— Ну, ты лихач, Маркелыч! — облегченно вздохнул Александр Михайлович, когда они проскочили под ее сводом, едва не врезавшись в колонны. — Я бы на месте ГАИ права у тебя сразу отобрал за этот трюк.

— Эх, Сашка, не уважаешь ты еще, как надо, стариков. Это поклон Кутузову, а не лихачество. Понимать надо, — наставительно буркнул Тимофей Маркелыч.

Проплутав в воздухе изрядное время, друзья наконец приземлились во дворе музея-усадьбы «Архангельское».

Как только они бухнулись на траву рядом с аллеей Пушкина, к ним подбежали двое в старинных одеждах и с потайными фонарями в руках.

— Вы от Полоза или от Чечирова? — осведомился один из них.

— Я от Полоза, а он от Чичерова! — сразу же отозвался находчивый Маркелыч.

— А что ж вы так опаздываете? Уже венчание состоялось, гости за стол сели. Вам еще и переодеться надо. Чаныш! Проводи гостей!

Маркелыч, бросив Волохину многозначительный взгляд, заткнул за пояс веник и пошел, опираясь на клюку, следом за тем, кого назвали Чаныш. Второй громовец поспешил следом.

На подходе к дворцу троицу остановил властный голос, осветив их лица потайным фонарем.

— Стой, Чаныш! Дальше я провожу гостей! — узнали друзья знакомый голос Дюкова. — Ступай назад, Чаныш, Хозяйка так распорядилась.

Чаныш при упоминании о Хозяйке подобострастно кивнул и испуганно засеменил назад.

— Вовремя вы подоспели! — зашептал им Дюков. — Здесь такие дела делаются. Одним словом, вертеп. Сейчас я вам объясню, как будем действовать.

Дюков увлек своих сотоварищей в кусты, чтобы посвятить их в тайну своих наблюдений.

Жених и невеста по ступенькам поднялись в здание Колоннады, превращенное Полозом в некое подобие не то церкви, не то костела. Недобежкин обратил внимание на то, что вместо икон в рамах выставлены портреты сановников и дам, но по восторженному завихрению в мозгу счел, что это его предки. Ведь коль скоро он приобрел статус его светлости и графский титул, у него должны быть фамильные портреты, а если были портреты, то, следовательно, его предки и предки Элеоноры как бы косвенно принимали участие в церемонии венчания.

Чечиров, одетый в роскошное облачение, ударив епископским посохом, грянул басом нелепую абракадабру из церковных оборотов:

— Возрадуемся, братия и сестры и все честное земное и небесное воинство, новообращенным жениху и невесте, аминь!

Дьячки подхватили молодых под руки и подвели к алтарю настолько древнему, что лики и фигуры святых почти не проглядывали из-под олифы, зато кованые серебряные оклады и левкас алтаря так и сияли позолотой и обилием драгоценных камней.

Артура заставили держать венец над Элеонорой, а Шелковникова — над Недобежкиным. Роз Бертен и Катарина Миланези благоговейно встали рядом, то и дело прочувствованно вскидывая ладони ко лбу, как бы начиная творить крестное знамение, но потом, убедившись, что температура их лбов нормальная, облегченно вздыхали, спускали руки до живота и, прижав ладони к сердцу, делали новый проникновенный вздох, так и не заканчивая знамение четвертым жестом.

«Экий тяжелый венец. Интересно, чистое это золото или только позолота по серебру? — подумал новоиспеченный аристократ-бомж. — Однако как же мне его удержать? Совершенно немыслимой тяжести вещь, наверное, золото. Интересно, сколько за нее дадут в Алмазном фонде?»

— Венчается раба божия Элеонора. Согласна ли ты взять в мужья раба божия Аркадия и стать ему верной супругой? — услышал наконец весь покрасневший от натуги Витя бас Чечирова.

«Странно, — подумал он, — вроде бы сначала положено задавать вопрос жениху».

Но Чечиров и Завидчая знали, в какой последовательности должно было происходить изъятие волшебного кольца.

