— Там пришел человек, — говорит миссис Уилсон. — Он назвался твоим отцом. Я попросила его подождать снаружи.

Вид у нее слегка виноватый, полагаю, потому, что они не решились впустить в дом супергероя.

— Телефон звонил, наверное, раз сто, и я наконец не выдержала и ответила. Он спросил, где ты, и я объяснила, как нас найти.

Сажусь, тупо глядя на колени. В животе урчит. Сам чувствую, что от меня пахнет потом — давно, кстати, такого не было. В руке засела тупая пульсирующая боль, да и лицо все еще побаливает после драки с Питом.

— Тебе не обязательно идти с ним, — говорит миссис Уилсон, — я могу позвонить твоей маме.

Она упомянула маму, и мои глаза тут же наполняются слезами. Миссис Уилсон такая добрая, да к тому же не знает, что маме я больше не нужен. Прижимаю руку к глазам и стараюсь дышать как можно глубже. Успокоившись, качаю головой.

Мама Кэт обнимает меня и говорит, что все будет хорошо. Мне приятно, но, с другой стороны, лучше бы она этого не делала: так труднее сдерживать чувства, а я не хочу сломаться.

Взяв себя в руки, я говорю ей, что все в порядке, и я пойду с отцом.

Гордон ждет меня на крыльце. Когда я выхожу, ему явно становится легче, но потом на лице появляется неуверенность, как будто он не знает, что сказать.

— Что ж, полагаю, ты победил. Я теперь супергерой, верно? Я всех спас, и мама не хочет меня видеть, — говорю я, спускаясь по ступеням, с трудом передвигая ноги. — Тебе невероятно повезло: теперь я буду постоянно ошиваться у тебя дома.

— Я думал, Хелен меня убьет, когда я сказал, что не знаю, где тебя искать, — говорит Гордон, сжимая мое плечо. Я сбрасываю его руку — не хочу, чтобы кто-нибудь до меня дотрагивался. — Ты вчера сделал хорошее дело, — тихо говорит Гордон, потирая висок.

— Там происходило черт знает что.

— Все могло быть куда хуже.

— К примеру, мама могла бы и не отрекаться от меня? Или никто бы не похищал Кэт? А мой бывший лучший друг мог бы и не падать с крыши?!

Гордон вздыхает.

— Иногда делать хорошие дела бывает непросто. Сейчас ты видишь только черное и белое, а на деле красок куда больше.

— Ладно, хорошо, теперь я супергерой. Значит, тебе придется сдержать слово и взять меня к себе.

— На твоем пальце по-прежнему «икс», Дэмиен. Не думаю, что события одного вечера способны это изменить. У тебя еще есть время решить, по какому пути двигаться дальше.

— Тебе придется терпеть меня только два года. Потом мне исполнится восемнадцать, и я смогу жить один. Так я и сделаю, и постараюсь с тобой пересекаться как можно реже.

— Да о чем ты вообще говоришь? Если ты о том, что случилось вчера вечером, ты же сам знаешь — мной управляли. Я не был самим собой.

— Нет, не об этом.

Да, это верно — обычно он не гоняется за мной с лазерным пистолетом; я не настолько глуп, чтобы этого не понимать.

— В прошлый раз, когда мы разговаривали у тебя дома, ты сказал, что тебе все равно и что приводить меня в семью было ошибкой.

— Я этого не говорил…

— Но хотел сказать.

Сажусь на ступеньку и думаю о том, как хорошо было бы вернуться в дом и сказать Кэт и ее маме, что я с ним не пойду.

— Я был неправ. Это не было ошибкой, — говорит Гордон, присаживаясь на корточки, чтобы заглянуть мне в глаза. — Все хотят, чтобы ты вернулся.

Поставив локти на колени, кладу голову на руки.

— Я понимаю, почему ты сюда пришел — тебя привело чувство долга, но не нужно рассказывать мне, что все хотят меня видеть, когда я знаю, что это не так.

Гордон бледнеет. Такое впечатление, что ему резко стало плохо. Однако, справившись с собой, он улыбается и качает головой.

— Я думаю, меня бы не пустили в дом, если бы я вернулся и не привел тебя с собой. Кроме того, я бы и сам себе никогда этого не простил, — говорит он, подавая мне руку. Я сижу, не шелохнувшись, и он, схватив за плечи, рывком поднимает меня на ноги. — Ты хороший парень, и я тобой горжусь, — говорит Гордон, обнимая меня так крепко, что, кажется, даже ребра трещат. Он целует меня в лоб. — Пойдем, сынок. Пора домой.

— Это, — говорит Кэт, наблюдая за проплывающими за стеклом акулами, — треугольник, мистер.

— Квадрат. Ты снова проиграла.

Амалия закатывает глаза.

— Это акула.

С того дня как Пит потерпел полное и безоговорочное поражение, прошла целая неделя. Мы гуляем всей семьей по городскому Аквариуму. Гордон долго не разрешал мне брать с собой Кэт, потому что она суперзлодейка. Поначалу он даже утверждал, что дело не в ее происхождении, а в том, что он планировал пойти в Аквариум только со своими. Пришлось сделать вид, что очень сильно болит рука, и я не представляю, как можно выйти из дома без моральной поддержки Кэт. Гордон начал ругаться и сказал, что все равно ее с собой не возьмет. Тогда я быстренько сочинил историю о роботах-скорпионах, которых я будто бы подложил в его гардероб, и если он не пойдет мне навстречу, никогда не узнает, как их дезактивировать. Этот аргумент подействовал на него как нельзя лучше.

На мне футболка с изображением акулы, держащей в зубах земной шар, и надписью: «Акулы кусают людей! Р-р-р!»

На спине напечатана картинка с осьминогом, держащим в щупальцах транспарант «Я хороший источник чернил». Кэт надела вечернее платье из серебристой ткани. Проходящие мимо люди оборачиваются, чтобы поглазеть на нее, а увидев мою футболку, бормочут под нос что-то неодобрительное. Кэт похожа на девушку, заблудившуюся по дороге на выпускной, а я — на провокатора, с неуважением относящегося к подводному миру. Это так здорово.

Рисую пальцем на ладони Кэт очередную геометрическую фигуру.

— Круг, — говорит она. — Не надо играть со мной в поддавки, Дэмиен. Я могу угадывать и более сложные формы.

— Похоже, нет, потому что ты ошибаешься в простых.

Амалия, любовавшаяся проплывающим мимо хвостоколом, оборачивается и смотрит на нас, как на сумасшедших. Мимо мчится гоняющийся за акулой Алекс. Он бежит вдоль стекла, как привязанный.

— Не беги, — приказывает ему Гордон, и Алекс переходит на бодрую трусцу.

Кэт закрывает глаза, и я рисую новую фигуру.

— Что это было? — спрашивает Кэт, тряся головой.

— Додекаэдр.

— Не может быть.

— Я тебе говорю. Ты должна мне десять долларов. Я принимаю наличные и кредитки. Чеки и почтовые переводы оплатой не считаются.

— А что, если я просто забуду, как ты опоздал вчера на встречу? Тогда квиты?