— Для этого не понадобится луна — Смещение может произойти в любое время дня или ночи. Но промежутки времени, в которые возможен будет переход, станут очень короткими, намного короче, чем обычно. И, как тебе известно, сместятся места перехода.

Фириз отвлеклась, дабы поставить Турику на вид, что с младенцем-сатиром нужно играть поосторожнее, потом повернулась обратно к Джой.

— Вот что я тебе скажу: следи за шенди.

— За шенди, — повторила Джой. — За маленькими дракончиками?

Фириз кивнула.

— Именно. Где они, там и Граница. Постоянно следи за ними. И бабушке своей скажи.

Фириз из племени морских единорогов подняла на девочку взгляд своих ясных, бездонных глаз — когда Джой слишком долго смотрела в них, у нее всегда начинала кружиться голова.

— Это будет прощанием, Джозефина.

Старейшие — все, кроме Синти, — редко называли девочку по имени. Джой почувствовала, как что-то сжало ей горло.

— Может, и нет. Я имею в виду: может, Граница просто переместится в Сан-Франциско или еще куда-нибудь. Ну пусть даже в Юба-сити, это тоже ничего. У меня в Юба-сити дядя живет.

Турик прижался к Джой, уткнулся головой ей в грудь и наступил девочке на ногу. Фириз сказала:

— Это Смещение унесет Шей-рах очень далеко. Я чувствую это.

Кобылица заколебалась, быстро погладила Джой рогом по щеке, потом добавила:

— Те из нас, кто живет сейчас в вашем мире… Думаю, они никогда больше не отыщут Границу. Но, возможно, тебе это удастся. Если ты и вправду ее найдешь, скажи им об этом. Найди их, Джозефина, и скажи им, где мы.

— Конечно, — прошептала Джой. — Конечно, я скажу…

Джой продолжала рисовать карты и наброски Шей-раха, с новым рвением запечатлевая его жизнь. Благодаря урокам Джона Папаса девочка могла теперь нацарапать на импровизированной нотной бумаге обрывки музыки, той музыки, которой Джой ежедневно дышала здесь наравне с ароматом цветов — Джой так и не узнала их названий. Ручейная джалла зачарованно следила за ее работой, храня непривычное молчание, но в конце концов спросила:

— Что ты будешь делать с этим, сестра? Ну, когда поймаешь все песни Шей-раха в ловушку из этих черных черточек?

— Ну, я отдам их людям, — призналась Джой, чувствуя некоторую неловкость. — Там, откуда я пришла, есть много людей, которым нравится играть музыку Шей-раха. Они смогут выучить ее по этим вот моим записям и будут тогда играть ее по всему миру. В моем мире, по ту сторону Границы.

— Ага, — сказала ручейная джалла. — А что потом?

— Откуда я знаю? — сердито ответила Джой. — Они же взрослые люди, а я всего лишь девчонка, — так откуда мне знать? Просто они будут играть ее повсюду, вот и все, а я, может быть, стану знаменитой и попаду на телевидение. И не вздумай ни о чем расспрашивать — о телевизоре я тебе уже рассказывала!

Ручейная джалла вяло опустила руку в ручей и, не глядя, выхватила из воды рыбу. Задумчиво откусывая от рыбины маленькие кусочки, словно зерна от початка кукурузы — Джой в таких случаях всегда отворачивалась, — джалла заметила:

— Но меня-то с тобой не будет.

Джой не ответила.

— Я уже понимаю насчет письменности, насчет книг и картинок и даже насчет телевизора, — тихо продолжала джалла. — Но все это — не я. Ты можешь нарисовать меня на картинке, можешь записать каждое мое слово, но даже если сделать все это, ты так и не сможешь поплавать со мной в ручье или услышать, как я называю тебя сестрой. Так что глупости это все. Пойдем лучше рыбку половим.

Выслеживать шенди оказалось даже труднее, чем пасти Абуэлиту. Шенди образуют прочные семейные пары, а несколько семейств обычно объединяются в кланы. Но сейчас Джой не могла найти в теплых сухих местах, где шенди обычно сидели на яйцах и растили своих детенышей, ни одного известного ей выводка. Однажды, когда день уже клонился к вечеру, Джой все-таки отыскала стайку дракончиков в одной из лощинок Закатного леса. Стайка обосновалась в полом сыром бревне — столь необычный выбор шенди невольно внушал беспокойство. Неподалеку от бревна стояла Абуэлита и любовалась на детенышей. Малыши учились летать, а взрослые дракончики наблюдали за ними. Рядом с Абуэлитой возвышался лорд Синти.

Джой подбежала к Абуэлите и крепко обняла ее, а потом, стараясь говорить как можно лучше, произнесла по-испански:

— Бабушка, теперь ты должна постоянно держаться рядом со мной. Возможно, нам придется уходить отсюда в большой спешке.

Абуэлита улыбнулась.

— Единственное преимущество моего возраста, Фина, заключается в том, что тебе не нужно больше спешить, — она подмигнула и кивком указала на черного единорога. — Он-то знает.

— Ты разумно поступила, отыскав это место, — сказал Синти, обращаясь к Джой. — Думаю, когда произойдет Смещение, именно здесь окажется одна из точек перехода.

— Вы думаете, — сказала Джой. — Вы не уверены.

Синти промолчал. Джой глубоко вздохнула и произнесла:

— Индиго сказал, что Старейшие могут жить по ту сторону Границы. Это правда. Я видела их.

Черный единорог стоял недвижно и ожидал продолжения.

— И… и он сказал, что Старейшие не живут вечно. Он сказал, что это ложь… — на последних словах голос Джой сорвался.

— Дитя, никто не живет вечно, — вмешалась Абуэлита. — Это не дозволено. Я давно могла бы тебе сказать, что это так.

Казалось, Синти ушел в себя. Он стал еще больше и темнее и в то же время словно сделался менее материальным: огромная сумеречная тень, отягченная собственной, лишь теням доступной мудростью.

— Возможно, именно это и связывает нас, — произнес он, — ваш народ с моим, наш мир с вашим. Мы живем настолько дольше вас — даже намного дольше, чем тируджайи, — что и вправду иногда забываем, что мы не бессмертны. И все же мы боимся смерти точно так же, как и вы, — или даже сильнее, потому что Шей-рах намного добрее к нам, чем ваш мир — к вам, насколько я понимаю. Мы стыдимся сознания собственной смертности, и, ограждая от этого нашу молодежь, мы, как можем, сами защищаемся от этого чувства. Полагаю, когда-то мы были иными, но это было еще до меня. А сейчас все обстоит именно так.

— Ай, тебе точно нужно побывать в пансионе «Серебряные сосны», — мягко произнесла Абуэлита. — Если хочешь знать, что бывает, когда лжешь своим детям.

Синти продолжал смотреть на Джой.

— Я уже говорил тебе однажды: с давних пор и при жизни каждого вашего поколения — всегда находились Старейшие, которые пересекали Границу в человеческом облике. Я не сказал другого: некоторые из них так никогда и не вернулись, навсегда затерявшись среди вас. Таков был их выбор, и мы уважаем его, но не поощряем, — единорог резко отвернулся, но его печальный голос по-прежнему звучал в сознании Джой. — Возможно, слепота поразила нас потому, что мы отказывались видеть. Может, и так.