объятиях, - я рядом.

Она такая маленькая, беззащитная, готовая в любой момент выпустить колючки. Она покоряет меня снова и снова, с каждой секундой залезает под кожу всё глубже, и я не могу представить, как это - без неё.

Накрываю нас одеялом, ощущая её горячее дыхание. Мы справимся с этими предрассудками, вместе.

Ди

В состоянии болезни я пребываю почти неделю. Шесть дней мучений.

«Скучаю и жду дома!»

Отправляю сообщение Никите, убирая телефон в задний карман джинсов. На сегодня работа окончена, закрываю кабинет, направляясь к лифту. Варька бежит за мной следом, прося попридержать двери. Выставляю ногу, о которую ударяются створки, прежде чем вновь разъехаться.

- Спасибо, - переводит дыхание, перекидывая пальто через локоть.

- Не за что. Варь, принеси мне завтра отчёт по свадьбе в «Усадьбе».

- Ди, прости, тут такое дело, я не успеваю, всё горит, и я горю. Три дня. Умоляю, - соединяет ладони, смотря на меня щенячьими глазками.

- Три дня, - облокачиваюсь на стену. - Как тебе новая должность?

- Нервно.

- Держись. Я в тебя верю, и не давай никому сесть тебе на шею.

- А ты сейчас что делаешь? – улыбаюсь.

- Я один раз, в следующий так и скажи: Варя, быстро принесла отчёты, или уволю на хрен.

- Так и скажу.

- Покурим? – тормозит меня на выходе из офиса, стреляя глазами по курилке.