— Согласна! — благоговейно отозвалась Элеонора, сняла со своего пальца драгоценное золотое кольцо с платиновым венчиком и надела его на палец Недобежкина.

— Венчается раб божий Аркадий. Согласен ли ты взять в жены рабу божию Элеонору и быть ей верным супругом?

— Да! — ответил аспирант.

— Отвечай: «Согласен!» — распевно поправил его Чечиров.

— Согласен! — проникновенно ответил жених и по примеру Элеоноры снял со своего пальца оловянное кольцо и надел его на безымянный палец невесты.

— Считаю вас мужем и женой перед небесами и землей! Аминь! Да святится имя твое! — воскликнул Чечиров и заставил их вместо креста поцеловать золотую чашу со сценами не то из священной истории, не то из греческой мифологии и энергично замахал кадилом, давая понять, что торжественный обряд венчания счастливо завершен. Под пение хора священник повел новобрачных к выходу из храма.

— Где второй венец? Сударь, кому вы передали венец? — услышал Недобежкин за своей спиной взволнованный голос одного из дьячков и возмущенный голос своего адъютанта.

— Вы у меня, священники, все на одно лицо, не знаю я, кто из вас выхватил у меня венец из рук. Наверное, уже унесли в алтарь, — сердито ответил Шелковников дьячку, отвечающему за сохранность венцов.

— Господа, а чаша, куда делась чаша? — раздался новый всхлип дьячка, но Шелковников и вся процессия были уже далеко, выходя из храма.

Элеонора, завладев оловянным кольцом, торжествующе оглядела собравшихся. Она бы могла тотчас, уже здесь, в Колоннаде, превратить этого простофилю и наглеца Недобежкина в муху, чтобы Чечиров прихлопнул глупца своей кадильницей, а Шелковникова — в смешного карлика, но она решила продлить себе удовольствие и немного еще поиграть в жениха и невесту, а точнее в новобрачных мужа и жену.

— Аркадий, я бесконечно счастлива!

— Я тоже, Элла! Я чувствую райское блаженство. Ах, как меня раздражает эта суета вокруг, как я мечтаю остаться наедине с тобой!

— Но ведь мы должны дать праздничный ужин гостям.

— Как, еще один ужин?! Ведь мы уже давали им один ужин в «Русской избе».

— Аркадий, потерпи немного! Праздники — не только отдых, но еще и утомительная работа. Этой утомительной работы у нас теперь будет очень много. Вся наша жизнь отныне будет сплошной праздник! — вдохновенно продекламировала новобрачная.

— Да, Эллочка, я верю в это! Верю в праздник! Жизнь с тобой будет для меня сплошным счастливым праздником!

Процессия направилась в Египетский зал дворца, где был накрыт стол на сто кувертов, и гостям, помимо самых изысканных блюд, было обещано увлекательнее зрелище — съедение жениха, для чего на торжество был приглашен потомственный людоед, начальник управления Бокситоэкспорта Андрей Андреевич Повалихин.

Подали блюда древней египетской кухни: суп из жабьих потрохов с клецками, мясо новорожденных крокодильчиков, обложенное куриными мозгами под соусом из молодой кожуры грецких орехов, иглы дикобраза, фаршированные печенью ехидны. Запивать эти блюда нужно было настоем царской водки, слегка разведенной ядом гремучей змеи. Впрочем, Недобежкину и Шелковникову, а также окружению Ивана Александровича Лихачева этих кушаний не показывали. Опытные официанты поставили перед ними блюда европейской кухни. Лом и Колун плохо соображали от выпитого еще в «Русской избе» и были счастливы очутиться на таком костюмированном балу со свадьбой, но Иван Александрович и замминистра рыбной промышленности Шлыков сообразили, что оказались втянутыми в непонятную жуткую аферу. Никакого разумного объяснения, кроме того, что преступные силы, еще белее мощные, чем те, которыми они руководили, втянули их в свою игру. Они видели, что над Недобежкиным начали сгущаться тучи, и ломали головы над тем, какую роль отвели им в этом спектакле.