Гоймир не появлялся.

* * *

— Я уже сто раз говорил и повторю в сто первый! Я орал, стрелял и свистел, пока они не начали подбираться ко мне. Только тогда я побежал. Я едва не попал, к ним в руки.

Олег сидел на поваленной валежине. Он принудил себя говорить спокойно, но то, как блестели его глаза, выдавало волнение. Сидящие и стоящие вокруг горцы слушали.

-. Ты видел Гоймира убитым или пленным? — спросил Йерикка. Тут же вскочил сидевший рядом с Олегом Богдан:

— Как смеешь Вольга без вины винить?!

Йерикка поднял брови и сказал серьезно:

— Я и не думаю его обвинять. Ни в чем, да хранят меня боги.

Он говорил искренне. Но Олег смотрел вокруг — и видел в глазах у многих укор… или понимание. Казалось, ребята считают, что он просто-напросто избавился от своей давней головной боли!

На самом деле ничего такого в глазах горцев не было. Если кто-то и подумал так, то сразу отмел эти мысли. Свести счёты, пользуясь войной, было даже не подлостью — это НЕПРЕДСТАВИМО. Но Олег — уставший, расстроенный раздраженный — ошибся и убедил себя в этой ошибке.

— Так видел? — спросил Йерикка снова. Олег посмотрел на него:

— Нет, — голос его дрогнул. — Я его вообще больше не видел. Я не виноват. Ну, честное слово!

— Так сходится, что он убит, — кивнул Резан. — Не казни себя, Вольг, твоей вины тут нет.

— Мертвые-то не бегают, так он тебя и не догнал, — мрачно согласился Гостимир.

— А погибнуть, отбивая труп… — Йерикка поморщился. — Это что-то из былины. Благородно, но глупо.

Утешения возымели совершенно обратное действие. Олег кусал губы, чтобы не заорать. Потом вскочил:

— Я его найду! Кто со мной?! — горцы молчали, и Олег крикнул: — Тогда я

один!

— Тише! — завопил вдруг Богдан. — Вот, слушайте!

Это было так неожиданно, что все разом умолкли. Я услашали свист двигателей вельбота. Все сразу завертели головами, хватаясь за оружие… и голос с неба, усиленный мощными динамиками, заревел:

— Слушать меня, щенки! Ваш князь, — в голосе отчетливо прозвучала издевка, — сейчас у меня, Чубатова, его старого друга! Живой и — пока что! — невредимый! Я подожду его убивать, и не потому, что я такой добрый, а потому, что я хочу — пусть он испытает то, что испытал я, видя моих людей убитыми! Я знаю, мальчики — вы где-то в лесу! Готовьтесь, этот лес стянет вашей могилой!..

…Впервые за очень долгое время горцы оказались под крышей. Они отыскали избушку охотника. Никого тут не было, но сам домик был цел.

Ни сушиться, ни есть никто не торопился. Ребята были злы. Они злились не на Олега, никакой вины никто за ним не видел — ну не мог же он, в самом деле, один отбить князя? Раздражала наглость врага, говорившего так, словно все уже решено. Беспокоила судьба Гоймира. Бесила мысль, что, настроившись на отдых, снова придется воевать. Виноваты во всем были, конечно, данваны. Кто-то предлагал начать погром всех окрестных гарнизонов — просто из чувства протеста. Кто-то настаивал на быстром налете — узнать, где держат Гоймира и освободить его налетом. Олег вообще молчал — сидел в углу, грыз ногти и рычал на Богдана, пытавшегося его расшевелить. Йерикка в спорах участия не принимал — сидел в другом углу. Ногтей не грыз, но тоже был мрачен. Когда спор перешел в стадию выкриков "а ты кто такой?!" и толчков в плечи, Йерикка встал и обрушил на стол приклад пулемёта:

— Ти-хо!

