Но теперь, с приездом архитектора, ей захотелось узнать, чем кончилось морское сражение и что стало со стариком, во взгляде которого сквозил далекий горизонт. Был разгар лета, и она повела Палладио к упавшей колонне на лужайке, под пеструю тень тутовых деревьев.

– Я приехал, дорогая Фейра, – начал он, – не только по собственному желанию; у меня два поручения от дожа.

– Значит – он вернулся!

– Да, и он попросил передать тебе, что мы вновь нанесли поражение туркам. Благодаря тебе они не успели даже приблизиться к городу, как были атакованы венецианским флотом. Их суда разгромлены, к концу сражения матросам пришлось плыть обратно в Константинополь, словно стае макрели.

Он внезапно смолк, вспомнив, с кем разговаривает.

Фейра молча смотрела на руки. Из-за неё пролилась кровь её народа. Но ты Веньер, вспомнила она внезапно. Венецианцы – тоже твой народ. Тени тутовых деревьев испещрили её ладони, словно следы от ссадин и ушибов.

– Как я сказал, у меня два поручения, Фейра, – попытался утешить её архитектор. – Второе – профессионального плана. Дож дарит вам этот остров, чтобы вы устроили здесь больницу. – Он улыбнулся ей. – Дож сказал, что вам может понадобиться архитектор. А я как раз свободен.

Он наслаждался изумлением на её лице.

– А как же восстановление города?

Палладио покачал головой.

– Я буду восстанавливать город отсюда. Я выполнил свой контракт с Господом Богом, теперь мне не терпится подписать договор с человеком.

* * *

Помимо изолятора, благодаря новым зданиям Палладио и поддержке дожа, Фейре и Аннибалу удалось открыть лазарет для исследований. Время от времени дож призывал врача к себе, всегда настаивая на том, чтобы Аннибал привёз с собой свою коллегу. Во время таких визитов Аннибал даже не видел дожа, оставляя двоих Веньеров налаживать отношения. Пока они беседовали, Аннибал гулял по Джудекке, поглядывая на церковь Палладио, но никогда не заходил внутрь.

У него была на то особая причина.

Однажды, когда он выздоравливал и уже достаточно окреп, чтобы прогуляться по лужайке, Аннибал и Фейра остановились возле колодца с каменным львом отдохнуть. Присев там в лучах летнего солнца, Фейра погладила каменную морду льва. «Спасибо», – шепнула она ему.

Аннибал пристально посмотрел на неё.

– Ты говоришь, моё выздоровление – чудо, – сказал он. – А как ты объяснишь чудеса колодцев?

– Чудеса колодцев?

– Бесчисленные паломники, которые черпают воду из священных колодцев, например из колодца старого монастыря Санта-Кроче, клянутся, что вода защищает их от чумы. Как ты это объяснишь?

Фейра подумала о колодце, где покоился её отец, теперь навеки погребенный под черной мраморной звездой, украшавшей пол церкви Палладио. Она почувствовала взгляд Аннибала.

– Думаю, – сказала она, – во время прошлой вспышки инфекция попала в воду. Может, крыса, кролик, собака, что-то упало туда. Что-то зараженное.

– А в этот раз?

Она не хотела встречаться с ним взглядом.

– В этот раз я знаю, что так и было.

– Тогда почему, – продолжал он допытываться, – паломники не умирают от этой воды?

Она ничего не ответила, и он взял её за руку.

– Так, значит, я действительно чудо?

Она улыбнулась, взглянув на колодец.

– Да.

– Ты давала мне свою «Териаку», когда я умирал?

Она всматривалась в самую глубь воды.

– Нет.

Затем подняла глаза на него. С каждым днём ему становилось лучше, впалые щеки и тёмные круги под глазами постепенно исчезали, солнце обратило его болезненную бледность в здоровый цвет лица.

– Ты знаешь, почему?

– Позволь, я перечислю свои наблюдения. – Он стал загибать пальцы. – Ты перенесла чуму и выжила, а твой отец погиб. Проведя эксперименты в Тезоне, ты обнаружила, что пациенты, которые уже успели заболеть, все-таки умирают, но новые случаи заражения в семьях, которые принимали твоё лекарство, не отмечаются. Так, Тезон опустел, и семьи вернулись домой. Ты дала своё снадобье сыну сторожа, но не сторожу. Ты дала флакон архитектору, но не мне, а теперь ты предположила, что в колодец Святого Себастьяна могла попасть зараза – возможно, даже тело одной из жертв болезни.

Она не смела вздохнуть или взглянуть на него. Она не отводила глаз от колодца.

– И какой вывод ты сделал?

Он повернул её к себе.

– Ты использовала вакцину. Ты прививала своих пациентов от болезни.

Она выдержала взгляд его зелёных глаз.

– Ты не против? Мы ссорились из-за этого, помнишь?

– Не ссорились, а обсуждали, – поправил Аннибал, улыбаясь.

– Нет, ссорились, – сказала она и улыбнулась в ответ.

– Думаю, ты добавила небольшое количество инфекции в «Териаку».

– Добавила.

– А остальные ингредиенты?

– Не навредят, но и не вылечат, – повторила она одну из его излюбленных фраз.

– Ты использовала кровь или гной из бубонов?

– Я использовала вещество – высушенное и измельченное.

– От твоего отца?

Улыбка исчезла с её лица, и он заметил, что какое-то мгновенье она не могла вымолвить ни слова.

– Он и был телом, которое попало в колодец.

Это был не вопрос, и он решил поменять тему.

– Твои инстинкты оказались вполне разумными, – сказал он с нежностью. – Думаю, в подобных случаях для создания иммунитета образец следует брать из источника, максимально близкого к первичному заражению. – Он взглянул на море, на Восток. – Твой отец привёз заразу сюда; возможно, он привёз и лекарство, – сказал он, глядя на неё искоса. – Разве не ваш пророк говорил, что Бог не стал бы создавать болезни в этом мире, если бы не дал вместе с ними и исцеление?

Фейра пришла в себя.

– Значит, ты изменил своё мнение?

Аннибал усмехнулся.

– Возможно. Признаю, что ты добилась значительного успеха, но предстоит провести ещё немало исследований. – Он взял её за руки. – Но раз ты рассказала мне, придётся рассказать и Совету. Дож даровал нам остров – благодаря тебе, а не мне, я уверен, – но мы должны соблюдать правила игры. Он не вечно будет править, поэтому посоветовал нам действовать в рамках законов Венеции. Пора зарегистрировать «Териаку» как официальное лекарство.

Фейра отпрянула.

– Но Совет потребует свою десятину с продаж.

– Пускай. Они смогут приготовить смесь только по инструкции, которую мы им дадим. Тебе придётся назвать ингредиенты.