Стол крякнул и просел. Наступила недоуменная тишина. Йерикка огляделся вокруг и заговорил:

— Ясно одно. Гоймира НАДО освободить. Но мне лично ясно и другое — СИЛОЙ мы его не освободим НИКОГДА… Т И — Х О!!! Тихо, я сказал! Не освободим силой — это не значит, что не освободим вообще никак. У меня есть, кое-какие наброски плана — не план, повторяю, а наброски плана! Поэтому завтра я возьму с собой… — Олег поднял голову, — Вольга возьму. И мы пойдем освобождать князя. А вы пойдете, куда хотите, и задачей вашей будет — не залететь в течение трех дней. Если мы не появимся — Резан вас поведет за Моховые Горы. Это сказал я… и я не выношу этот вопрос на обсуждение, я просто приказываю.

Он обвел холодным взглядом всю чету. И никто не раскрыл рта, чтобы возразить или просто подать реплику…

…Ночью Олег спал плохо. В домике воняло потом, грязью, сырым металлом, кожей, тканью, кровью, ребята стонали во сне, храпели, метались… Но мешало не это. Он просто ждал утра. Ждал, когда можно будет идти. Ждал, натянутый, как струна.

Йерикка сидел за столом, завернувшись в плащ и поставив босые ноги на перекладину внизу. Он что-то чертил на карте. Когда Олег проснулся в четвертый раз — повернулся к нему и тихо сказал:

— Чего не спишь? Спи… — и Олег в самом деле заснул, а проснулся когда Йерикка тронул его за плечо.

Все еще спали, только Резан сидел за столом и что-то ел, а Богдан, подтянув колени к подбородку, грустно следил за Олегом — все еще надеялся, что тот возьмет его с собой.

Олег быстро оделся. Одежда просохла и, хотя он понимал, что вымокнет сразу, как только выйдет на улицу, одеваться в сухое было приятно. Йерикка отдавал последние распоряжения Резану, тот кивал:

— Три дня. Нигде не задерживайтесь, ни во что не лезьте… и, если мы не вернемся, лишнего мига не ждите!

— Продержимся, — пообещал Резан: — Да уж вы… он поморщился: — Понимаешь?

— Вольг, — услышал тем временем Олег шепот. Богдан весь вытянулся к нему с надеждой в глазах, зашептал горячо: — Ну возьми меня, Вольг. От сердца прошу…

— Меня самого берет Эрик, — если честно, Олег был рад, что Богдана с ними не будет. Он не знал, что там придумал Йерикка, но освободить Гоймира представлялось мало возможным. И тянуть с собой на смерть младшего дружка не хотелось.

— Упроси его! — Богдан дернул Олега за рукав.

— Тебе что, героем хочется стать? Успокойся, мы все уже герои.

— За что ты так-то, Вольг? — Богдан покраснел. — Я-то…

— Вольг, идем, — позвал Йерикка уже от дверей. Олег встал, коснулся пальцем носа Богдана:

— Извини…

* * *

Они отмахали версты три, не меньше. Задувал ветер, хорошо — в спину. Йерикка шагал так, словно знал — куда, и Олег не выдержал:

— Куда мы прем? Что ты вообще делать-то хочешь, какой у тебя план?!

— По порядку, — Йерикка замедлил шаг и пошел плечо в плечо с Олегом. — Куда мы идем — я не знаю, но сейчас узнаю… Держи пулемет, встань вон под те деревья и не болтай. Жди.

Озадаченный Олег подчинился и не только встал, но даже сел, положив свой автомат на колени, а «дегтярь» Йерикки поставив рядом.

Йерикка остался стоять между трех дубов, росших на одинаковом расстоянии друг от друга. Плащ скрывал его фигуру, слабо освещённую двойным призрачным светом — и солнце, и набиравшее полную силу Око Ночи скрывали тучи, и звезды еле светили, только бегучий Невзгляд мелькал в белесой рванине, затянувшей небо.